Поделиться
История двух компаний, оказавшихся в центре общественного внимания, заметно разнится. От "Роснефти" все время отщипывали куски для приватизации: все нынешние компании были созданы путем вычленения отдельных предприятий и объединений из бывшего Министерства нефтяной промышленности РФ, в то время как "Газпром" сохранил монолитное производственное единство, пережив все зигзаги приватизации.
Известно, что газ, как правило, либо растворен в нефти, либо расположен в виде шапки над ней. Поэтому полноценная разработка большинства месторождений объективно заставляет компании этой отрасли быть нефтегазовыми. "Газпром", следуя этой логике универсализации, в последние годы расширял масштабы своего нефтяного бизнеса и до поглощения "Роснефти" уже подобрался к уровню примерно половины ее нефтяной добычи. Более того, компании давно и плодотворно сотрудничали. Так, в конце 2001 года "Газпромом" и "Роснефтью" на паритетных началах была создана компания "Севморнефтегаз" для разработки пяти месторождений шельфа Печорского моря, среди которых такие стратегические, как Приразломное и Штокмановское. Что-то помешало продолжать в том же духе.
Оценивая сделку, премьер-министр РФ Михаил Фрадков пообещал, что "в ближайшее время" мы получим "транснациональную компанию мирового значения". Поскольку и раньше "Газпром" был такой компанией, можно предположить, что поглощением "Роснефти" дело не ограничится. Вот и премьер не исключил возможности приобретения "Газпромом" новых нефтедобывающих активов. Каких именно? На каких условиях? Можно только гадать. Вот, например, МПР пообещало чуть ли не в течение двух недель отозвать у "Юганскнефтегаза" все лицензии, а кроме того, собирается отозвать у ВР-ТНК лицензию на Ковыкту, запасы газа которой составляют 4 процента от общероссийских. Да и вообще поменять владельцев четверти всех лицензий (для начала). Понятно, что у государства государственная компания не может не быть первым претендентом на высвободившиеся активы.
В принципе госсобственность есть во многих нефтегазовых компаниях. Где больше, где меньше. И начавшаяся ее консолидация может быть продолжена. До сих пор власти время от времени отрывали по кусочку от государственных пакетов акций и порционно выставляли их на продажу, то есть управляли именно пакетами акций, считая приватизацию госимущества первоочередной задачей и наилучшим способом сделать управление капиталами эффективным. Теперь может возникнуть соблазн пересмотреть эти установки и начать забирать у других компаний свое кровное "натурой" - филиалами, предприятиями, оборудованием... В этом случае "Газпромнефть" действительно может довольно скоро еще больше раздаться в размерах. Где завершится такой процесс и будет ли новое гигантское гособразование лучше управляться - большой вопрос.
Против слияния вряд ли найдутся серьезные доводы. Даже Федеральная антимонопольная служба, по-видимому, не пойдет против сделки "Газпрома" с "Роснефтью" в связи с тем, что все-таки сливаются компании с двух разных рынков: нефтяного и газового. Другая сложность - только в августе правительство опубликовало список стратегических госпредприятий, не подлежащих приватизации, в число которых попала и "Роснефть". По сути, передача "Роснефти" "Газпрому" невозможна до исключения ее из этого списка. Конечно, это можно сделать, и весьма оперативно. И все-таки интересно: почему так случилось - комбинация с поглощением возникла в последнюю минуту или, напротив, "Роснефть" в свое время включили в список неприватизируемых с дальним умыслом: дабы до поры до времени не привлекать к ней излишнего внимания?
И, наконец, главный вопрос: будет ли новая компания кормилицей бюджета или, наоборот, именно бюджет станет ее донором? Парадокс в том, что, с одной стороны, авторы проекта создания мощной государственной компании надеются на рост денежных потоков от ее деятельности, а с другой стороны, они же рассчитывают, что новая могучая госструктура позволит осуществлять, например, интервенции на внутреннем рынке - в борьбе с монополизмом сбивать внутренние цены, обеспечивать целевые поставки по требованию государства и т.п. Однако это - две прямо противоположные задачи. Либо валютная выручка от экспорта и пополнение бюджета, либо поставки нефти и газа для государственных нужд и влияние на внутренние цены на горючее за счет сокращения доходов компании.
Время для консолидации государственной собственности выбрано удачно. Для того, чтобы успешно конкурировать с другими странами-экспортерами, нужен приток прямых инвестиций в ТЭК. Либерализация "Газпрома", давно ожидаемое его реформирование может оказаться тут как нельзя кстати. Российская газовая монополия в последние годы сократила свою долю в балансе Европы с 24 до 20 процентов и разрабатывает месторождения, испытывая трудности с восстановлением своей ресурсной базы. "Газпром" убежден, что эту информацию педалируют европейцы, лоббирующие интересы своих компаний. Однако крупные месторождения "Газпрома" - Ямбургское и Комсомольское - выработали около 40 процентов ресурсов. Запасы Уренгойского месторождения истощились практически наполовину, а Медвежье сохранило лишь четверть своего ресурса. За последнее время "Газпрому" удалось ввести в эксплуатацию лишь одну серьезную газовую провинцию - Заполярное месторождение. Правление РАО приняло решение сделать основными районами добычи газа полуостров Ямал, а также Обскую и Тазовскую губу, а до этого - так называемые ачимовские залежи Уренгоя и запасы Надымского Пуровского и Тазовского районов.
У "Роснефти" тоже много амбициозных планов - это и другие сахалинские блоки, и арктический шельф, и Восточная Сибирь. В 2003 году "Роснефть" была одним из самых агрессивных приобретателей новых нефтяных активов. Однако ей не под силу освоить сразу все. Поэтому в совместных проектах "Роснефти" с иностранными компаниями ее партнеры играют главным образом роль "денежного мешка". Таким образом, у обеих компаний в перспективе огромные, дорогие, трудные для реализации проекты, но другого пути все равно нет. Им нужен прорыв после многолетнего застоя. Объединение капиталов дает шанс на инвестиционную экспансию.
Другое дело, насколько эффективно будет использована в этом случае госсобственность.