Поделиться
Как водится, в комментариях СМИ зачин всех сказаний об усекновении аппаратов ведомств силового блока былинно-эпический: "Было у Шойгу десять заместителей, а осталось-то всего три... Было у Патрушева двенадцать замов - глядь, вот уж только четыре... А у Лаврова, - откуда ни возьмись - целых семеро, да генеральный директор, да 35 департаментов..." Какой у сказки финал - хороший или не очень, с ходу понять сложно. При этом широкую публику в общем-то мало трогает министерская арифметика - число замов, предельные суммы расходов и прочие подробности, не посвященным мало понятные. Волнует другое: чего ждать от реформированных силовиков? Не придают ли им сейчас некие новые страшноватые функции? Не сулит ли новый статус ФСБ, приравненном теперь к министерству, возврата к методам печальной памяти МГБ?
В стране, где традиция держать под кроватью "допровские корзинки" имеет почти вековую историю, вопросы вовсе не кажутся праздными. Хотя с точки зрения здравого смысла, реорганизация "силовиков" полностью укладывается в схему административной реформы: то же сокращение избыточных функций и расходных смет, та же "оптимизация" вкупе с "повышением ответственности руководителей". И все же позиция обывателя выражается нехитрой фразой "так-то оно так, да мало ли что..." Недоумевают и парламентарии: член Комитета ГД по безопасности Геннадий Гудков в радиоинтервью пожаловался, что депутатов о планируемой реформе силовых структур "не поставили в известность" и сделал вывод: "В очередной раз нам показывают, что парламент в России мало что значит". Правда, реформу депутат всячески одобряет - особенно если она повлечет за собой увеличение зарплаты работникам спецслужб.
Чтобы окончательно развеять сомнения, "РГ" обратилась к экспертам.
Владимир Римский, фонд "Индем":
Вопросы в обществе возникают из-за того, что вся административная реформа в стране проводится вне публичного обсуждения - если не считать скудных официальных публикаций в газетах. И все же, на мой взгляд, каких-либо существенных изменений государственной политики реформа силового блока не предвещает. В нашей политике доминирует президент, руководители любых министерств и ведомств могут участвовать в консультациях - но окончательное решение всегда принимает глава государства. Есть, правда, другой аспект реформы - как она отразится на практике самих этих ведомств. Здесь прогнозы бесполезны. Надо просто понаблюдать, как изменится их отношение к обычным гражданам, какова будет реакция силовиков, если, не дай бог, случатся теракты, убийства на национальной почве и т.д. Пока не ясно, скажутся ли новые административные меры на содержании деятельности силового блока.
Валерий Соловей, Горбачев-фонд:
Любые реформы силовых министерств России надо рассматривать не с точки зрения взаимодействия этих структур с обществом, а с точки зрения внутренней логики самой административной структуры. Если точнее - логики власти.
Власть действительно нуждается в укреплении этих ведомств, которые она рассматривает как свою опору безотносительно к обществу и ко всем демократическим реалиям. Поэтому всегда предполагалось, что слишком глубокое реформирование эти ведомства по идее затрагивать не должно. В противном случае они будут выбиты из колеи и потеряют в дееспособности так же, как сейчас штатские ведомства. Кроме того, в ФСБ и прочих силовых ведомствах (МИД я в данном случае оставляю в стороне, потому что там все более-менее штатно) идет жесткая внутрикорпоративная борьба, существуют различные группировки, чья борьба так или иначе влияет на логику реформирования. Прямого отношения к "нуждам общества" реформа не имеет - это лишь укрепление опоры власти и решение внутрикорпоративных проблем каждого из ведомств.
Игорь Бунин, центр политичеких технологий:
От сумы, тюрьмы и допровской корзинки российский человек не зарекается никогда. Но в данном конкретном случае реформа носит частично бюрократический, частично политический характер. Само название "федеральная служба безопасности" сохраняется только для того, чтобы избежать неприятных аналогий с тридцатыми годами. Все прочее (сокращение числа замов и т.д.) укладывается в логику административной реформы. Но говорить о прямой опасности перехода к "диктатуре" и "авторитаризму", на мой взгляд, нельзя. Не надо преувеличивать - достаточной страховкой от этого служит и институт выборов (пусть даже такой исковерканный, как сейчас), и выраженное на государственном уровне стремление модернизировать Россию по западному образцу.
Михаил Гришанков, первый заместитель председателя Комитета ГД по безопасности:
Указ президента России о реформировании Федеральной службы безопасности России нужно рассматривать в общем контексте административной реформы. Необходимость оптимизации этой очень важной структуры назрела давно. Меняются времена, появляются новые угрозы безопасности государства и его граждан. И служба, деятельность которой направлена на защиту этой безопасности, тоже должна меняться. Не по названию - это мы уже проходили: МГБ, КГБ, ФСБ... А по сути. Правильно, на мой взгляд, что больше полномочий дается директору ФСБ - это позволит быстрее реагировать на ситуацию, ускорить принятие необходимых решений. Долгие согласования, консультации там, где требуются немедленные действия, сильно осложняют оперативно-служебную деятельность. Теперь директор ФСБ сам утверждает численность и состав Коллегии Федеральной службы безопасности. Однако, мне кажется, резкое сокращение заместителей директора ФСБ - сильно увеличит нагрузку на руководителей этой структуры. Надеюсь, что реорганизация поможет российским спецслужбам работать более эффективно.