Трудовые ресурсы захолустья

Как преодолеть упадок малых городов и сельских населенных пунктов? Как минимизировать негативный побочный эффект урбанизации, неизбежной в нашу эпоху? Хотя в разных странах этот болезненный процесс протекает неодинаково, захолустье все чаще означает безлюдье по одной общей причине - из-за нехватки рабочих мест, из-за отсутствия возможности найти работу, особенно для неполноценной или лишенной мобильности рабочей силы, например, для пожилых людей и многодетных матерей.

А между тем опыт наших дальневосточных соседей, в частности Японии и Китая, свидетельствует, что существуют модели экономической интеграции, формы производственного кооперирования, которые позволяют плодотворно использовать трудовые ресурсы захолустья, открывают возможности для возрождения обезлюдевших населенных пунктов.

Для Японии, как и для Китая, характерен разительный контраст между теснотой на востоке и безлюдьем на западе. На Тихоокеанском побережье, составляющем полтора процента территории страны, сосредоточена почти половина ее населения. Тогда как другая сторона архипелага, обращенная к России, именуется "Санъин", что значит "в тени от гор". Подобно китайскому Дальнему Западу, этот регион оказался в тени экономической, в тени социальной.

Работая в Японии в 60-х годах, я любил ездить по этому дремотному захолустью, любоваться добротными, но часто необитаемыми сельскими усадьбами, сохранившими первозданный облик Страны восходящего солнца. И вот в таких опустевших селах, где остались одни старики и старухи, я увидел поучительный пример эффективного использования неполноценных трудовых ресурсов. Крупные птицеводческие концерны взялись оживить обезлюдевшее захолустье. С престарелыми парами договариваются: сколько цыплят они готовы выкармливать? Бригада рабочих монтирует из металлических труб стандартные клетки-навесы для пятидесяти, ста, двухсот птиц. Новорожденных птенцов доставляют из инкубатора и регулярно завозят для них комбикорма. Крестьянам остается лишь несколько раз в день кормить и поить своих питомцев. А когда из цыплят вырастают петушки-бройлеры, их забирают для централизованного забоя и разделки.

Подобную же модель производственной интеграции я увидел в 90-х годах в коммуне имени китайско-российской дружбы близ Пекина. Под большим навесом сидели полсотни крестьянок, вязавших на спицах. Присмотревшись, я понял, что это был как бы сборочный цех. Из одной деревни были доставлены стопки рукавов, из другой - спинки. После того как приемщик проверил каждую деталь, их соединяли в свитера, пришивали ярлыки: "Пьер Карден. Ручная работа. Париж" и запечатывали в пластиковые пакеты. Как мне пояснили, шерстяные нитки и лекала с разметкой количества петель в каждом ряду поставляет концерн французского кутюрье, и он же забирает весь заказанный ассортимент.

Карденовские свитера ручной вязки производит одно из миллионов возникших в Поднебесной волостно-поселковых предприятий. Этот новый, динамичный сектор экономики Китая дает уже две пятых промышленной продукции страны и почти треть ее экспорта. Он обеспечивает селянам 120 миллионов рабочих мест, позволяя превратить главное богатство Китая - трудовые ресурсы - в реальные товары и услуги. Крупным фирмам оказалось выгодно оснащать сельские мини-цехи, дабы перепоручать им наиболее трудоемкие операции. Я был в деревне, где на немецких станках штамповали стекла для автомобильных фар.

Есть ли в опыте Японии и Китая нечто поучительное для нас? Думаю, что это прежде всего интеграция сельских предприятий с городскими, оснащение цехов, где руками местных жителей выполнялись бы наиболее трудоемкие операции, целеустремленное расширение возможностей для трудоустройства в малых городах и поселках, превращение местной промышленности в движущую силу сельской экономики.