Поделиться
- Больше половины фильмов конкурса обращены в прошлое. Современностью занимаются почти исключительно дебютанты, а старшие поколения молчат. Приз достался "Мирной жизни" поэтому?
- Да, мы старались награждать "живое кино". А когда эту картину упрекают в обилии мата, то если встать на этот путь, нам придется запретить очень многое - "Старух" Геннадия Сидорова, к примеру. Павел Костомаров на прошлогоднем Екатеринбургском фестивале взял диплом за фильм "Трансформатор", и тоже был спор, за ним уже укрепилась репутация матерщинника в кино.
- А что, без мата уже никак?
- Конечно, никто из членов жюри не рискнет отстаивать эти однокоренные слова. Мы придали картине такое значение потому, что там есть срез сегодняшнего состояния страны. Страна теперь одета в военную форму, и мы вопреки названию фильма живем не в мирное время. Я пережил восьмерых правителей, начиная со Сталина, а военное время переживаю именно сейчас. Никогда еще не было на улицах столько вооруженных людей, да еще в камуфляжной форме. Это унижает общество, у нас теперь боятся всего, и особенно этих молодчиков в пятнистом. И вот фильм: в русской глубинке живут двое чеченцев - старик, потерявший все, и его сын. Они хотят работать и работают лучше, чем наши пьяницы и бездельники. Но они поставлены в безвыходное положение, и деваться им некуда. Хотя они такие же россияне, жители нашей страны. Это очень сильный образ, и мат, на котором говорит половина России, входит в этот образ остервеневшей страны. Тут ничего не поделать. Гораздо вреднее, на мой взгляд, такой фильм, как "Отпуск по ранению" Ольги Гуданец и Павла Рагозинского: там авторы фактически оправдывают наемного киллера, делают его героем, позволяют ему делиться со зрителем своим богатым опытом. Чем меньше мы говорим о таких отбросах, чем меньше эти гниды будут значить в глазах общества, тем лучше для общества.
- А как вы относитесь к фильму "Да, смерть" Алены Полуниной о лимоновцах?
- Почти так же. Это перепутанные мозги, причем управляет ими каста людей, делающих на этих ребятах имя и карьеру. Лимонов там очень похож на Троцкого, и это его коммунячество очень близко к фашизму. У меня на курсе два иностранных студента - сириец и китаец, так вот они уже боятся выходить из общежития. И это в городе, где никогда не было никакой религиозной или межнациональной розни! Сирийца избили в метро, и менты даже не вступились.
- Что вы скажете о дебютантах, которых на фестивале было много? Меня порадовала энергия, с которой они разрабатывают актуальные темы.
- А это и должно быть так. Но мы выбирали призеров еще и по признаку профессионализма.
- Тогда почему жюри прошло мимо одной из самых профессиональных и талантливых картин - "Маленькая Катерина" екатеринбуржца Ивана Головнева?
- Нам не сказали, что это дебют, и мы эту картину даже не рассматривали. Мы бы обязательно дали ей приз - картина искренняя, сделала с любовью, в ней есть обаяние и отлично отобран материал.
- Каковы ваши общие ощущения от увиденного?
- В Екатеринбурге потрясающая публика, залы переполнены, а кино наше явно возвращается в свое главное русло. Ведь на какое-то время документалистика вдруг углубилась в прошлое - в исследование русской эмиграции и т. п. Одни и те же кадры хроники кочевали из фильма в фильм, новых открытий не было. Я ведь и сам занимаюсь такого рода кинематографом, и меня просто ужас брал: как делать картину, если весь материал уже использован?! Сейчас я снимаю картину о Булате Окуджаве, и мне нужен Арбат - тот, где он жил с мальчишества. Арбат с коммунальными квартирами, запахами керосинки, отбитыми балясинами на фасадах. Такие кадры мне нужны, но их немного, их уже многократно использовали... Эти бесконечные повторы одного и того же меня так раздражали, что я стал отрицательно относиться к таким фильмам, как "Страсти по Марине" Андрея Осипова. И это не только мое мнение, но и всего жюри.
- А как насчет использования хроники в военной теме? Она ведь тоже была в изобилии: "Маленькая победоносная война" Ивана Твердовского (о русско-японской кампании 1904 года), "Свидетель обвинения" Полины Коровайченко (о расстреле гитлеровцами жителей поселка Михизеева Поляна), "Фотолюбитель" Ирины Гедрович, построенный на дневниках фашистского солдата...
- Как раз в военной теме для меня было настоящее открытие. Мы даже собирались дать приз Ирине Гедрович за ее "Фотолюбителя"...
- И что?
- Стечение обстоятельств, которые вне компетенции жюри... Это картина о фотоальбоме немецкого солдата. Он такой тщательный Штольц: скрупулезно записывал в дневник, как убивал и вешал и так же подробно это фотографировал. Мне фильм напомнил знаменитую картину Саввы Кулиша "Последние письма", снятую им во время работы над "Обыкновенным фашизмом". И вот теперь Лев Рошаль и Ирина Гедрович нашли этот альбом и сделали фильм об этой занятной судьбе: человек вешал, стрелял, потом вернулся к себе в Германию, стал членом СЕПГ и активистом общества немецко-советской дружбы, пока его не разоблачили и не расстреляли в СССР. И все это - через фотографии! Вообще семейный альбом - кладезь для кино. Помню такой альбом бабушки Дмитрия Сергеевича Лихачева: смотришь и остро ощущаешь свою причастность к отечеству. А возьмите историю семьи Дягилева: один брат командует в штабе Красной Армии, другой ушел к Врангелю. Встают поразительные конфликты, судьбы, трагедии людей и страны...
- Удалось ли фестивалю показать реальное лицо современной документалистики?
- Не знаю, я слишком мало смотрю фильмов в последнее время. Но меня порадовало, что петербургская школа документального кино после большой паузы снова, похоже, возрождается.