Сезон начался "восшествием на престол" Александринки - "первого русского театра" - Валерия Фокина, пришедшего сюда на три предъюбилейных года (в 2006-м театру 250 лет).
В "сухом остатке" пока - две неудачные премьеры, свертывание всех обещанных ранее программ с участием К. Лупы и М. Лангхоффа, успехи на финансовом фронте и в "пиаре".
Сезон закрылся назначением главного режиссера другого "первого" театра: БДТ спустя пятнадцать лет после смерти Георгия Товстоногова принял Темур Чхеидзе.
О своем решении передать театр в режиссерские руки художественный руководитель БДТ Кирилл Лавров заявлял давно и упорно, хотя никто не принуждал его к этому - напротив, БДТ хотел, чтобы у руля оставался Лавров.
А он не хотел. Им двигала не только предельная физическая усталость, но, как мне казалось, мистический страх - не успеть: будто не сегодня-завтра ему держать отчет перед Товстоноговым, и он должен доложить главному режиссеру своей жизни, что вахту отстоял и сдал ее, сохранив режиссерскую репутацию БДТ, что уберег труппу от безвластия актерских коллегий, внутренних междоусобиц, etc.
От своих решений Лавров никогда не отказывается, слово привык держать и действительно долго искал режиссера. Но среднее поколение петербургских театральных демиургов, увы, имеет мало данных к руководству театрами: слишком велики амбиции, эгоцентризм и одновременно - отсутствие внутренней дисциплины. Склонность к истерикам явно превышает у нашей недавней "новой волны" склонность к строительству театра-Дома. В последние годы я была "случайным свидетелем" реальных, невымышленных надежд Лаврова переустроить театр и драматического краха этих надежд.
Надо знать, что такое БДТ - с памятью о своем былом величии и внутренней амбициозностью, что такое его худсовет ("У меня сегодня тяжелый разговор с моей Беттиной, я пошел", - мрачно шутил Лавров в период репетиций "Перед заходом солнца", отправляясь на заседание худсовета и называя его именем эгоистической дочери Маттиаса Клаузена Беттины). Лавров предлагал кандидатуры, худсовет грозил уходом половины труппы и ничего не предлагал. Но Лавров не хотел Гражданской войны. В прошлом году он отчетливо декларировал свое намерение отдать театр в руки Григория Дитятковского (набрали курс при театре, построили во дворе здание, где Дитятковский учит будущих актеров), но бесконечные переносы премьеры "Двенадцатой ночи", а затем всеобщее недоумение по поводу художественного результата сделали назначение невозможным: труппа категорически воспротивилась, и даже актеры, увлеченные творческим сотрудничеством с Дитятковским, печально констатировали: "У него нет свойств руководителя..."
Между тем из разнообразных СМИ неслась бесконечная дезинформация. То объявили, что Дитятковский принял пост худрука БДТ, то в день сбора труппы театра телеканалы сообщили: Кирилл Лавров ушел из Большого драматического. Чего только не было! "Я никогда не получал столько грязи, как с тех пор, когда решил передать театр. Ведь мог и не решать, не объявлять. За что они поливают меня?" - оскорбленно спрашивал Лавров, читая жестокие строки о своем властолюбии и нежелании освободить кресло. "Подождите. Куда вы все спешите? Когда реальные события произойдут, я сам соберу всех вас и объявлю: я - свободен! Я только и мечтаю - стать свободным, жду не дождусь этого момента", - объяснял он журналистам.
И вот, наконец, между гастролями в Нижнем Новгороде и Киеве состоялась пресс-конференция. Лавров назвал этот момент историческим: ему удалось уговорить Темура Чхеидзе стать главным режиссером.
Чхеидзе пришел в БДТ почти сразу после смерти Товстоногова. "Внук" Товстоногова по Школе (он учился у М.И. Туманишвили, в свою очередь ученика Товстоногова), с 1990 года каждый сезон он ставил в БДТ спектакль, не бросая руководство Тбилисским театром имени Марджанишвили. Первый был "Коварство и любовь", последний - "Копенгаген", премьера этой весны.
Чхеидзе и теперь не порывает с Грузией, хотя большую часть времени будет проводить в Петербурге, а его приходу в БДТ предшествовали два условия: Лавров остается худруком и проводится тайное голосование труппы. Когда-то Лавров тоже потребовал тайного избрания, теперь были оглашены итоги голосования труппы: из 75 человек против Чхеидзе только трое.
На пресс-конференции Чхеидзе говорил: "Зачем человеку хотеть быть руководителем? Чтобы делать все, что он хочет и как считает нужным. Но я избалован судьбой: всегда ставил то, что хотел, и так, как хотел. Наоборот, в какой-то степени это назначение пойдет в ущерб моей режиссерской работе. Почему же я согласился? Потому что год от года все тяжелее становится жить большим репертуарным театрам, постепенно девальвируется понятие театра-Дома, на котором воспитано как минимум три поколения, а репертуарный театр - самое большое достижение русского и советского театра. И потому мне кажется, что сейчас каждый из нас обязан сделать максимум для спасения театра-Дома. Например, через сезон грядет театральная реформа, от которой не уйти и о которой мы мало знаем. Надо встретить ее во всеоружии и не делать опрометчивых шагов. Мы с труппой хорошо знаем друг друга, и это тоже, мне кажется, полезнее, чем приход человека со стороны. И я прошу вас не трактовать ситуацию так: тринадцать лет кокетничал, а сейчас решился. Я и по сей день думаю, что на том этапе отказывался верно: и театр выиграл от того, что им руководил Кирилл Юрьевич.
Правильно ли я поступил теперь? Об этом я себе и вам отвечу через пару лет. Никто ни от чего не застрахован".
По сути, Темур Чхеидзе прожил в БДТ целую жизнь: со взлетами, иссяканием энергии, подъемами. Он не склонен к декларациям и программным заявлениям (шкала его ценностей, интересов, тем хорошо известна), хотя, я знаю, имеет в виду несколько проектов. Просто с сентября для него начнется повседневная работа, которая, по слову Евгения Шварца, "хуже вышивания". А Кирилл Юрьевич обрел право говорить возникающим на пороге его кабинета: "А с этим теперь - к Темуру Нодаровичу, дверь рядом..."