- Вы по образованию физик, а по профессии переводчик - как такое могло случиться?
- Мне думается, ничего странного в этом нет. Еще в школе я увлекся физикой элементарных частиц - мельчайших сущностей, которые повсюду и нигде, которые нельзя рассмотреть не только обычным глазом, но даже и в микроскоп. Романтика невидимого, загадочного мира - вот что меня влекло. Поэзия - тоже загадка. А перевод - загадка в квадрате. Если стихи написаны на языке, тебе неродном, сколько ни старайся, ты всегда будешь видеть их как бы сквозь пелену полупонимания. Да еще когда ты залезаешь в потемки чужой души...
- По какому принципу происходит отбор? Это веление сердца, или вкуса, или, может быть, кошелька, или...
- Перевод - как любовь. Сначала вам просто нравится поэт или стихотворение. А потом возникает желание этим прекрасным овладеть, слиться с ним, так рождается перевод. Перевод - дитя двух авторов. Смотришь на него и видишь, как в ребенке, черты обоих родителей. Говорят, что поэзия непереводима, что всякий перевод - обман, шарлатанство. Нет, перевод - это способ продления жизни поэта в пространстве и во времени. А чтобы жизнь продолжилась, нужен другой человек, почкованием люди не размножаются. Хочешь, чтобы у тебя был наследник? Женись, но имей в виду, что твой отпрыск не будет идеально на тебя похож; такова плата за бессмертие рода... В переводе, как в любви, большую роль играет случайность. Судьба сталкивает с кем-то - с женщиной, с поэтом... и вспыхивает чувство.
- Вы однажды влюбились во всю английскую литературу. Чем она оказалась для вас так привлекательна?
- Англичане, как и русские, литературоцентричная нация. Недаром прославились они Шекспиром - а не Бетховеном, не Рафаэлем. И это одна из причин моего к ней глубокого интереса.
- А что представляет собой английский характер?
- Английский характер включает в себя взаимоисключающие вещи. Посмотрите: с одной стороны, домоседство, с другой - тяга к странствиям. Англия - уютная страна, которую веками обихаживали и благоустраивали; всем известен анекдот об идеальном английском газоне, который всего лишь надо подстригать каждый день, но не меньше трехсот лет. Вместе с тем англичане - прирожденные моряки, скитальцы, авантюристы. Или вот такое противоречие. Англичане - самый пунктуальный народ в мире. Вспомним рассказы о Шерлоке Холмсе, в которых поезда приходят и уходят с точностью до минуты - на этом строятся детективные сюжеты. И в то же время эти педанты и буквоеды - знаменитые чудаки и эксцентрики, недаром именно англичане создали поэзию нонсенса.
- А может быть, эксцентризм просто реакция на излишнюю пунктуальность?
- Ну конечно! Англия - страна юристов, страна великолепно разработанного права. Привычка к законам развивает логику, а логика неизбежно приводит к абсурду. Англичане прекрасно поняли, что если соблюдать законы очень точно, то получится бред... А еще эксцентрика рождается из ощущения свободы. Великая хартия вольностей была принята в Англии в XIII веке, у них за спиной восемьсот лет свободы. И парадоксальным продолжением частной свободы являются чудачества - коллекционирование, самые причудливые хобби, не случайно и это слово тоже английское. Таким образом человек утверждает свою независимость от государства, от общества, от житейской рутины.
- Что сейчас происходит с английской поэзией?
- К сожалению, она находится в упадке. То, что печатается в английских литературных журналах, по большей части просто убого. Может быть, тут действует извращенный демократический принцип, согласно которому проявлять свою эрудицию в стихах неприлично, писать сложно - неприлично. Так волшебство превращается в дешевое шоу. Кроме того, молодые умы разъедает идея моды; ощущение того, что компьютеры, мобильники, автомобили за год устаревают, что новое всегда лучше старого, приходит и в литературу. Современные поэты часто не знают собственного поэтического наследия. Рвется нить времен, нить традиции. А пафос моей переводческой работы в том-то и состоит - показать, что в поэзии все живы и все живо. Поэтому в моей книге "Англасахаб" сто пятнадцать поэтов, английских, ирландских и американских.
- Кто вы больше: переводчик или поэт?
- Человек, который переводит стихи, по определению мастер слова, то есть поэт. Иначе ничего у него не получится. И каждый переводчик приносит в свою работу личный, неповторимый опыт. В моей жизни не раз оказывалось так, что я хотел о чем-то написать, а потом вспоминал, что уже перевел нечто похожее или близкое. Ну и слава богу! Я не то чтобы робок по своей природе, но все-таки люблю прятаться за спину другого автора. Мне не нравится, когда рвут рубашку на груди. Не помню, чьи это стихи: "А если станет трудно очень / И сдерживаться тяжело, / Скажи как будто между прочим / И не с тобой произошло". Переводчик как раз этим и занимается. Хотя умение сказать хладнокровно, без излишнего сочувствия к самому себе, как будто "не с тобой произошло", я очень ценю и в оригинальной поэзии, которой тоже по мере сил занимаюсь.
- Вы пишете не только для взрослых, но и для детей. Это просто разминка или у этих стихов конкретные адресаты, дети?
- Дети вокруг меня, конечно, были (сейчас они выросли), и порою я сочинял для них стихи и сказки. Но все же больше писал для самого себя, то есть для того ребенка, который у каждого внутри. Мне кажется, возрасты в человеке не отмирают, а лишь наслаиваются друг на друга, как годовые кольца у дерева. В кого ни заглянешь, в каждом непременно обнаружишь детскую сердцевину. На эту тему есть знаменитый стих у Вордсворта: The child is father of the man ("Ребенок - отец человека"). В некоторых людях детское начало живет особенно сильно. Такова была, например, английская поэтесса Стиви Смит, которую я переводил.
- Недавно вы стали лауреатом Госпремии. Что это меняет в жизни?
- Не так уж и много. Репутацию в литературе создают все-таки не официальные награды; их получали и замечательные люди, и лизоблюды. Но я горжусь, что на премию меня выдвинул журнал "Новый мир"; это выдвижение было для меня абсолютно неожиданно, и сейчас, когда удивление немного остыло, мне кажется, что такое почетное внимание со стороны журнала и есть настоящая, неотменяемая награда.
Досье "РГ"
Григорий Михайлович Кружков - доктор философии (Ph.D.) по русской литературе (Колумбийский ун-т, Нью-Йорк, 2001), преподаватель РГГУ. Автор книги "Ностальгия обелисков. Литературные мечтания".
М., 2001. Автор переводов: Джон Донн. Избранное. М.,1994; У. Б. Йейтс. Избранное. М., 2001; Книга NONсенса. Английская поэзия абсурда. М., 2000; Лекарство от Фортуны. Поэты при дворе Генриха VIII, Елизаветы Английской и короля Иакова. М., 2002; Англасахаб: 115 английских, ирландских и американских поэтов. Псков, 2002; Единорог: английские и ирландские стихи и сказки. М., 2003, и др.