В странное время мы живем. Желая избавиться от порочных синдромов прошлого, вместе с водой то и дело выплескиваем ребенка. Вот совсем недавно в мелочной суете, как-то на бегу, торопливо и формально отметили 70-летие Юрия Гагарина. Этак скоро молодые ребята и знать не будут, что первым космонавтом планеты был русский парень.
Страна, которая не отдает должное своим национальным героям, обречена на погибель, какие бы передовые реформы она ни проводила.
Люди, по максимуму сконцентрировавшие в себе отвагу, честь, достоинство, верность, эти люди во все времена, при всех режимах были штучными, редкими людьми. И, отдавая им должное высокими наградами, почестями, славой, умное государство продолжает цепную реакцию подвигов. Загасить этот процесс - значит завтра оказаться в затхлой среде, сплошь населенной бесполыми и ни на что не годными существами.
Вы бы хотели жить в такой стране? Я - нет.
Странно, но легендарный летчик Кошкин - до сих пор не Герой. То есть ордена и медали у него имеются, а вот Золотой Звезды нет. Хотя представляли его к этой звезде многократно - и в советские времена, и в нынешние. Может, непростой характер летчика-штурмовика тому виной, может, стечение обстоятельств, я так и не понял. Но зато очевидно, что он Герой для всех своих сослуживцев. Для тех, кто знает цену его 820 боевым вылетам. Теперь - дело за малым: чтобы и мы о нем знали. Это не Кошкину надо, а тем, кто пойдет следом.
***
В 1983 году после окончания Борисоглебского авиационного училища юный лейтенант был направлен для прохождения службы в 5-ю воздушную армию, которая дислоцировалась под Одессой. И тогда же их полк получил новые штурмовики Су-25. Этот самолет на все оставшиеся годы стал единственной любовью Саши Кошкина. На нем он воевал в Афганистане, на нем прошел "горячие точки" в бывшем Союзе.
Про то, что им придется ехать в Афганистан, в полку поговаривали в открытую. Война к тому времени уже полыхала вовсю, наш "ограниченный контингент" нес серьезные потери. Поэтому Су-25 подоспел весьма кстати. Летчики на степном аэродроме в Бессарабии не вылезали с полигона: каждый день - бомбометание, пуски ракет, стрельбы, полеты в сложных метеоусловиях. "Серьезно нас готовят", - думал Кошкин. Он думал так, пока не встретил авианаводчика, только что закончившего свой Афган. "Полигон и реальная война - это две большие разницы, - сказал ему авианаводчик. - И знаешь, почему? Потому что на войне в тебя стреляют. И, случается, попадают".
А вскоре первая эскадрилья из их полка отправилась "за речку", в Баграм. И спустя два месяца пришел оттуда первый гроб: летчика сбили в печально знаменитом Панджшерском ущелье. Потом сбили еще одного, но он сумел воспользоваться катапультой, уцелел. Затем хоронили старшего лейтенанта Шумихина.
Черед Кошкина наступил в сентябре 85-го, как раз в то время, когда бои с моджахедами были самыми яростными, а потери - самыми большими. Американцы вооружили партизан переносными зенитными комплексами, эти "Стингеры" и "Блоупайпы", казалось, вот-вот лишат наши войска их основного преимущества - абсолютного господства в воздухе. Я сам помню то настроение легкой паники, охватившее тогда наши ряды: вертолетам велели летать как можно выше, транспортники оборудовали тепловыми отстрелами, а пассажиров стали снабжать парашютами.
За годы советского военного присутствия в Афганистане наша авиация потеряла 110 самолетов. Там каждый вылет мог стать последним.
***
Полковник Александр Веревкин (в середине 80-х командир десантно-штурмовой роты):
- Мы попали в засаду. Район горный, труднодоступный, помощи ждать неоткуда. Огонь велся такой, что головы не могли поднять. Появились тяжелораненые, с боеприпасами начались проблемы. Ну, думаю, все, сливай воду, командир. Последняя надежда была на авиацию. И вот они появились, "грачи" родные. Авианаводчик рядом со мной работал. "222-й, цель видишь?" - "Вижу. Атакую!" А "духи" находились в непосредственной близости от нас. Малейшая ошибка летчика, и под удар попадем мы сами. Было такое ощущение, что штурмовик, этот самый "222-й", заходит прямо на нас. Ракетный залп, у моджахедов замолчал один ДШК, второй... Еще заход, и все кончено. Вскоре мы беспрепятственно вышли из западни, заняли все господствующие высоты. А после завершения операции я специально поехал к летчикам, чтобы пожать руку этому "222-му", мы познакомились. Саша Кошкин. С тех пор дружим.
