Поделиться
- Сергей Викторович, в какой стадии находятся сейчас многосторонние консультации по проблеме освобождения Корейского полуострова от ядерного оружия?
- Оба визита - и в Северную, и в Южную Корею - подтвердили наши позитивные оценки недавнего раунда шестисторонних (Россия, КНДР, США, Китай, Республика Корея, Япония) переговоров. Есть движение всех их участников, прежде всего КНДР и США, к выработке общего понимания процесса при согласии с его конечными целями. А конечные цели - это отсутствие ядерного оружия на Корейском полуострове, предоставление КНДР гарантий безопасности и оказание масштабной экономической и гуманитарной помощи Пхеньяну. Очень важно, что южнокорейская сторона активно способствует формированию именно консенсусного подхода всех участников шестистороннего процесса, и в этом смысле мы с Сеулом действуем абсолютно в одном русле. У нас совпадают позиции не только в отношении конечных целей, но и в отношении способов продвижения к этим целям, если хотите, в отношении тактики.
Важно также, что всеми, включая обе корейские стороны, воспринят изначально предлагавшийся нами, еще до начала шестисторонки, так называемый пакетный подход, предполагавший необходимость увязать все три составляющие конечной договоренности - денуклеаризацию, гарантии безопасности и экономическую помощь Северной Корее. Отражением согласия всех с логикой пакетного подхода стали результаты третьего раунда шестисторонних переговоров, на котором сформировалось общее понимание необходимости поэтапного продвижения. Первый этап включает в себя важный элемент пакета - замораживание ядерной оружейной программы КНДР в обмен на компенсации в виде поставок энергоносителей и оказания экономической помощи. Мы считаем, что могут быть предприняты дополнительные жесты в ответ на замораживание - жесты прежде всего политические в дополнение к экономическим. Одним из таких жестов могло бы стать исключение КНДР из террористических списков, которые ведут американцы. Позицию Пхеньяна по борьбе с терроризмом мы считаем принципиальной и последовательной: КНДР традиционно выступает против любых проявлений терроризма. Мы высоко оценили тот факт, что среди руководителей многих государств, которые направили соболезнования в связи с терактами в Ингушетии, были и руководители КНДР.
Так что по итогам переговоров и в Сеуле, и в Пхеньяне можно с достаточной долей уверенности сделать вывод, что все остальные стороны, а я еще говорил на эту тему с госсекретарем США Колином Пауэллом в Джакарте, нацелены на то, чтобы четвертый раунд, намеченный на сентябрь, завершился оформлением понимания первого этапа. То есть это означает замораживание в обмен на компенсации, как конкретных составляющих всего процесса. Как реально будет выглядеть замораживание? Оно должно быть проверяемым, а значит, встает вопрос инспектирования соответствующих северокорейских объектов, для чего нужно, разумеется, составить их список, который был бы предметом согласия всех сторон. Предстоит определить, каков будет период этого замораживания, когда конкретно начнется оказание энергетического и экономического содействия. Думаю, мы будем готовы одновременно объявить о замораживании, механизмах проверки и начале содействия в энергетической области.
Что делать дальше? Думаю, учитывая конечную цель, речь пойдет о переводе замораживания оружейной ядерной программы в плоскость ее полного прекращения и ликвидации ее элементов. Этот процесс должен сопровождаться увеличением экономической помощи, и наши южнокорейские собеседники подтвердили свою готовность самым широким образом участвовать в этом процессе.
Еще один элемент, в отношении которого предстоит договариваться на последующих этапах, касается мирного использования ядерной энергии. Мы считаем, что КНДР, как любое суверенное государство, имеет полное право - в соответствии с международным правом - развивать мирную ядерную энергетику. Разумеется, для этого необходимо, чтобы КНДР вернулась в Договор о нераспространении ядерного оружия и в полной мере восстановила свое участие в МАГАТЭ, включая подписание дополнительного протокола об инспекциях.
Могу предположить, что все эти элементы с их эшелонированием по последующим этапам позволят выйти на достижение договоренности.
- Готов ли Пхеньян на такие далеко идущие шаги?
