Сегодня вечером Первый канал начинает показ 24-серийного фильма Дмитрия Барщевского по мотивам романа Василия Аксенова "Московская сага". Накануне премьеры журналистам показали 5-часовой дайджест фильма и несколько первых серий. Судя по увиденному, "Московская сага" станет одним из главных событий телесезона. Такой многолинейной и многофигурной композиции в нашем кино еще не было.
Собственно, в нашем кино вообще не было саги - семейной хроники, в которой поколение сменяется поколением, судьба страны откликается в судьбах героев, а судьбы героев преломляются в судьбе страны. Говоря о прошлом, нынешнее телевидение лишь заглядывает в "Московские окна", а проводя своих героев сквозь десятилетия, отслеживает в лучшем случае "Две судьбы". Камерные истории - свидетельства сужения зрительского интереса и одомашнивания самого зрителя. И этом смысле "Сага" может стать произведением уникальным. В ней есть широкое дыхание времени и та "уравновешенная, сдержанная трагедия" личности, о которой говорит сам Аксенов. Наверное, по историческому охвату ее можно сравнить с двумя грандиозными советскими эпопеями - "Тени исчезают в полдень" и "Вечным зовом". А может быть, сравнивать не надо.
Ведь в ней нет "ни одного патетически сказанного предложения и всей этой советской, сопливой, приподнятой интонации. Речь идет о тех же событиях, о которых десятилетиями взахлеб говорило советское кино, но здесь все очень сдержанно". За годы, прошедшие с того времени, как мы смотрели "Вечный зов", а Аксенов в Америке писал свою "Сагу", события поменяли цвет и знак - с плюса на минус, с красного на черный - и теперь сам автор сравнивает свой роман с "Сагой о Форсайтах" Голсуорси. С той лишь разницей, что "там герои встречаются на five-o-clock, а здесь - на очных ставках".
"Московская сага" Василия Аксенова по определению одно из самых телегеничных произведений отечественной словесности. Он начинал ее как сценарий сериала для одного из американских каналов, лишь в рекламных целях подкрепленный романом. Вышло наоборот: сначала появился роман, напечатанный в России в 1992 году, а спустя почти десять лет - сценарий, написанный Натальей Виолиной. "Московская сага", столько лет просившаяся на экран, потребовала от своих создателей огромного количества ресурсов. Материальных - она снималась как большое кино, количество предметов реквизита зашкаливало за тысячу, а костюмов было сшито более 700 штук. Человеческих - только суперзвезд кино и театра здесь занято около двадцати, а участников массовых сцен - почти две с половиной тысячи.
Наконец, ресурсы моральные. "Сага" снималась три года. Такого на телевидении не бывает. Она могла устареть, не будучи оконченной. Могли сойти с дистанции актеры, занятые в других проектах. Могли закончиться деньги. За три года в съемочной группе родились 9 детей, 12 запланированных серий переросли в 24, был заново построен дом в Серебряном Бору и со всего бывшего Советского Союза свезены машины и трамваи 20-х годов, а в петербургском порту найден единственный в стране уцелевший корабль, из тех, на которых в 30-е годы перевозили заключенных. Реалии времени, атрибуты быта воссозданы в "Саге" необыкновенно тщательно. Обои в доме профессора Градова расписывались вручную. Платья 20-х годов почти рассыпались в руках от старости. Следуя за романом Аксенова, создатели фильма озвучили, оживили и перевели в визуальный ряд стереотипы эпохи, расставив для зрителя узнаваемые и удобные для восприятия вешки. Двадцатые годы - это премьера "Броненосца "Потемкин" Эйзенштейна, тридцатые - кабинеты Лубянки, сороковые - санитарка, которая выхаживает командира, а потом становится его фронтовой женой, послевоенные - классическая встреча фронтовиков на Белорусском вокзале и неизменная певица в кинотеатре.
Однако "Сага" - это кино, отнюдь не сделанное "под документ", как свидетельство или разоблачение времени. "Сага" ничего не разоблачает. И кабинеты Лубянки, и убийство Фрунзе, и сексуальные утехи Берии - для нас сегодня не откровения. Откровение то, что 80-летний профессор Градов смог взойти на кафедру и при полной аудитории высказать свое мнение о "деле врачей". И не побояться тех самых кабинетов Лубянки. Именно поэтому "Московская сага" будет для нас фильмом не об эпохе, а о людях эпохи, которых тогда осталось совсем мало. И о нас самих, среди которых подобных людей вообще не осталось.