***
- Первая, и главная, задача для нас была - наносить БШУ, (бомбо-штурмовые удары) по противнику, - рассказывает Кошкин. - Вторая - выполнять разведку целей. Третья - это свободная охота на караваны с оружием из Пакистана, мы на нее выходили в основном ночью. И четвертая - осуществлять минирование с воздуха. Мы засыпали противопехотными минами те тропы и ущелья, по которым чаще всего передвигались "духи". К самолету навешивались восемь контейнеров со створками, в каждом контейнере было по сто мин. На высоте триста метров створки раскрывались, мины сыпались на землю и автоматически вставали на взрыватель. Рутинная, в общем-то, операция. Но однажды мне пришлось попотеть. Командующий 40-й армией Дубынин поставил задачу: срочно заминировать "зеленку" к югу от Кандагара. Там крупная операция разворачивалась, а по дорогам в "зеленке" душманам непрерывным потоком шла помощь - боеприпасы, оружие, снаряжение.
Проблема заключалась в том, что весь район был густо нашпигован противником. А у него - и пулеметы крупнокалиберные, и ракеты, и ЗУ. То есть летать там на малой высоте да еще одним курсом (так требует минирование) означало неминуемую гибель. Если не на первом, то на втором заходе - ну точно, собьют. И что делать? Приказ-то получен, его надо выполнять. Сел, стал думать. А если я ночью попробую? Подвесим светящиеся авиабомбы, САБы, при их свете я рассмотрю сверху нужные тропы и сыпану на них свой "товар". Ежели ракету по мне пустят, то она уйдет на САБ. "Серега, - говорю комэску Комарову, - я ночью пойду". Он глаза выпучил: "Ты в своем уме!" Но потом согласился со мной, что идея только на первый взгляд выглядит безумной, но вообще-то неплоха.
Как стемнело, взлетели мы парой. Ведомый Рустем Загреддинов развесил осветительные бомбы - там, где заранее наметили. Шесть штук их было. А я под ними стал работать. Из тьмы вынырну, на бреющем пройду - раз и готово. "Духи" так ничего и не поняли. САБы их слепят. С испугу они начали по ним палить. Такой фейерверк был! А я втихаря сделал свое дело. К утру задача была выполнена.
...Другая фирменная хитрость Кошкина заключалась в том, чтобы каждый раз заставать противника врасплох. Он любил работать на предельно малых высотах и выходить на цель каждый раз с нового направления.
- Что значит - на предельно малых? - уточнил я.
- 20-30 метров, - пояснил Кошкин. И добавил: - При скорости 800 км в час.
- Но ведь вы же ходили парой, так? Допустим, подобный трюк Кошкин мог выполнить. Ну а ведомый как же?
- Ведомого ставишь рядом и чуть выше. Он смотрит только на тебя и целиком тебе доверяет. То есть твоя ошибка окажется роковой и для него. Поэтому ошибаться было нельзя.
***
Майор Алексей В., командир звена:
- То, что мог делать в небе Александр Михайлович, было не под силу больше никому. Ну например, представьте себе наш самолет с полной бомбовой нагрузкой. Представили? Это 4,5 тонны. И вот Кошкин крутил на таком самолете высший пилотаж да еще на предельно малой высоте. И это не было каким-то воздушным хулиганством, нет, он все предварительно просчитывал и никогда попусту не рисковал. Мы с ним служили на Северном Кавказе, в разгар самых жестоких боев. Молодые летчики делали в день максимально 4-5 вылетов, а для Кошкина и семь было мало. Он летал и днем, и ночью. И как летал! Я однажды был с ним на "спарке". Предстояло обнаружить и уничтожить цель в глубоком ущелье. Но ведь штурмовик - это не вертолет. А там - со всех сторон отвесные скалы. Ну все, думаю, попали. Аж глаза зажмурил. А он скорость погасил, закрылки выпустил, и так боком-боком, едва не задевая стену, вытащил машину. Предварительно поразив цель, конечно.
