Поделиться
Кто поможет ему дальше?
...Светлана Клюкина всю жизнь избегала работы в детских больницах. Даже клятвы давала самой себе: "Никогда!" Видимо, предчувствовала, что именно там состоится главный в ее жизни экзамен. Сможешь отвернуться от глаз больного ребенка? Сможешь действовать по формуляру, ни шагу от указаний врачей? Сможешь не пустить в свою душу никого сверх "обязательной программы" - своей собственной семьи? Не смогла.
"Коля, Коля, Николай - сиди дома..."
Мальчику едва исполнился месяц. "Отказной" мальчишка, других здесь не бывает. Привезли из роддома в Дом ребенка, переложили на нарядный матрасик. И все. Сложная патология суставов - ножки, выпрямленные под углом в 90 градусов к телу, не гнутся. Артогриппоз, редкая болезнь, даже в группе для детей-инвалидов новосибирского Дома ребенка такого не припомнят. Хотя привыкли тут ко всякому.
Правда, Коля был мальчишкой необычным не только из-за диковинной болезни. Медсестры и няньки, проживающие свою жизнь бок о бок с этими ребятишками, за несколько дней рассмотрели: мальчик-то, как здесь говорят, "сохранный". В смысле - интеллект сохранен. А это означало, что со временем малыш превратится в пытливого наблюдателя. В отличие от соседей по группе, которым такая перспектива не грозила - было бы тепло да сытно.
"Приходилось его воровать"
"Если Коля пойдет, то только благодаря вам", - сказала как-то главврач Дома ребенка той самой медсестре Светлане Клюкиной, которая к моменту появления Коли уже пять лет работала в группе инвалидов.
- Не знаю, почему она так сказала, - отмахивается сегодня Светлана Ивановна. - Мы все вместе Колю поднимали.
По заключениям медиков, Коля был обречен - "жизнеспособных" суставов в его ножках врачи не нашли. И, ясное дело, спорить с этим мало кто решался. "Падающего подтолкни", - говорят. А тут и толкать никого не надо было - уже лежит мальчик. Уткнись в медицинскую карту со страшным диагнозом и иди себе мимо. Нормальный человек так бы и поступил - обычно мы не замечаем возможности сделать выбор, тем более если он сулит множество неприятностей. А вот медсестра Клюкина - осознанно или неосознанно - выбор сделала.
В один прекрасный день, устав взывать о помощи, она схватила Колю в охапку и... "украла". Увезла из Дома ребенка без всякого на то разрешения. Притащила в специальную ортопедическую клинику, где раньше работала. Уговорила по знакомству сделать рентгеновские снимки. Сделали. Оказалось - есть у Коли суставчики. Крошечные, неразработанные, но есть!
- Почему я на это решилась? - переспрашивает. И лукавит слегка: - Наверное, когда говорили, что он не встанет, задели мою профессиональную гордость.
"Только не в интернат!"
И тут начался титанический труд. Колю стали возить в эту самую клинику уже с официального разрешения. Там фиксировали гипсом суставы в "нужном" положении - сгибали стопы, которые от рождения у Коли больше напоминали копытца. "Расправляли" тазобедренные суставы. Грубо говоря, закатывали в гипс мальчишку по самый пояс. Потом возвращали в "родную" группу.
Массажи, физиопроцедуры - Колю буквально носили на руках. Гипс снимали прямо в группе, без всякого оборудования: отмачивали в ванне по три часа, резали обычными портняжными ножницами. За то, чтобы Коля встал, весь медперсонал молился. Потому что иначе перед мальчишкой маячила страшная перспектива - в три года отправиться в интернат для умственно отсталых детей, который в то время располагался в... заброшенных курятниках одного из сел. Бывало, попав туда, лежачие детишки погибали через неделю - персонала для ухода за инвалидами там не хватало, да и условия были, мягко говоря, не самые жизнеутверждающие.
В два года, упираясь лбом в прутья кровати и набив первых в своей жизни шишек (ручки у мальчика до сих пор малоподвижны, их "исправить" так и не удалось), Коля поднялся. Начал ходить и даже бегать. Угроза интерната миновала. К тому времени к "чуду" подключились уже все медсестры и няньки, кто работал в группе инвалидов, да и не только.
А Светлана, бросив ребенку спасательный круг, незаметно сама оказалась внутри него - не вырвешься. В выходные, оставив семью, приходила за Колей и везла в парк. Плевать, что тяжело - дите, замотанное в гипс, весит немало. Плевать, что народ округляет глаза и тычет пальцем... Это мой сынок, и пошли вы все. Возила в аэропорт, показывала, какие они на самом деле - самолеты. Обошла все детские театры. Приводила домой, читала книжки и говорила, говорила, говорила... Обычно дети, выросшие в "казенных домах", ничего не знают о большом окружающем мире - они замкнуты в своей маленькой ячейке, "камере". Коля получил терпеливого и доброго проводника - бабу Свету. Так она спасла его от тюрьмы во второй раз.
"Я как побирушка"
В три с половиной года Колю отправили из Дома ребенка в детский дом. Светлана продолжала в свои выходные ездить к нему и туда, тратя несколько часов на дорогу, - свои трое внуков бабушку видели гораздо реже. А другие медсестры, спасавшие Колю, сошли с дистанции.
- Смогли отплакать, отболеть и отказаться от Коленьки, - говорит Светлана. - А я не смогла. Чокнутая...
Сейчас Коле восемь лет. Умненький, улыбчивый черноглазый мальчик учится в первом классе, живет в интернате для детей с ограниченными возможностями. Держит карандаш двумя руками, научился писать. На тех самых ножках, которые врачи признавали негодными, он носится по коридорам интерната, хотя здесь это и запрещено.
Кто-то из интернатовской обслуги однажды выговорил Светлане: мол, бабуля, сдали ребенка в интернат, и нечего тут... "Я ему такая же чужая тетка, как и вы", - ответила. И плакала потом всю дорогу. Впрочем, плачет она каждый раз, повидавшись с Колей. Потому что спасти его от третьей тюрьмы - интерната - уже не может. "Забрать тебя к себе домой я не смогу", - всегда отвечала Светлана на просьбы Коли. И нечего ее за это осуждать - мол, несла бы крест до конца... Медсестра пенсионного возраста мальчика-инвалида, которого нужно не только кормить-поить-одевать, но и лечить, просто не вытянет. Хоть она и собирается "ползать и работать" до самой смерти.
Но самое страшное для них, связанных невидимыми нитями, начнется лет через десять, когда Колю выпустят из интерната. Школу он, безусловно, закончит - а что дальше? Куда бежать на тех ножках, на которые его чудом подняли? Нет у него жилья, нет рабочих рук - клеить коробочки. Бабе Свете в то время пойдет восьмой десяток...
Сейчас она мечтает, чтобы ее умненький мальчик научился работать на компьютере - может, станет программистом. Но - реалистка - понимает, что ослабленная школьная программа в интернате вряд ли этому поспособствует.
А сам Коля ни о чем таком пока не думает. За обе щеки уплетает домашнюю еду, которую приносит баба Света ("Быстрей-быстрей, Коленька, сынок, - увидят, не разрешат мне приезжать!"). Потом просит расстегнуть ему комбинезон и смешно морщит живот - демонстрирует мускулатуру. "Видишь, какой я сильный?!" Раньше мечтал стать Дмитрием Нагиевым - сейчас в герое разочаровался. "Теперь он для меня - болван!" Недавно у Коли появилась новая мечта:
- Хочу быть таким... в перчатках с дырками и с автоматом.
- Спецназовцем?
- Ага. Буду всех защищать!