Поделиться
Полтора года назад Петербург потряс студенческий спектакль актерского курса Крючковой в Гуманитарном университете. Пьеса Людмилы Разумовской, написанная ею под впечатлением песен и трагической судьбы питерской рок-девочки Янки Дягилевой, посвящена страшной и необычной теме - брошенным и погибающим детям нашего великого города. Спектакль с пронзительным и емким названием "Домой" поверг публику в состояние ступора. На спектакле до сих пор нередко дежурит врач. Страсти переживаются так мощно и так полно, как это можно только в юности. Теперь бывший студенческий курс и составляет Театр-студию Светланы Крючковой. Недавно состоялась вторая премьера - спектакль "Блаженный остров", поставленный по пьесе малоизвестного у нас украинского драматурга М. Кулиша "Так погиб Гуска". После спектакля и состоялся наш разговор.
- Довольно странный для Петербурга выбор пьесы - это же почти "За двумя зайцами". Зачем?
- Вы знаете, так долго слово "обыватель" было ругательным и неприличным, что захотелось как-то его реабилитировать. Нам очень долго нельзя было радоваться простым человеческим радостям и ценностям. Но все идет по спирали и теперь, хотя на дворе и не 19-й год, как в пьесе, не революция, но очень схожая ситуация: мы возвращаемся к тому, что вовсе не стыдно иметь достаток, жить хорошо и жить вне политики. Люди хотят просто жить и быть счастливыми - чтобы в доме были и мебель, и абажуры, и занавески на окнах, и чехлы на стульях, и вкусная еда на столе. Однако совсем уйти от того, что происходит за окнами, к сожалению, невозможно. И так же, как в то страшное время, сейчас и нас будоражат взрывы, происходят теракты. И так же люди не выдерживают страха и уезжают, кто в Стамбул, кто в Нью-Йорк...
- Вы довольны своими учениками?
- Они сделали огромный шаг по сравнению с работой в спектакле "Домой". Одно дело - играть пэтэушников, которые матерятся через слово, курят, воруют, и совсем другое дело в "Блаженном острове" - другая речь, походка, другие отношения между людьми, другая культура и эстетика во всем - и в том, как носить дореволюционные платья и шляпки, вуальки и галстуки. И в то же время не хотелось никакой этнографии и фольклора - все слегка гротескно и шаловливо. И ребята совсем по-другому себя ощущают и на сцене, и за сценой. Вот обратите внимание: они за кулисами в тапочках, чтобы во время спектакля не грохотать башмаками и сапогами. Я в молодости также трепетно относилась к сцене, и, надеюсь, у ребят тоже появится профессионализм даже в том, чтобы уметь вести себя за кулисами. И в этом тоже важна студийность - они ощущают себя единым целым, а не просто членами труппы. Вообще, конечно, безумно все сложно - наша бездомность и безденежность, все делаем сами. Музыкальное оформление сделал Митя, мой старший сын, а костюмы и афишу, очень стильную - в духе "арт нуово" - его французская возлюбленная, конечно, безвозмездно. А декорации выстраивал мой супруг Александр Молодцов, так что полная семейственность...
- Для ваших учеников - ваша собственная судьба - это пример стойкости и удачливости или, скорей, вопросительные знаки?
- Все очень индивидуально. Для кого-то - да, пример. А кто-то, возможно, и задумается, хватит ли сил, как хватило выдержать многое у меня... Пока они учатся в этой сложнейшей человеческой профессии постигать, может быть, самое трудное, но и, на мой взгляд, самое в ней главное - бескорыстие.
- Вы по-прежнему приходите в БДТ на все премьеры, но на юбилее театра я вас не увидела, и, честно говоря, в этом актерском амфитеатре, который традиционно возводится на сцене в юбилей, мне вас не хватило... Есть ли для вас возможность вновь играть на этой сцене?
- Я же не руковожу этим театром. И не знаю планов относительно себя. Мне дают роль, я играю, не дают, не играю. Выцарапывать роль, предлагать себя не буду. Не в моем характере. В Москве у меня очень много предложений, я бы просто могла там жить и жить, поверьте, неплохо, работы для меня там много. Но я - отказываюсь. Отказываюсь во имя вот этих ребят, во имя этого нашего студийного театрика. И я в них чувствую зреющий, растущий ансамбль, а это сейчас большая редкость.