"Лишние" люди
Сегодня российский Север занимает почти две трети территории страны (11 млн. кв. км). Здесь постоянно живут 10,7 миллиона человек (7,4 процента населения страны).
- Видите, какие просторы, - проводит рукой по карте Вячеслав Штыров. - Наша рабочая группа считает, что необходимо радикально менять отношение к развитию Севера. От освоения - к обживанию. Конечно, никто не говорит, что надо заселять Арктику или строить поселения на Северном полюсе. Здесь вполне подойдет вахтовый метод работы. Но как его организовать? В этом плане идеально подходит Северная Сибирь, которая может служить опорой для работы на Крайнем Севере. Например, северные районы Иркутской области - для освоения месторождений нефти и газа в Восточной Сибири. Южная часть Якутии - алмазных и золотых приисков.
Не надо забывать также, что Север - это родина малочисленных народов. Значит, надо обеспечить им нормальные условия для жизни и развития. Но и для многочисленных народов это очень важно, ведь Север и для них является родиной.
- И все-таки некоторые специалисты настаивают, что на Севере много "лишних" людей...
- К проблеме оптимальной численности населения пока подходят огульно. И под лозунгом "великого переселения северных народов" заброшено решение самых горячих социальных вопросов: коммунального хозяйства, ветхого жилья. И сегодня, когда видишь состояние многих северных городов, просто сердце кровью обливается. Это, если хотите, случилось не по объективным причинам. Многие из них имеют все условия для саморазвития.
- Глава Минэкономразвития РФ Герман Греф, выступая на Госсовете, сказал, что на Севере столько понастроили городов, что теперь никто не знает, что с ними делать. Это действительно так?
- Таких ярко выраженных "никчемных" городов на Севере, к счастью, нет. Но многие ученые говорят, что если отношение к нему не изменится, то в будущем возникнут серьезные проблемы, например, с Норильском, Сургутом, Нижневартовском. Исчерпаются месторождения - и все. Но я все-таки не разделяю мнения тех, кто кричит: "Караул! Через 40 лет нефть иссякнет". Не иссякнет. И нужда в ней не пропадет, даже когда найдут новые источники энергии. Вся химическая промышленность "живет" на углеводородном сырье. И я уверен, что тех природных ресурсов, которые есть у нас на Севере, хватит еще как минимум на два столетия.
Пешком - по тундре
Север - это 80 процентов запасов всех полезных ископаемых России. И около трети экологически чистой территории Земли.
- Развитие Крайнего Севера и вообще состояние дел на этих территориях имеют для России стратегическое значение, - продолжает разговор Вячеслав Анатольевич. - Особенно сейчас, когда перед страной стоят такие сложные и разноплановые задачи.
- И в чем проблема? Экономика северных территорий за годы реформ стала еще сильнее, и ей, наверное, будет не так сложно "рвануть вперед".
- Действительно, в переходный период нас выручила сырьевая направленность северного хозяйства. Северяне быстро освоили мировой рынок, и спрос на нашу продукцию постоянно растет. Да и государство достаточно длительное время поддерживало Север. И потому мы почти безболезненно прошли первое десятилетие рыночных преобразований. Однако все это законсервировало сырьевую направленность и большую степень монополизированности экономики северных регионов. С другой стороны, реформы второй половины 90-х годов проводились без учета специфики Севера. Это накопило такой груз проблем, с которым далеко не уедешь.
- И с чего, на ваш взгляд, надо начинать?
- Хорошо бы со всего сразу, но понятно, что это невозможно. И потому я бы особое внимание уделил развитию транспортных сетей. Параллельно надо решить как минимум две задачи. Восстановление Северной малой авиации и развитие Северного морского пути, который имеет для России стратегическое значение. Ведь именно в Арктике сосредоточены основные запасы всех углеводородов. Северный морской путь - это снабжение арктических районов, самый короткий путь из Азии в Европу и Северную Америку. Иностранцы давно уже все просчитали. И недаром в последнее время появились "ценные инициативы" и даже проекты, в том числе и в США, как прибрать к рукам эту территорию. Дескать, треугольник - от Северного полюса до наших границ на востоке и западе - вовсе не российское пространство, а международная зона. Значит, здесь должен быть создан международный транспортный коридор.
Наша рабочая группа Госсовета предложила принять специальный закон о Северном морском пути, который закрепил бы за ним статус государственной транспортной линии, требующей особого режима эксплуатации.
- А какие проблемы у полярной авиации? По-моему, мы всегда ею гордились?
- Все это в прошлом. Северная авиация практически перестала существовать. Износилась материальная база. Наши знаменитые самолеты - Ан-2, Ан-24 уже не выпускаются. А новых пока нет.
Расстояния у нас огромные - 500-600 километров в пределах района. Себестоимость полетов большая, а платежеспособность населения низкая. И все равно летать надо. В других регионах есть автобусные, железнодорожные маршруты. А у нас - или самолетом, или пешком. Получается, авиаторы работают себе в убыток. Сколько они еще так протянут? Поэтому мы предлагаем выработать прозрачную, понятную для всей страны систему дотирования Северной авиации. Либо это должны быть дотации для аэропортов, либо - для перевозчиков.
