Поделиться
Владимир Спиваков, один из самых знаменитых музыкантов мира, скрипач, дирижер, руководитель камерного оркестра "Виртуозы Москвы" и художественный руководитель Национального филармонического оркестра России, приехал к нам на очень поздний "Деловой завтрак". Встреча была посвящена юбилею маэстро - 12 сентября концертом в Большом зале Консерватории он отметит свое шестидесятилетие. Но первый вопрос ему пришлось задать не о личном.
- Владимир Теодорович, вы приехали к нам с антитеррористического митинга на Васильевском спуске. Как вы считаете, в чем смысл этих акций. Cпособны ли митинги бороться с терроризмом?
- Я думаю, что в первую очередь митинг этот символизировал не только нашу солидарность, то, что мы все вместе, это была в каком-то смысле возможность передать наше соболезнование и наше участие тем людям, которые пережили эту страшную трагедию. Я думаю, что не было человека, который, видя эти кадры, не переносил бы эти кадры на себя, на свою семью, на своих детей. Меня это перевернуло, я почувствовал, как сердце начинает болеть.
Конечно, митинг ничего не решит в плане действия, но у людей все-таки появляется на таких массовых собраниях чувство, что называется, человеческого сообщества. Это важно, потому что, как мне кажется, давно уже произошло разобщение общества как внутри него самого, так и по отношению к власти.
Мне кажется, что даже если посмотреть на раскол, который произошел очень давно, когда христианство раскололось на католицизм и христианство, он тоже произошел не просто так, а, выражаясь сегодняшним языком, по политическим мотивам, потому что византийский император хотел одного, а Римский Папа другого. Вот что сегодня меня очень пугает.
- Любой другой народ становится единым, по крайней мере, в такие трагические минуты. Но, к сожалению, у российского народа в этой беде единства нет.
- Не знаю, у меня ощущение обратное: свойство российского менталитета заключается именно в том, что в какие-то кардинальные минуты происходит обострение этого почти исчезнувшего чувства. Как Ахматова писала: "Я была тогда с моим народом, где мой народ, к несчастью, был". Это чувство просыпается особенно в такие минуты.
- Нас от терроризма должны защитить спецслужбы и правительство или что-то зависит от гражданского общества и от каждого из нас?
- Я, конечно, не профессиональный человек, у меня очень нервная профессия. И думаю, что профессиональные люди смогут более качественно ответить на этот вопрос. Но у меня впечатление такое. Если мы будем по листочку отрывать листики от дерева, которое само по себе является ядовитым, то ничего не произойдет. А если мы всмотримся и поймем его подлинные корни, тогда что-то произойдет. Понять просто так невозможно, это все фрагменты истины. Но мы не можем понять целого. Нужно посмотреть целостно и самое главное - нужно сказать правду.
- А кто должен сказать правду?
- Правду должны сказать все, особенно политики, потому что я считаю, что это политические игры. Здесь присутствует интерес.
Это одна сторона вопроса. Но есть и другая. Другая сторона вопроса, что за этими исполнителями, за каждым актером стоит режиссер. За этими исполнителями стоят люди, которым это нужно. Мне страшно сказать, но у меня ощущение внутри, в области солнечного сплетения, что и у нас это кому-то нужно.
Когда Федор Михайлович нам завещал с восклицательным знаком, что красота спасет мир, я совершенно убежден, что он не Венеру Милосскую имел в виду и не полотна Шагала или Матисса. Он имел в виду красоту человеческой души. И он сказал "не спасал", он сказал "спасет", то есть при своей жизни он не получил свидетельство того, что красота спасла мир, правда? Если человек способен будет подняться на такую нравственную высоту, чтобы отказаться от себя в каком-то смысле, если он окажется способным служить своему ближнему, как завещано, окажется способным не только слушать, но и слышать, не только смотреть, но и видеть, только тогда красота может спасти мир. Это красота души, это нравственная красота. И каждый человек может внести в нее свою лепту.