- Об этом свидетельствует хотя бы тот факт, что Пхеньян участвовал во всех раундах шестисторонних переговоров именно с позиции готовности прекратить оружейную ядерную программу при условии надежных гарантий безопасности и получения экономического содействия для решения своих острых проблем.
- Какова роль России в этом процессе? Передвигаясь из Сеула в Пхеньян, вы занялись челночной дипломатией?
- Что касается роли России в шестистороннем процессе, мы, когда эта проблема обострилась и американцы отказались от проекта Корейской организации по развитию энергии, говорили именно о том пакетном подходе, который сейчас сформировался. Мы не рвались в посредники и спокойно реагировали на попытки начать переговорный процесс в более узком формате, без участия России. Затем выяснилось, что все стороны, включая обе корейские, весьма заинтересованы в нашем подключении к этим переговорам. И, разумеется, мы согласились внести свой вклад в общие усилия. Так что идею пакета мы выдвинули первыми, и жизнь подтвердила ее правоту. Сейчас мы помогаем сторонам, прежде всего США и Северной Корее, самим понять взаимоприемлемые параметры этапов продвижения к конечной пакетной договоренности, и когда мы видим, что такое понимание вырисовывается, мы подсказываем варианты реализации каждого этапа: какие жесты, какие шаги каждая из сторон может сделать, чтобы конкретное содержание каждого этапа можно было бы зафиксировать на бумаге. Такие идеи у нас есть уже применительно к первому этапу, и мы их обсуждали на третьем раунде шестисторонних переговоров. Мы их вновь подробно рассмотрели и в Сеуле, и в Пхеньяне и договорились продолжать думать над деталями первого этапа в ходе подготовки к четвертому раунду, включая встречу рабочей группы, которая будет непосредственно предшествовать сентябрьским переговорам.
Помимо северокорейской ядерной проблемы, которая, конечно же, занимала центральное место в обеих столицах, у нас и с той, и с другой стороной широкие двусторонние связи. И мой визит был плановым, не привязывался к срокам переговоров по корейской ядерной проблеме.
С Южной Кореей у нас бурно растет товарооборот. В прошлом году он вырос на треть и составил 4,2 миллиарда долларов. Развивается инвестиционное сотрудничество, объемы которого пока невелики и не достигают даже полумиллиарда долларов, но в котором есть хороший потенциал. Беседы в Сеуле были сугубо конкретны. Они касались инвестиций, которые южнокорейская сторона намерена делать и в сферу высоких технологий в России, и в развитие транспортной инфраструктуры, и в строительство, и в другие сферы. Они заинтересованы и в продолжении военно-технического сотрудничества, которое сейчас развивается на основе специального соглашения, увязанного с достигнутой ранее договоренностью о погашении задолженности России перед Республикой Корея.
Много двусторонних проектов есть у нас и с КНДР, хотя объемом товарооборота мы не удовлетворены - он едва превышает 100 миллионов долларов. Но есть планы сотрудничества и в торговле, и в экономике. В частности, мы убеждены, что такие предметно обсуждаемые сейчас проекты, как соединение Транссибирской магистрали с железными дорогами КНДР и Южной Кореи, помимо чисто экономического эффекта (получения Россией выхода к порту Пусан и осуществления перевозок по Транссибу грузов в Европу), - это еще и важная материальная база для укрепления доверия на полуострове и нормализации отношений между Северной и Южной Кореями на основе подписанной ими четыре года назад декларации на высшем уровне, которая призвала к национальной консолидации. Плюс к этому есть проект о передаче энергии из восточных районов Сибири и с Дальнего Востока в КНДР и Южную Корею.
Так что визиты были важны со всех точек зрения. Добавлю еще, что и в Сеуле, и в Пхеньяне обсуждалось наше взаимодействие по международным проблемам, включая борьбу с терроризмом, с распространением оружия массового уничтожения, а также вопросы развития, борьбы с болезнями. И символично, что оба визита проходили накануне отмечаемой 7 июля знаменательной даты - 120-летия установления российско-корейских отношений. В эти же дни отмечается 140-летие начала добровольного переселения корейцев в Россию, и наши южнокорейские коллеги, к примеру, считают, что это было и началом зарождения одной из первых в мире диаспор.
Виталий Дымарский
СЕУЛ - ПХЕНЬЯН