"Московская сага", несмотря на трехлетний путь к зрителю, выходит на экран очень вовремя. "Идиот" Владимира Бортко сильно подогрел зрительский интерес к экранизациям. "Сага" снята не по законам большого кино. Она снята по законам кино телевизионного, многосерийного. Очень тщательно, очень подробно, не очень динамично, очень размеренно, очень личностно. Когда-то Василий Аксенов участвовал в рекламном туре по Америке. Сидел в магазине и надписывал экземпляры "Саги". Подошла женщина. Спросила: "О чем книга?" - "О России", - ответил Аксенов. Женщина отошла. Ей было неинтересно. Подошла другая. "О чем книга?" - "О семье врача", - сказал Аксенов. Книга тут же была куплена. Сегодня вечером нам тоже покажут кино о семье врача и о том, что каждый человек в этой семье, как, впрочем, и в любой другой, важнее самого крутого поворота эпохи.
| из первых уст |
Вчера мы связались с Василием Аксеновым, чтобы услышать его мнение о предстоящем показе.
- Василий Павлович, вы в фильме узнавали героев своего романа?
- Только по обстоятельствам. Если бы я увидел кого-нибудь из них на улице, вряд ли подумал бы, что это идет мой персонаж. Но в ходе съемок они меня убеждали, я привыкал к их зрительным образам, и теперь даже, когда я думаю о романе, мне представляются именно лица сериала. Кто из исполнителей особенно хорош? Александр Балуев в первых сериях. Великолепный актер, правда, он немного более солидного возраста, чем мой персонаж, выглядит старше его лет на десять. Но когда идут эпизоды Отечественной войны, он попадает в самую точку, там он просто превосходен... Юрий Соломин, Инна Чурикова... Там много актерских удач. Кристина Орбакайте неожиданно очень хороша. Сначала мы даже на эту тему спорили с Дмитрием Барщевским, она не соответствовала тому образу, который был у меня, потому что не совсем такой тип ресторанных красоток тогда был. У меня в книге - звезда сталинских ночей, ночной сталинской Москвы. Тогда, кстати, несмотря на тоталитарщину, ночная жизнь существовала, точнее, полуночная жизнь. Рестораны были открыты допоздна, какие-то молодые люди шлялись туда-сюда...
Орбакайте мой образ опровергает, но создает свой, интересный и очень сложный. И каким-то образом она выдвигается на передний план, хотя в книге она была промежуточным персонажем.
- Кто видел рабочий материал, утверждают: "Московская сага" - про то, что человек важнее самых крутых поворотов истории. Вы согласны?
- Да, и это, к слову, очень близко по смыслу к "Войне и миру" Толстого. Лев Николаевич, кстати, немножко противоречил сам себе, когда говорил, что великие события зависят не от отдельных людей или каких-либо исторических законов, их нет, а от миллиона различных человеческих произволов... Но произвол такого одного человека, как Сталин, он стоит, очевидно, нескольких миллионов других... Я давно заметил, что люди при самых тяжелых катастрофах или правительственных провалах начинают смотреть друг на друга особенным взглядом. Я это отмечал на улицах Москвы, скажем, в такие кошмарные времена, как конец 89-го года или 90-й год, когда все уходило из-под ног. Меня тогда уже начали узнавать. Меня окружали, начинали разговор - ну что вы скажете, как вы считаете, что будет дальше. И так внимательно смотрели не только на меня, но и друг на друга. Возникало какое-то странное непроизносимое единство. Чтобы не дать пропасть... В "Московской саге" никаких новых вещей не открывается, никаких кремлевских тайн не разглашается. Это действительно история о семье врача, так и есть - семейная сага. Тысячи семей, десятки миллионов людей жили в это страшное время и как-то умудрялись существовать. Даже радости какие-то находили...
- Вы будете смотреть картину по телевизору?
- Первые серии - да, но потом мне придется уехать во Францию, там у меня срочная работа. Вернусь уже в декабре, возьму кассету. Целиком ведь фильм я еще не видел, только рабочие куски. Но так или иначе, все уже позади, продукт готов, поступает на экраны, и, конечно, это большое облегчение, что произошло все-таки разрешение этого многолетнего труда. Теперь следует ожидать реакции зрителей. В доме, где я живу, все меня спрашивают, дрожат от нетерпения. Это результат активной раскрутки, того, что называется маркетингом. Теперь нам надо оправдывать ожидания...