Поделиться
Присутствие на "Золотой маске" Воронежского камерного театра становится уже традицией. Коллектив маленький, зал крохотный, спектакли аккуратные, как музыкальные шкатулки, а каждый год вписываются в театральную карту Москвы очень уверенно. В этом году наград (если не считать таковой участие в юбилейной программе) они не получили. Однако поводов рассказать о них целых два: в июне театру исполняется десять лет, а в конце апреля он приедет на гастроли в Москву. Наш разговор с создателем и художественным руководителем театра Михаилом Бычковым о том, что "Маска" значит для театров из провинции.
- Михаил, как вас после "Золотой маски" встречают дома?
- Когда мы в первый раз приехали со спектаклем "Дядюшкин сон", все было внове, об этом много писала местная пресса. Когда мы привезли "Маску" за лучшую женскую роль (три года назад ее получила воронежская актриса Татьяна Кутихина. - Ред.), были встречи, приемы, благодарности, но все быстро ушло в никуда. Когда через год мы поехали во второй раз, была только одна маленькая заметочка в местной газете. Не осознает народ, как это важно для города, что в афише лучших российских спектаклей вместе с Москвой, Питером, Новосибирском и Омском присутствует Воронеж. Все десять лет существования у театра одна проблема - нет своего здания. В ДК железнодорожников нам тесно, и у нас маленький репертуар потому, что негде развернуться. Но годы идут, власть меняется, и для меня "Маска" - повод обратить на себя внимание и чего-то добиться. После того, как Татьяна Кутихина стала лауреатом, нас поддержала общественность Воронежа, и мэр дал ей однокомнатную квартиру. А театру в целом пока только обещают. Но что важно: много лет мы существовали как муниципальный театр, но это только вывеска: жили мы только на то, что приносил зритель в кассу...
- Сколько у вас стоят билеты?
- По воронежским меркам цены высокие - от 100 до 200 рублей. Для Москвы это не деньги, но в Воронеже билет обычно стоит рублей 50.
- А средняя зарплата в городе?
- Около трех тысяч. Так вот, после фестиваля мы получили статус Государственного театра. Из-под крыла администрации города перешли в областную систему управления культуры, и с 2003 года мы не должны платить за аренду - слава Богу, голова об этом теперь у меня не болит. И заработная плата у нас стала такая же, как и в любом другом театре, - эти разряды несчастные, интересные оклады, при которых самый занятый артист может получать 2 200 рублей... Мы, конечно, стараемся премии платить, и артисты в Камерном театре получают от 2500 до 6000 рублей.
- Жить на эти деньги в Воронеже можно?
- Можно существовать, если у тебя уже обустроенная квартира, и если работает второй член семьи. Возможности купить что-то крупное в кредит нет. Но по сравнению с другими нашими коллегами в Воронеже мои артисты обеспечены лучше. Но нам и работать приходится больше - у нас нет права на болезни, нет двух составов, скамейки запасных. Все работают, выходят на сцену в трех шагах от зрителя и тратят себя по-настоящему.
- Сколько в Воронеже театров?
- Традиционный набор: Театр оперы и балета, Академический театр драмы имени Кольцова, Театр юного зрителя и наш - Камерный.
- Московская фестивальная публика отличается от воронежской?
- Она жадно набрасывается на зрелище, которое им предлагает фестиваль, и в то же время это опасная публика, потому что так же резко она может, не дожевав, выплюнуть, встать и уйти. Фестиваль - марафон. Люди с одного спектакля прибегают на другой, они знают, что завтра будет третий, а для кого-то - пятнадцатый. Условия противоестественные для восприятия спектакля. Но в любом случае "Золотая маска" дает новую энергию, не позволяет расслабляться.
- К тому же дает возможность новых контактов. Ведь это после "Маски" вас пригласили на постановку в Санкт-Петербург?
- Я уже сделал два спектакля в Риге и в Таллине, и история с Петербургом продолжается. Я не могу замыкаться только на одном коллективе: хочется работать и на большой сцене.
- В Воронеже вы занимались проектом "Новая арт-реальность" - год искали новую современную драматургию. Вы ее нашли?
- Хотелось прервать рутину, сделать несколько шагов в неизвестном направлении и посвятить этому сезон. Было бы странно, если бы Камерный театр вдруг между двумя классическими названиями выпустил пьесу какого-нибудь Сидорова. Мы решили показать публике в полном объеме, какие современные драматурги разные, какие они пишут странные по стилистике вещи. Проводили открытые репетиции, обсуждения со зрителями...
- Правда ли, что после прочтения пьесы Марка Равенхила два актера подали заявление об уходе?
- Да, мы с некоторыми расстались - современную драматургию воспринимают по-разному. Хоть театр у нас маленький, люди работают разные, у каждого - свой мир. Это не секта единомышленников, а творческое сообщество, основанное на совпадении интересов.
- Как проходили обсуждения со зрителями? В Москве такую форму общения пыталась ввести Екатерина Еланская в "Сфере", но это не прижилось.
- Молодая часть публики принимала увиденное: "Вот это да! В нормальном театре такого не было". Другие сожалели: "Где же тот Камерный театр, который мы любим? Ведь в классической пьесе все можно выразить полнее, и прозвучит это совершеннее..." Звучали смешные вещи. Одна женщина возмущалась: "Я - швея, сделала прическу, купила два билета, взяла с собой дочь, пошла отдохнуть, а вы поставили три стула и сыграли что-то непонятное!" Я пригласил ее прийти на другой спектакль, где прическа смотрелась бы более уместно... Я шел на эксперимент сознательно. В результате с московского фестиваля "Новая драма" мы привезли приз за лучшую режиссерскую работу. И спектакль того же проекта по Евгению Гришковцу "Зима" был номинирован на "Золотую маску".
- 24 апреля в Театральном центре на Страстном начнутся ваши первые большие московские гастроли...
- Мы везем три названия. "Дядюшкин сон" и "Фрекен Жюли" видела "Золотая маска", но не видела театральная Москва. А 10-летний юбилей театра - хороший повод познакомить Москву еще и с нашим самым веселым спектаклем "Двенадцатая ночь".