***
Как и всякий неординарный человек, Кошкин не очень нравился начальству. Странно, если бы было наоборот. Начальство любит исполнительных и туповатых. А Кошкин - надо честно признать - мог иной раз выкинуть фортель. В Кандагаре как-то раз он до смерти напугал приехавших из Москвы артистов, пройдя на бреющем прямо над сценой, где они выступали. После чего ушел в пустыню, отыскал там заданную цель, уничтожил ее, но потом еще час кружил в потемках, понимая, что сразу возвращаться на базу не следует. Свои же товарищи порвут за обиженных артистов. Когда приземлился, его позвали к телефону. На проводе был Руцкой. После залпа адекватных для данной ситуации ненормативных выражений командир полка, слегка остыв, подытожил: "Ну если бы это был другой, я бы его под трибунал отдал. А тебя, бандита, прощаю, в последний раз".
Там же, на диком афганском западе в другой раз он, увлекшись свободной охотой, прозевал точку возврата на родной аэродром. Когда спохватился, то понял, что горючего для возвращения назад не хватит. До базы было около трехсот километров. Однако керосина не хватит, если лететь в обычном режиме. Кошкин же в обычном режиме, как я уже говорил, не летал. Он вечно экспериментировал. Теперь, спасая и самолет, и себя, он набрал высоту 13 000 метров - с тем, чтобы, в крайнем случае, иметь запас для планирования. "С такой высоты километров сто я бы и с пустыми баками пролетел", - утверждает Кошкин. Напомню: потолок у Су-25 - 7000 метров. Машина может забираться и выше, но кабина негерметичная, летчику там кисло приходится. На подлете к аэродрому встал левый двигатель. При посадке вырубился правый. Но сел Кошкин так, что никто ничего не заметил. Этот факт как бы и не в его пользу, все же изначально имела место явная ошибка летчика. Но... Победителей не судят.
***
О своем штурмовике Кошкин рассказывает, как о любимой женщине. Долго и не жалея похвал. Он считает Су-25 самой удачной боевой машиной последних десятилетий. Как автомат Калашникова. Прост, безотказен, надежен, а в умелых руках - грозен.
- Он куда лучше МиГа, - утверждает Александр Михайлович. - Способен и пилотаж крутить, и воздушный бой вести, но главное его предназначение заключается в поддержке сухопутных войск, в уничтожении малоразмерных наземных и морских целей. На подвесках - четыре тонны бомб и ракет, в передней части - пушка с двумя стволами, снаряженная 250 снарядами. Прямое крыло позволяет хорошо маневрировать на малых радиусах. Если летчик хорошо подготовлен, то на таком самолете его никогда не собьют.
В Афганистане мой сослуживец капитан Д. выпустил ракету С-24, но в нужное время не вывел самолет из пикирования и попал под собственный взрыв. Это мощная ракета, у нее осколки разлетаются на километр. Короче говоря, самолет был весь в пробоинах. Один движок встал, другой работал на половину своей мощности. Летчик с трудом дотянул до аэродрома. Мы все сбежались посмотреть на это чудо. Дыры были величиной с кулак. Но к утру наши умельцы уже все залатали, починили, и штурмовик опять поднялся в воздух.
Одна беда была: наши конструкторы забыли оборудовать кабину кондиционером. И вот в жару, когда температура снаружи под 50 градусов, пока выруливаешь на взлет, пока ждешь команды, пока то да се, проходит минут 15-20. И ты весь мокрый с головы до ног. Ведь под стеклом фонаря еще жарче - раза в полтора. Словно в сауне побывал. А попробуй посиди в сауне так долго.
