Поделиться
Предложенная Владимиром Путиным радикальная политическая реформа, в отличие от многих других новаций последнего времени, не оставила равнодушным практически никого в кругах, так или иначе связанных с политикой как в России, так и за ее пределами.
По масштабам политических изменений, которая эта реформа - в случае ее реализации - привнесет в общество и государственное устройство России, она сопоставима с ликвидацией Съезда народных депутатов и введением Конституции 1993 года, осуществленных Борисом Ельциным. А до сих пор именно эти два события были главными фундаментальными политическими вехами в наиновейшей (то есть после распада СССР) истории России.
Правы те (как критики, так и сторонники данной реформы), кто утверждает, что после реализации предложений нынешнего президента политическая жизнь страны кардинально изменится. Но дискуссионным остается вопрос: изменится в лучшую или в худшую сторону?
О событиях такого масштаба нужно либо говорить честно и откровенно, либо вообще никак. Просто ангажироваться в пропутинскую или в антипутинскую пропаганду, развернувшуюся в связи с предложениями президента, по большому счету бессмысленно. То есть текущий, практический смысл, конечно, есть. Присоединишься к певцам реформы - можешь получить соответствующий дивиденд внутри страны, отпить лишний глоток из властного административного или финансового ресурса. Солидаризируешься с хулителями реформы - улучшишь свой имидж в западном политическом сообществе, который при определенных обстоятельствах легко конвертируется в статусную ренту.
В общем-то и то, и другое - движение по пути наименьшего сопротивления.
Хотелось бы в меру своих сил профессионально, человечески и гражданственно пойти третьим путем, то есть взглянуть на предложения Путина и не глазами его подчиненных, и не сквозь оптику западных как идеальных, так и спекулятивных представлений о демократии, а с позиции реальной современной политической истории России и реальных национальных интересов нашей страны и нации.
Эта позиция тоже уязвима в публичной полемике, где более всего приветствуются выкрики либо за (неважно, сколь убедительные и честные), либо против (неважно, сколько реально значимые и тоже честные). Но иначе неинтересно, да и не нужно в данной конкретной дискуссии участвовать.
Credo
Сразу, чтоб не туманить свою позицию, хочу зафиксировать в предельно лапидарной форме свою оценку предложенной Владимиром Путиным политической реформы.
1. Это есть безусловный шаг назад от приближения к идеальной модели демократии.
2. Это есть шаг безусловно вынужденный и безусловно связанный с опасением потерять нечто большее, чем демократию в России, а именно - саму Россию.
3. Эффективность этого шага не предопределена и не гарантирована.
Прежде всего мы обязаны сохранить страну и нацию, а затем – желательно параллельно с тем – сохранить в России демократию.
4. Неэффективность чисто демократического (если таковой - в смысле чистоты - вообще есть) сценария решения стоящих перед Россией проблем и брошенных ей сегодня вызовов, увы, можно считать доказанной, причем не теоретическим, а самым убедительным - эмпирическим путем.
А теперь - более подробно, хотя и все равно достаточно бегло, ибо ситуация слишком многогранна, о том же самом.
Что оставим за скобками
Прежде всего - западный опыт. Почему?
В последние дни очень часто можно слышать такой, внешне крайне убедительный аргумент: США тоже пережили чудовищную по масштабам террористическую атаку 11 сентября 2001 года, однако после этого они не отменили выборность губернаторов, сумев не допустить повторение подобных и даже гораздо меньших терактов. Все в этом сравнении вопиет о его абсолютной некорректности, прежде всего научной. Укажу на главное.
Совершенно несопоставимы как история США и России, так и их политическая история, и уж тем более история демократий в этих двух странах.
Географическое (а отсюда и геополитическое) положение США абсолютно уникально и несоизмеримо более выгодно, чем положение России. Два океана; всего две граничащих страны, одна из которых - предельно лояльная Канада, а другая - гораздо более слабая и не амбициозная Мексика; удаленность на тысячи километров от всех до сих пор известных истории театров военных действий - все это в совокупности делают Соединенные Штаты, даже при их масштабах, сопоставимых с российскими, естественной крепостью, почти не нуждающейся в дополнительной обороне. Тем не менее американцы эту оборону, да еще вынесенную на те же тысячи километров от своих стен, все-таки имеют, постоянно укрепляют и совершенствуют.
