Поделиться
Призвание и работа
В "Ночных полетах" с Андреем Максимовым исключительность и эксклюзивность его гостя - тема вечнозеленая. Ведущего уж какой год занимают в основном два вопроса. Первый: как его очередному собеседнику - великому, особенному, замечательному и совершенно выдающемуся - удалось стать особенным, великим, выдающимся и т.д.? Второй: как он себя чувствует в этом качестве?
Дальше обыкновенно следуют наводящие вопросы. Что он сделал, чтобы стать знаменитым, думал ли об этом специально? "Вот вы очень красивая актриса. А каково вам играть некрасивую женщину?" Актриса, помнится, ответила в том духе, что у нее работа такая - играть. "Вот вы производите впечатление свободного человека. А как стать свободным?" Аннинский в ответ с присущей ему скромностью: "А я не знаю, что значит быть несвободным".
Все вроде идет к тому, что красота, талант, ум, известность - это уж как бог дал, или кто-то на роду написал. Но Андрею Максимову все кажется, что есть некий рецепт, или какие-нибудь заветные три карты, посредством которых можно сорвать банк. Скажем, банк популярности.
Может, и не без оснований ему это кажется. Благоприобретенное всегда конкурировало с врожденным. И не всегда безуспешно. А уж в наши времена, времена шоу-бизнеса и шоу-фитнеса, оно особенно удачливо.
Телевидение - это сразу все три карты: и тройка, и семерка, и, наконец, туз. Это машина по превращению будь то тройки или семерки, а бывает, что и нуля, - в Туза. Стоит заглянуть на "Фабрику звезд", чтобы убедиться в ее безотказности.
Звезды против звезд
Когда "Фабрика" начиналась, то было ощущение, что смысл ее не в производстве звезд, а в создании молодежного антуража, выигрышного фона для несколько набивших оскомину отечественных поп-идолов. Что эти мальчики и девочки надобны для подтанцовки и подпевки все тем же Киркорову, Лолите, Долиной и прочим. И первое время казалось, что так оно и есть. Пятничные шоу смотрелись как традиционные гала-концерты признанных звезд, но только в данном случае дающих уроки мастерства амбициозным старлеткам и мастер-классы всем желающим.
Но все оказалось не так просто. А если правду сказать, то все оказалось совсем просто. За какую-нибудь неделю-другую девиц и юношей почти что с улицы натаскивают так, что их не зазорно выпустить на многомиллионную аудиторию. Куют чего-то звездное, пока горячо, шумно, нарядно и празднично. И по пятницам все ими гордятся: и папы с мамами, и продюсеры, и Яна Чурикова, призванием которой стал надрывный фабричный патриотизм, да и толпы подростков, которые воочию видят, что не боги горшки обжигают. Тем более, что рядом с богами не так-то уж теряются новобранцы.
И выходит, что "Фабрика звезд" работает против звезд, поскольку их же и девальвирует как товар. Поскольку каждому становится понятно: чтобы стать небожителем, требуется минимум способностей при максимуме раскрутки.
По этой части мы догоняем и перегоняем Запад, который, как давно известно, летит в пропасть. Там аналогичное шоу-предприятие за год выплевывает на рынок только один выпуск, а у нас - целых четыре. Для продюсеров Первого канала это обстоятельство является предметом корпоративно-национальной гордости, а для российской попс-номенклатуры - игрой на понижение ее акций. И вот уже классики легкого жанра, эти "меченые атомы", сами бьют тревогу по поводу угрозы со стороны несметной тинейджерской попсы.
Бунт на корабле
Подняла его певица Нуцэ в программе "Культурная революция". Правда, не против тех, кто травестирует ее жанр и понижает его уровень; против тех, кто профанирует литературную классику, - то есть против экранизаторов хрестоматийной прозы. И не только плохих, бездарных, но против всяких. Словом, против экранизации как класса. Пафос бунтарского манифеста Нуцэ состоял в том, что литературу читать надо, а не смотреть. Тогда, может, и стихи не надо петь?
Обличала экранизаторов эстрадная певица горячо, убежденно и искренне. Ведущий программы Михаил Швыдкой понарошку поддакивал ей. А все возражали. И тоже горячо, убежденно и жутко серьезно.
Тем временем в "Оркестровой яме" непосредственно с попсой бился пианист Николай Петров. Он обличал Филиппа Киркорова. И к слову сказать, по делу. Только было ощущение, что он это делал из ревности к его успеху, который основан не только на поклонении толпы, но и на раздражении культурной элиты.
Сегодня многие "ставят на раздражение". Так легче остаться незатертым в толпе избранных, то есть в гуще уже "меченых атомов".
Андрей Максимов может взять себе этот рецепт на заметку.
Справедливости ради надо признать, что свои проблемы есть и у особо самобытных натур. Хотя бы потому, что их дразнят все, кому не лень.
Другой Радзинский?..
Максим Галкин почти затравил Эдварда Радзинского, пародируя его сказовую манеру, - вот это протяжное, умирающее "э...", эту интонационную расслабленность, сменяющуюся четко ритмизированными выкриками, эту аристократическую небрежность в жестах...
А тут в представленном Первым каналом на минувшей неделе цикле из трех передач "Загадка императора" тот самый Радзинский явился заметно преображенным. Хотелось воскликнуть: "Да это ж совсем другой человек..."
Он не умирал в глубоком кресле наедине с самим собой. Он вышел на публику и обрушил на нее лавину афористических умозаключений, из коих образовалось повествование о покушении на Александра II в назидание потомкам.
Там, в ХIХ веке, в пору царствования Александра II-реформатора уместилось все, что мы переживаем сегодня, - реформы, безответственность интеллектуальной элиты, злоязычие, обнищание населения, авторитарные рефлексы, наконец терроризм, шахиды и шахидки... "Там, - итожит свою проповедь оратор, - были все те грабли, на которые мы сегодня продолжаем наступать".
И если бы только мы. Весь цивилизованный мир на них наступает, попутно обсуждая, как всего этого можно было бы избежать. В то самое время, когда Радзинский по Первому каналу рассказывал о кровавом противостоянии народовольцев и самодержавия, на "России" шел документальный фильм Сергея Пашкова тоже о кровавом противоборстве Израиля и Палестины. А в четверг НТВ в рамках цикла Сергея Корзуна "Тайны разведки" излагало опять же поучительную историю восхождения на трон террористической империи бен Ладена.
А если заглянуть на ток-шоу к Савику Шустеру, где в минувшую пятницу клокотали страсти по Христу, то и здесь разговоры о понятном прошлом, о неясном будущем и о беспросветном настоящем.
Так что мы, телезрители, не можем пожаловаться на свою темноту, как наши атомизированные предки в ХIХ веке. Мы люди ученые, просвещенные, мы все проходили, мы слышали Радзинского и Аннинского, видели "Страсти Христовы", мы - дети ошибок трудных, а поделать ничего не можем. История нас так и не научила тому, что она ничему научить не может.
Мы публика. В краю немеченых атомов.