***
- Воскресенье. Пустыня Регистан. Жара. Мы дежурим на аэродроме с комэском Комаровым. Получаем приказ: срочно вылететь в район дороги на Шиндант, где, по данным разведки, обнаружено скопление "духов". Найти и уничтожить. Вышли в район. Там - ничего. Только большая отара овец. Прошлись над ней. Я - ведомый у Комарова. Вижу: из-под овец, голубчики, выскакивают. Прятались там. Сделали восемь заходов. Комаров: "Все, я пошел, у меня боекомплект кончился". Я еще раз захожу, отбомбился, иду с набором. Комаров кричит: "Саня, по тебе пуск ракеты". А у меня скорости для маневра нет, всего 320 км в час. Ну, все. Много слышал от других про эти ракеты, а сам никогда мишенью еще не становился. Я ручку бросаю, хватаюсь за скобу катапульты. Еще мгновение, и я дернул бы. Но самолет нос уже опустил, то есть почти свалился в штопор, это меня и спасло. Маневр как бы сам собой получился. Прямо над головой вспышка, ракета сработала. Пронесло.
А потом уже спокойнее к этим сюжетам относился. В районе Черных гор маневром от пуска ПЗРК ушел. В Таджикистане пытались меня сбить, но там рядом САБы висели, и ракета пошла на САБ. И в Чечне уходил.
Еще интересно видеть, как ЗУ по тебе бьет. Прямо из четырех стволов лупит. Малиновые шары летят навстречу. Ох, как хочется в сторону отвернуть, уйти от греха подальше. Но я должен эту установку уничтожить. Задание у меня такое. То есть получается дуэль: кто кого? Мне желательно с первого захода в нее попасть. Пока они там не опомнились, не пристрелялись. И вот идешь под углом 35 градусов прямо на эти малиновые шары. Надо всего-то пять-шесть секунд выдержать, не отвернуть, но, знаешь, какими длинными кажутся эти секунды... Кто кого? До цели остается меньше двух километров - ракета пошла. Потом пушкой еще добавишь. Авианаводчик с земли по радио радостно так вопит: "Красавец!" Ему там хорошо видно, что нет больше зенитной установки. Авианаводчиков в Афгане пехота очень берегла, на них была вся надежда в критических ситуациях.
***
Заместитель командующего 4-й армией ВВС и ПВО генерал-майор Владимир Свиридов:
- Я с Сашей учился в Академии имени Гагарина. Сразу на него внимание обратил: молодой капитан, а на груди орденские планки - таких наград за учения не дают. Мы к нему все потянулись: общительный, светлый человек и летчик от Бога. Вокруг него словно поле особое было, которое всех притягивало. Я когда узнал, сколько у него боевых вылетов было, сначала даже не поверил. Во время Великой Отечественной за 100 боевых вылетов автоматом давали Героя. А у него более 800! У нас в авиации летчиков с таким показателем я не знаю.
***
Судьба летчика Кошкина похожа на судьбу миллионов других российских граждан мужского пола. Его дед Иван Сергеевич получил Георгиевские кресты за доблесть на фронтах Первой мировой, потом прошел Гражданскую и был призван на Великую Отечественную. Отец Михаил Иванович отпахал в пехоте Сталинградскую битву, участвовал в сражениях за Кавказ, дошагал до Румынии. Сам Александр Михайлович сполна хлебнул Афганистана, а после пришлось ему еще пострелять в Абхазии, Таджикистане, Чечне.
С одной стороны, можно бы гордиться этим фактом: вот какая боевая династия получилась. Но с другой стороны, лучше бы покручиниться: получается, что на долю трех поколений мужиков Кошкиных выпали проклятые войны. И по всему выходит, что не скоро прервется эта смертельная цепь. А раз так, то рано нам еще зачехлять свои пушки.
На днях я узнал, что "наверх" ушло очередное ходатайство о присвоении подполковнику запаса Александру Кошкину звания Героя. Очень хочется верить в то, что теперь его не похоронят в архивах, как это случалось прежде.
На недавнем приеме в Кремле по случаю Дня защитника Отечества президент России Владимир Путин ненадолго прервал свое общение с генералами и политиками - специально, чтобы выразить уважение лучшему боевому летчику России.
Термины:
ЗУ - многоствольная зенитная установка;
спарка - двухместный самолет, предназначенный, как правило, для тренировок и обучения летчиков;
ПЗРК - переносной зенитный ракетный комплекс;
авианаводчик - специально подготовленный военный специалист, действующий в боевых порядках наземных частей для наведения на цель самолетов и вертолетов штурмовой авиации;
САБ - светящаяся авиационная бомба;
БШУ - бомбо-штурмовой удар.