Более выгодным в военном и геостратегическом отношении, чем нынешнее американское, было бы расположение только на Луне. Соединенные Штаты невозможно победить военным путем. И на 80 процентов это не их заслуга, а объективная характеристика их местоположения на земном шаре.
У России - прямо противоположная ситуация, хотя и ее до сих пор никому не удавалось победить военным путем.
Но сейчас речь идет о партизанских, или сетевых войнах, перед которыми Россия объективно гораздо более уязвима, чем США.
Доказательство тому (и это третий аспект некорректности сравнения США после 11 сентября и России после 4 сентября) - тот самый международный терроризм (термин общепринят, феномен до конца неясен и тем более ясно не описан), который смог нанести по США удар только извне, а в России уже закрепился внутри, на Северном Кавказе, отвоевал себе там пусть не тотально оккупированный, но плацдарм.
Можно только предполагать, каким бы трансформациям подверглась система политической демократии в США, если бы международный терроризм, хотя бы и в дисперсных формах, занял бы плацдарм во Флориде или Техасе.
В Европе (нерусской) нет вообще ни одной страны, схожей по основным своим географическим, историческим и всем иным характеристикам с Россией. Поэтому и сравнивать нельзя.
Евросоюз в целом только сформировался как аналогичное России пока еще протогосударство. И какие испытания ждут его (и его демократические институты) впереди - сказать никто с точностью не может. (Но думаю, что непростые, и гораздо раньше, чем это многим кажется.)
Суммарно: США как демократия гораздо старше России, а Евросоюз как континентальное сверхгосударство гораздо младше России, чтобы сегодня сравнивать реакцию этих стран на одну и ту же угрозу по методу прямой аналогии.
И если уж сравнение с какой-то страной нужно, то я его дам. Но фактически единственный раз в этой статье, ибо развивать его полновесно нет возможности.
Реформы, предложенные Владимиром Путиным, есть переход России от западного сценария развития (точнее, от предложенного Западом, ибо сам Запад шел не совсем так, как предлагает России, главное - медленнее в сотни раз) к китайскому: меньше демократии - больше рынка, но главное - не развалить и не дать уничтожить страну.
Мне всегда смешно слышать, как иронизируют над идеей особого пути России те, кто, как правило, даже на работу ездит иначе, чем большинство своих сограждан и, кстати, большинство своих коллег на Западе, то есть на автомашине с мигалкой.
Общий путь у всех только на помойку или в могилу, а к чему-то более конструктивному у каждого своя дорога, хоть и едиными законами предначертанная.
Разом демократию в России построить можно - если только кому-то удастся разом же отобрать у всех чиновников страны (кроме президента и членов правительства) служебные автомашины со спецсигналами. На этом, грубо говоря, и сломалась резвая (по инфантильности своей) русская демократия. Ельцин пришел к власти под единственным лозунгом - борьбы с привилегиями. Но за время своего правления он лишь присовокупил к советским привилегиям правящего класса массу сословных. Отказался только от одной - продуктовых пайков. К этому казусу я еще вернусь.
В чем я точно согласен с Путиным
В журналистике (в отличие от науки) считается неприличным прибегать к самоцитированию, но все-таки (в очередной раз) рискну.
Еще до первого избрания Путина президентом и сразу после того в ряде своих статей я неоднократно отмечал, что для Владимира Путина как политика высшей ценностью и категорическим императивом является сохранение России, а уж приоритетом второго ранга - демократия в этой стране. То есть, конечно, важно, чтобы в России была демократия, но цель ее построения, укрепления, совершенствования и приближения к брюссельским или вашингтонским образцам обессмысливается, если Россию как страну и нацию сохранить не удается.