Дело до абсурда доходит. Представляете, в XXI веке из-за отсутствия малой авиации люди начинают устанавливать в тундре пешие пути между населенными пунктами. "Протаптывают" прогоны по 200 километров, организуют стоянки.
На нефтяных сливках кашу не сваришь
Практически во всех северных регионах в прошлом году отмечен рост промышленного производства. В то же время сохраняется достаточно высокий удельный вес убыточных предприятий - от 36 до 74 процентов. В среднем по России - 41,3 процента.
- Я знаю, какой вопрос вы сейчас зададите, - неожиданно перехватил инициативу разговора Вячеслав Штыров (мне действительно было странно слышать, что богатые нефтью и газом регионы не могут поддержать так необходимую им малую авиацию). - То, что еще вчера было спасением, сегодня тормозит развитие Севера. Здесь работают в основном большие компании. Они держат на балансе запасы сырья на 70-80 лет вперед. Но у них нет необходимости разрабатывать сегодня новые месторождения.
Надо пересмотреть условия недропользования, выставить участки, "отложенные про запас", на аукционы. То есть привлечь как можно больше новых субъектов хозяйствования. Тогда появится возможность серьезно расширить добычу той же нефти и газа. А это - живые деньги, которых сегодня катастрофически не хватает нашей экономике.
- То есть вы предлагаете отнять у собственников то, что они "держат в кармане"?
- Начнем с того, что они не собственники, а пользователи недр. На их разработку государство дает лицензию. Вот и надо провести ревизию всех лицензионных соглашений, в которых, кстати, все подробно записано, как и в какие сроки проводить работы. И таким образом выявить месторождения, которые не используются. А уже на основании этой проверки принимать решения о повторных аукционах.
А на будущее создать программу поэтапного лицензирования месторождений. Многие виды природных ресурсов, особенно в последние годы, просто варварски исчерпываются. Снимут сливки - и бросают. И нет никаких стимулов, чтобы заставить пользователей отрабатывать месторождения, скажем, с пониженным содержанием полезных ископаемых. Когда-то на Самотлоре нефть била фонтанами. Сегодня - это практически "мертвая зона". Однако там осталось гигантское количество нефти, правда, ее уже так легко не возьмешь.
И не только компании в этом виноваты, для них главное - прибыль. А вот государство должно позаботиться, чтобы его собственность эксплуатировалась эффективно и не в ущерб бизнесу. Скажем, отрабатываешь более бедное месторождение, имеешь пониженные налоговые ставки.
- Может быть, лучше все-таки сосредоточиться на развитии новых месторождений?
- Здесь возникнут те же проблемы. С начала работы до ввода его на полную мощность пройдет не менее 5-7 лет. По меньшей мере половину этого срока никакого производства не будет. А затраты - колоссальные. Значит, на это время надо создать льготный режим налогообложения. А потом, когда месторождение начнет давать отдачу, брать налогов больше. И уже на завершающем этапе разработок - опять их снизить.
- Вы все о добыче говорите, 90 процентов которой, кстати, идет на экспорт. Разве экономика Севера только ею исчерпывается?
- Конечно, нет. Рабочая группа предложила также перейти к созданию северной промышленности. Это предприятия первичной обработки сырья, по меньшей мере, для нужд Крайнего Севера, нефти и нефтепродуктов. Те же алмазы можно гранить на месте и получать прибавочную стоимость. И тогда за счет привлекательности самих источников работы на Севере можно рассчитывать на приток больших капиталов.
- Вы больше рассчитываете на иностранные инвестиции?
- Сегодня настолько велик спрос на те ресурсы, которые есть на Севере, что отбоя от иностранного капитала нет. Наоборот, мы должны учитывать национальные интересы. Не просто радоваться притоку денег, но и смотреть, чем это может обернуться в будущем. Например, многие иностранные компании хотят получить лицензии на месторождения нефти, газа, угля и золота в Восточной Сибири. Но не факт, что все они стремятся развивать экономику России. Нам известны случаи, когда иностранные компании берут лицензии, а потом на многие годы замораживают месторождения. Так что мы больше рассчитываем на отечественные инвестиции, благо, что в стране есть развитой бизнес, которому это по силам.
- Тогда и поддержка государства вам будет не нужна.
- Ошибаетесь. Допустим, сумеем мы расширить производство и добычи, и переработки. Встает следующий вопрос: как торговать? Надо разнообразить каналы сбыта. Очевидно, например, что нефть Восточной Сибири должна пойти в такие точки, где можно ее продавать разным покупателям: и американцам, и японцам, и корейцам, и многим другим. Так что направления трубопроводов надо серьезно продумывать. А это уже компетенция государства, это его монополия. И поэтому очень важно, какое решение оно примет.
Помните, был спор, куда тянуть ветку из Ангарска - в Находку или в Дацин (Китай)? Ведь он так и не завершен. Здесь надо учитывать не интересы какой-то одной компании, а всей страны. И они говорят о том, что трубопровод надо вести в Находку. Там открывается широкий диапазон продажи, там мы независимы.
