Поделиться
Всем известны нашумевшие схемы изъятия и передела собственности по делам, связанным с приватизацией и банкротством, питательной средой для которых были несовершенные законы, что собственно и стало причиной внесения серьезных поправок в Федеральный закон "О несостоятельности (банкротстве)". Но сегодня в судебной практике мы все чаще встречаемся со злоупотреблениями процессуальными правами, направленными исключительно на то, чтобы причинить вред другому человеку, на незаконное получение денег из государственного бюджета. Над тем, как "обойти" закон или, "законно" используя его, достичь цели с помощью судебной процедуры, работают специалисты высокого уровня, и их услуги щедро оплачиваются, и не всегда можно распознать, где на самом деле право, а где злоупотребление им. Как правило, формально все выглядит очень даже законно, и требуется большой профессионализм судей, чтобы разгадать истинные намерения.
Как ни странно это звучит, но задача суда - не дать вовлечь себя в эту схему. Необходимо, к сожалению, учиться распознавать безупречное по форме поведение, но с целями, не совместимыми с деятельностью суда. Должны вырабатываться единые подходы к пониманию и толкованию процессуальных норм, вырабатываться общие и обязательные критерии для их применения.
Как это было сделано, например, для исправления ситуации по рассмотрению корпоративных споров и по применению норм в принятии обеспечительных мер.
Не всегда можно распознать, где на самом деле право, а где злоупотребление им.
Читатели помнят множество примеров, когда миноритарные акционеры инициировали корпоративные споры с целью принятия обеспечительных мер в виде запрета проводить собрания акционеров, приостановления полномочий совета директоров общества с единственной целью - парализовать хозяйственную деятельность, внести сумятицу. Положение пришлось исправлять в законодательном порядке. Результатом стала передача всех этих споров арбитражным судам.
Но авторы этих схем продолжают совершенствовать свое мастерство и приспосабливать для захвата собственности нормы уже новый Арбитражный кодекс. Теперь для достижения нужной цели махинаторы начинают приспосабливать институт предварительных обеспечительных мер, хотя законодатель, вводя эту норму в качестве срочной меры, исходил из обеспечения имущественных интересов заявителя до предъявления иска, думая об эффективном и добросовестном применении этих норм участниками процесса.
Есть случаи, когда намеренно используется и статья 94 АПК РФ ("о предоставлении встречного обеспечения"), как правило, с помощью предоставления сомнительных гарантий. Иными словами создается искусственная ситуация, когда суд обязан принять обеспечительные меры, хотя обязанность суда в таких случаях - не допустить нарушения прав других лиц, поэтому заявитель обязан обосновать необходимость принятия предварительных обеспечительных мер и выбор конкретного арбитражного суда для их принятия. Не всегда оправданно обращение не по месту нахождения имущества, в отношении которого просят принять срочные меры.
В последнее время суд "бьется" над еще одним ноу-хау "великих комбинаторов". Законодатель в принципе признает недействительным отказ от права на обращение в суд. Но если он не нарушает права других лиц, то допускается отказ от иска человека, обратившегося в суд за защитой своих нарушенных прав. Специалисты называют это принципом диспозитивности.
Казалось бы, что плохого в том, что предприниматель самостоятельно решает продолжать ему разбирательство в суде или же по каким-то соображениям отказаться от своих притязаний, важно при этом не нарушить права других лиц. Ан, нет, иногда вот тут и горят нешуточные страсти.
Вот пример. Два юридических лица заключили гражданско-правовой договор. Обязательства одной стороной не были исполнены, поэтому другая сторона обращается в арбитражный суд за взысканием долга и суд принимает решение в пользу истца. Апелляционная инстанция подтверждает это решение. Ответчик, полагая состоявшиеся судебные акты неправильными, обращается в кассационную инстанцию. В судебное заседание являются два человека, представляющие интересы одного и того же истца. Один представитель заявляет отказ от иска (заметьте, при наличии решения в пользу истца), а другой представитель возражает против такого ходатайства. Выясняется, что истец, предъявивший иск и получивший решение о своей победе, вроде бы и не истец, поскольку, оказывается, продал свой бизнес по утверждению второго представителя и к великому изумлению первоначального истца.
Расчет простой: не будет же суд кассационной инстанции проверять, действительно ли первоначальный истец продал свой бизнес, нет у кассационной инстанции таких полномочий, поскольку о фальсификации доказательств можно заявить только при рассмотрении спора, но в суде первой и апелляционной инстанций. Логично? Да. Но беда в том, что если принять такую позицию, то как раз и получится, что "по форме все правильно, а по существу издевательство" над правосудием. Естественно, суд кассационной инстанции не пошел по предложенной ему схеме и назначил экспертизу представленных доказательств в подтверждение продажи бизнеса.
Весьма часто бывают ситуации, когда в кассационной инстанции интересы одного и того же участника спора представляют разные представители и, конечно же, с противоположными интересами. И в этих случаях приходится суду очень тщательно выяснять, какой из представителей - законный представитель. Так было и по одному из дел, связанному с конфликтом между совладельцами. Кстати суду, в этом случае удалось разобраться с действительными обстоятельствами дела, несмотря на ухищрения участников процесса.
А суть такова. Несколько физических лиц, бывших работников ателье, обратились в арбитражный суд о признании недействительными учредительных документов общества. Ответчиком выступало само общество и его руководитель, и он же участник общества с 50 процентами акций. Причем правоотношения, по поводу которых возник спор, были семилетней давности. Суд принял решение и удовлетворил исковые требования. На это решение руководителем общества подается апелляционная жалоба, которая рассматривается с представителем руководителя, подавшим жалобу, и отклоняется. Руководитель общества обращается теперь уже в кассационную инстанцию с просьбой проверить законность состоявшихся судебных актов.
Для того чтобы блокировать рассмотрение жалобы, спешно, когда еще не вступило решение в законную силу, проводится собрание участников, и руководитель смещается с должности.
В кассационной инстанции представитель нового руководителя заявил отказ от кассационной жалобы, а представитель смещенного директора, принимавший участие в суде по его доверенности, не возражал против отказа от кассационной жалобы. По форме все правильно и законно, что и дало суду кассационной инстанции полагать, что отказ не нарушает права третьих лиц.
Кто мог предположить, что оказывается представитель смещенного директора действовала не в соответствии с его волей? Сейчас правоохранительные органы проводят проверку возможного мошенничества и фальсификации доказательств, в том числе и доверенности. Эти обстоятельства выяснились позже, что стало основанием для отмены определения суда о прекращении рассмотрения кассационной жалобы. Она была рассмотрена по существу и удовлетворена, а дело направлено на новое рассмотрение.