Поделиться
После отмены традиционного девиза Московского кинофестиваля "За гуманизм киноискусства, за мир и дружбу между народами" свою новую идеологию он вырабатывает долго и трудно. Судя по заявленным фильмам, нынешний, 26-й, обещает более внятную и продуманную конструкцию. О ней мы беседуем с программным директором ММКФ Кириллом Разлоговым.
- Формула политического фестиваля, который был ориентирован на антиимпериалистические движения развивающихся стран, исчезла вместе со временем. Эту функцию, как показали последние события, подхватил Каннский фестиваль. Он взял на себя роль собирателя протестного интеллектуального кино - тенденция, которая сейчас в мире чрезвычайно сильна. И все то, что прежде было в Москве, теперь оказывается в Канне, в меньшей степени - в Берлине.
- Куда же рулить нам?
- Моя идея, которую я пытаюсь провести через нынешний фестиваль, - расширение его культурной базы. Взаимодействие между разными искусствами. Ориентация не просто на русскую кинематографическую тусовку - но на арт-тусовку, которая у нас более открыта новым веяниям и более динамична в художественном плане. Отсюда большее значение, которое я хочу придать программе "Медиа-форум". Есть несколько программ, целиком ориентированных на это взаимодействие различных искусств. К примеру, ретроспектива канадца Робера Лепажа - режиссера, который очень известен в театральном мире, но почти нам не известен как кинематографист. Хотя у него есть достаточно крупные картины, которые мы собрали вместе. Есть в программе ретроспектива Александра Клюге, кинематографиста, писателя, телеведущего; у нас собраны его кино- и телеработы, состоится русская презентация его последней книги. На эту концепцию работает и то, что в жюри фестиваля — писатель Борис Акунин, и то, что приехавший в Москву Квентин Тарантино первым делом попросил его свозить на могилу Пастернака, в Музей кино и в МХАТ. Мы с ним об этом не договаривались, но то, что он это сделал, еще раз доказывает, что в общении культур есть некий очень актуальный смысл, далеко выходящий за пределы конкретного фестиваля. Если мы вот так расширим культурную базу фестиваля, то он станет не только кинематографическим явлением, но и событием, сравнимым с предполагаемой Московской биеннале. И отношение к нему, возможно, изменится. Потому что такая концепция может иметь резонанс и в России и в мире.
- Что в программе наиболее полно выразит эту тенденцию?
- Мне удалось достать знаменитую американскую картину "Кремастер" художника-авангардиста Мэттью Барни - цикл из пяти эпических игровых фильмов, созданных на пересечении кино, видеоарта и других актуальных направлений современного искусства в духе провокационного порой авангарда. Барни выставляется в Музее Гугенхейма, у него множество поклонников и последователей, но как кинематографист у нас он почти не известен. Мы показываем весь цикл в Музее кино, и мне интересно, как на него отреагируют зрители.
- Будет ли это новой "генеральной линией" ММКФ?
- Это очень важно — в каком направлении ММКФ двинется дальше. Если в программе и дальше воплощать официоз, то это, возможно, хорошо скажется на финансировании фестиваля, но будет иметь тяжелые последствия в плане международного резонанса. Так что мне кажется, интереснее двигаться в предложенном мной направлении. Но я совсем не уверен, что другие люди, работающие на фестивале, с этим согласны.
Подготовил Валерий Кичин.
Полный текст интервью читайте в ближайших выпусках
"Российской газеты"