- Вячеслав Анатольевич, говорят, президент недавно обсуждал с вами вопрос социальной ответственности бизнеса. Что вы ему предложили?
- Сегодня лицензионные соглашения на разработку недр подписывают Минприроды РФ и субъект Федерации. Но дело идет к тому, что по новой концепции Закона "О недрах" право подписи останется только за федеральной властью. Это неправильно. Наоборот, чтобы повысить социальную ответственность бизнеса, он должен заключать специальные соглашения с региональными властями о порядке и условиях ведения производства на их территории. Например, в Канаде, пока индейцы не дадут разрешения, вы не сможете начать на их территории хозяйственную деятельность. И ни одна компания не получит лицензию без этого документа. Вот и нам надо так действовать. Такие соглашения должны предусматривать, например, подготовку местных кадров для производства, заключение контрактов на всякого рода работу для основного производства - поставку продовольствия, вспомогательные работы. А также решение социальных вопросов, допустим, построить школу, купить оборудование для больницы. Но все это не должно стать петлей на шее бизнеса.
На пенсию - за черту бедности
В Корякском АО стоимость минимального набора продуктов питания превышает среднероссийский уровень в 3 раза. В Чукотском АО - в 2,5 раза. В Республике Саха (Якутия) - в 1,5 раза.
Средний размер пенсий в 8 регионах составляет не более 50-80 процентов от величины прожиточного минимума пенсионера.
- Новая формула расчета пенсий не учитывает реальных районных коэффициентов и практически не связана с прожиточным минимумом, - комментирует эту статистику глава Якутии. - И страдают те регионы, где он высок, причем по вполне объективным причинам - большие расходы на транспорт, коммунальное хозяйство, на хранение запасов (ведь многое мы завозим один раз сразу на весь год).
А теперь сравните. В Москве самый дорогой хлеб стоит 18 рублей. А в районах Арктики обычная буханка - 30-35 рублей. Жизнь на Севере всегда была дороже, чем в других регионах страны, потому в свое время и ввели районные коэффициенты. Это, по сути, компенсация дополнительных затрат, которые несет человек в связи с особенностями жизни на Севере. И поэтому Якутия предлагает в обязательном порядке использовать те районные коэффициенты, которые существовали на момент выхода человека на заслуженный отдых. Хотя бы при расчете базовой части пенсии. А потом надо ввести механизм воспроизводства - пенсия растет вместе с ростом прожиточного минимума.
Но Пенсионный фонд России в своей деятельности совершенно не учитывает специфику северных регионов. Мы второй год ведем с ним дискуссию. Например, нам пришлось через суд восстанавливать северный стаж наших пенсионеров. Мы постоянно говорим на языке судов. Якутия, Сахалин, Чукотка - судятся. Граждане написали 12 тысяч заявлений в суд.
- Вам не удалось найти общий язык с Михаилом Зурабовым, когда он был председателем правления Пенсионного фонда. Теперь он возглавляет Министерство здравоохранения и социального развития РФ. Ситуация изменилась?
- Пока я не могу этого сказать. В конце прошлого года, после того как мы выиграли очередное дело в суде, Пенсионный фонд все-таки начал учитывать районные коэффициенты. Но самые низкие, которые были установлены в 1964 году решением ВЦСПС. Тогда как есть постановление Совета Министров РФ 1991 года, которое дало право субъектам Федерации самим устанавливать эти коэффициенты в пределах федеральных ограничений. Мы опять обратились в суд и снова выиграли дело. Но недавно с подачи Пенсионного фонда Госдума в первом чтении приняла поправки, которые для расчетов пенсий закрепляют районные коэффициенты 1964 года.
Я не говорю, что надо обязательно принять мою версию. Например, Сахалинская область предлагает проводить доплаты к пенсиям до прожиточного минимума - сегодня это по 200-300 рублей на человека в месяц. Не такие уж это большие деньги, потребуется всего 1,8 миллиарда рублей. Мы не просим, чтобы наши пенсионеры получили какие-то преимущества, но надо дотянуть их пенсии хотя бы до российского уровня.
Есть проблемы и с предоставлением льгот для пенсионеров. Например, в законе 1993 года, который определяет уровень государственных гарантий северянам, каждому пенсионеру предоставляется право на бесплатный проезд один раз в два года к месту отдыха и обратно. Раньше это худо-бедно выполнялось. Представьте, что пенсионеру Магадана выписали санаторную путевку в Минводы. В один конец - это примерно 25 тысяч рублей. И как ему быть, если у него пенсия 2 тысячи рублей?
- Но здесь-то пенсионная реформа ни при чем. Ведь такие льготы должны финансироваться из государственной казны.
- Однако это не предусматривается федеральным бюджетом. Под давлением губернаторов некоторые суммы выделяются Пенсионным фондом, но их недостаточно. Например, если в регионе 200 тысяч пенсионеров, то деньги приходят только на 100 тысяч. Половина едет, половина - нет. Люди нервничают, возмущаются. Мы вынуждены были обратиться в Конституционный суд России. Он вынес постановление, что ежегодно правительство должно предусматривать эти средства и включать их в бюджетные расходы. Надеюсь, так оно и будет.