Тем более что нас прежде всего интересует: реформа здравоохранения улучшит или ухудшит положение тех, кто лечится, и тех, кто лечит? Обсуждение в Думе, кстати уже не первое, было долгим. Представители регионов начинали с того, что многостраничный законопроект они получили практически накануне своего приезда на заседание "круглого стола". Потому о серьезном разборе предложений не может быть и речи. Но даже поверхностное знакомство с предложенным документом, призванным изменить лицо российского здравоохранения, вызывает, судя по выступлениям на "круглом столе", его неприятие.
Мы предоставляем слово руководителю Московского Департамента здравоохранения Андрею Сельцовскому. Столица занимает несколько особое положение во всем, в том числе и в охране здоровья. Многие стремятся попасть на обследование и лечение именно в столичные учреждения...
Документ о реформировании службы здоровья, службы, которая напрямую касается каждого гражданина, практически мало кому известен.
- Вполне естественное стремление, - говорит Андрей Петрович. - Каждый пациент ищет, где ему помогут лучше, более квалифицированно. Так сложилось, что в Москве - крупнейшие НИИ, что столичные стационары - клинические базы научных и учебных медицинских учреждений. У нас - средоточие уникальных специалистов. Не подумайте, что все наши стационары, клиники - эталонные: кто-то работает лучше, кто-то хуже. И все же... Почти 200 тысяч немосквичей каждый год лечатся в наших городских больницах. Я подчеркиваю: городских. В Москве еще немало федеральных центров. Там своя статистика. Вы бываете в городских больницах и вам известно, что там лежат пациенты из всех регионов России, из ближнего и дальнего зарубежья. Их в Москву привел не грипп или ОРЗ, а тяжелейшие заболевания. У правительства Москвы есть договоренности с регионами о том, что столичная служба здоровья доступна не одним москвичам. Хотя деньги в нее вкладывает лишь правительство Москвы.
- Щедро вкладывает?
- Скажу так: немалые. Вот сейчас идет реконструкция крупной столичной больницы - Первой градской. Ей 200 лет. В ней уникальные специалисты, блестящие отечественные школы врачевания. А условия пребывания пациентов не соответствуют мировым стандартам. Так вот теперь предпринимаются меры к тому, чтобы этим стандартам соответствовать. Или на днях открыли детскую поликлинику, оснащенную всем необходимым и для лечения ребятишек, и для ведения профилактической работы, и для реабилитации.
- Выходит, при желании деньги в субъектах Федерации на охрану здоровья есть?
- Не во всех. Считаю, одна из главных бед законопроекта о реформировании здравоохранения как раз в том, что реформаторы, а среди них нет практических медиков, нет представителей научной медицины, в том, что им неведомо положение с охраной здоровья в глубинке, где нередко надо приходить в больницу со своими лекарствами, своим бельем, своей едой.
Мне кажется знаковым, что важнейший документ о реформировании службы здоровья, службы, которая напрямую касается каждого гражданина, практически мало кому известен, что все идет как-то кулуарно, что люди о предстоящих переменах узнают в основном из публикаций в СМИ.
- Вы сказали, что некоторые больницы не соответствуют современным требованиям. Реформаторы предлагают на 20 процентов сократить их количество. Может, тогда и проблемы со стационарной помощью не будет?
- А вы мне можете предъявить расчеты, сколько и где нужно стационаров, каких именно? Кто считал, считали ли вообще? В современной больнице дневная стоимость пребывания пациента равна семи американским долларам. Во всяком случае, так планировалось. Реальная же стоимость примерно 20 долларов. Не под силу такие расходы государству. А потому закроем стационары, отправим пациентов на лечение в поликлиники - на это ориентирует законопроект. Перенесем центр тяжести на так называемые дневные стационары. Перенесем. Может, в Москве или Санкт-Петербурге такое и возможно. А куда податься сельской бабуле, если в селе, где она обитает, нет никакой поликлиники, нет даже фельдшерского пункта. У нее одна надежда на стационар. Его решено прикрыть, потому что он не соответствует современным стандартам? А бабуле остается одна дорога - на сельское кладбище.
- Но может этой самой бабуле и поможет врач общей практики, о внедрении которого в службу здоровья так ратуют реформаторы?
- На селе он мог бы снять остроту проблемы оказания первичной медицинской помощи. Но никак нельзя на него перекладывать помощь специализированную. Она потому и специализированная, что ее оказывают не врачи общей практики, а так называемые "узкие" специалисты. Отказ от них сегодня - подобен откату в дремучее медицинское прошлое.
- А педиатрическая помощь? Ее тоже хотят переложить на плечи врача общей практики...
- Об этом уже и говорить как-то неловко. В Европе только в шести странах есть врачи общей практики. И что это за врач, который знает о нас все? Мы-то все разные, и болезнь у каждого своя, и лечить, напомню древнюю истину, нужно не болезнь, а больного... Весь мир стремится учитывать российский опыт помощи матери и ребенку, а мы открещиваемся от собственных достижений. Очень силен в нас "французик из Торжка": все, что на Западе, прекрасно, все, что у нас, - ужасно. Так и живем. А если точнее, выживаем. Разве не ясно, что организм ребенка, его болезни не такие, как у взрослых. Только ответьте мне: почему есть детская ортопедия, детская онкогематология, детская отоларингология и так далее? Заменив "узких" специалистов на врачей общей практики, мы уменьшим количество врачей, сделаем доступней медицинскую помощь? Да ничего подобного! Мы лишь снизим ее качество. Врач общей практики будет загружен еще больше, чем участковый терапевт. Качество и доступность помощи будут вызывать еще больше нареканий, чем сейчас. В мегаполисе врач общей практики не нужен. На селе уместен. Но их нужно подготовить. Американцы шли к этому пятнадцать лет, разработав все детали. А мы хотим внедрить его явочным порядком.
Подобное может произойти и со службой "скорой". Кстати, первая карета "скорой" появилась именно в России. Это гордость страны. У нас здесь такие наработки, которые никому в мире не снились. Реформаторы посчитали, что "скорая" слишком дорогое удовольствие. Вот, дескать, на Западе даже полицейский может оказывать помощь. Может. Но это служба спасения, а не скорая медицинская помощь, которую надо совершенствовать, а не отменять. Представьте на мгновенье: у человека инфаркт, а к нему приезжает полицейский или водитель машины... Абсурд!
И не единственный. Предлагается доплачивать врачу, который уменьшит количество посещений больных и количество госпитализаций. Даже комментировать такое нет желания. Почему во имя какой-то сомнительной экономической выгоды, которую мне никто из реформаторов не доказал, мы разрушаем все, что было? Какой-то эксперимент над всеми сразу.
Вот проводятся парламентские слушания. К ним кто-то прислушивается? Лет пять назад уже обсуждался вопрос о том, почему врач получает такую мизерную зарплату. Что-нибудь изменилось? Врач стал высокооплачиваемым? Ничего подобного! Посотрясали воздух и забыли.
- Андрей Петрович! Участники "круглого стола" в Госдуме говорили о необходимости изменений в службе здоровья, но не поддержали законопроект. Не получится ли так, как вы сейчас сказали: посотрясали воздух и забыли. И эксперимент над всеми сразу состоится?
- Может быть, конечно, все. Но мы просто так не сдадимся. У нас есть позиция правительства, позиция ученых. И мы постараемся доказать на любом уровне, что с нашим мнением нужно считаться.