Кто и строительством чего (демократии ли деспотии) будет заниматься на территории бывшей России, если сама Россия и русские исчезнут? Этот вопрос, возможно, чисто теоретически тоже волнует Путина. Но практически как глава государства, как определенный народом (пусть с подсказки правящего класса, точнее даже - правящего клана) лидер нации он (и в этом я с ним абсолютно согласен) должен думать прежде всего и даже помимо всего о сохранении России.
Понимают это какие-либо страны Запада или Востока, их лидеры, их эксперты, их политики или нет, хотят понимать или не желают, не понимают или делают вид, что не понимают, вопрос о сохранении России (не только целостности ее, а ее вообще) являлся самым главным, острым и актуальным все последние 15 лет (лишь временами в этот период он чуть терял остроту). В 1991 году Россия распалась в первый раз (но не впервые в XX веке), получив к тому же для оставшейся территории совершенно неестественные и многократно более незащищенные и уязвимые (и большие по протяженности!) в военном отношении границы.
Кто разжег и как (по глупости или, напротив, осознанно умно) пожар в Чечне - тема отдельная, но для любого объективного человека, а тем более русского, ясно, что Чечня - это плацдарм для дальнейшего раскола и уничтожения России.
Стоят ли за этим террористы, исламисты, пантюркисты, империалисты, марсиане или хоть часть самих русских, - неважно. Русское общество и русская власть должны были этому сопротивляться, даже если бы шансов на победу не было вовсе.
Делала это русская власть умно или глупо, демократично или заскорузло-кондово, подворовывая у своего народа и своей армии или бескорыстно, - крайне важно, но в глобальном и историческом масштабе непринципиально.
Да, русские разрушили Грозный (который, между прочим, сами и построили), ну так они и Москву сожгли, оставляя ее Наполеону. И сожгли бы еще раз, если бы вынуждены были оставить Гитлеру. У русских не картезианский ум, они не умеют сначала сдать без боя и в неприкосновенности столицу (Париж, например) врагу, а затем называть себя победителями. Им нужно либо проиграть, либо победить. Это не потому, что русские лучше других. Это потому, что такой их сделала русская история.
Возможно, и она конечна. Даже скорее всего конечна. Но не сейчас! Это и есть категорический императив Русского государства, русской нации и русской власти, живущих друг с другом далеко не в мире и спокойствии (и корень зла здесь - в русской власти, конечно).
Короче говоря, Владимир Путин абсолютно прав, утверждая, что сегодня (и чудовищный теракт в Беслане самое апокалиптическое, но далеко не единственное тому подтверждение), что России кем-то (может быть, марсианами или просто безжалостной историей) объявлена тотальная война на уничтожение. Глубочайший кризис национальной безопасности, наложившийся на глубочайший политический кризис (в этом суть Бесланского холокоста), с неизбежностью поставил перед Путиным, слабый он президент или сильный, вопрос о необходимости принятия чрезвычайных мер по ликвидации и того и другого.
Обоснованность упреков
Упреки реформам, предложенных Путиным, совершенно обоснованы, если даже официально сам Кремль не хочет их принимать и признавать. Политическая квинтэссенция этих реформ - отмена выборности глав субъектов Федерации и замена смешанной системы выборов пропорциональной (по партийным спискам).
Действительно, эта реформа (точнее говоря, один из ее пунктов - отмена выборов губернаторов, ибо переход от смешанной к чисто пропорциональной системе выборов шагом назад от демократии нельзя назвать вовсе) имеет следствием:
- выход за пределы конституционного поля если и не по букве, то по духу;
- трансформацию страны из федерации в унитарное государство;
- ограничение сферы действия демократических выборных процедур и переход от непосредственной демократии (на региональном уровне) к плебисцитарной, то есть наименее демократичной форме демократического устройства.
И в этом смысле данная реформа есть шаг назад в демократическом развитии, если брать его не в историческом (всякий раз довольно запутанном) варианте, а как главу из учебника политологии.
Но я солидарен с Путиным в том, что сначала и прежде всего мы (он в первую голову) обязаны сохранить страну и нацию, а затем (желательно параллельно с тем) сохранить в России демократию.
В этой связи встает вопрос о целесообразности и соразмерности предложений Путина стоящим перед страной и нацией задачам, а именно: