Поделиться
Русский вариант
Дома у Андрея, как и у героя американского фильма «Один дома», нет родителей.
– А не страшно? – спрашиваю его.
– Нет. Если бы у меня был такой же большой дом, как в кино, наверное, было бы очень страшно.
Да, компактные двухкомнатные «хоромы», где прописан наш мальчик, можно обозреть, стоя в небольшой прихожей. Есть и другие отличия от заокеанского варианта. И мама уехала из дома не на Рождество, а на заработки в областной центр. И самостоятельность Андрея – не на один день.
Правда, в Судогде у него есть бабушка. С ней постоянно живет младшая сестренка мальчика Ира. А Андрей, как более старший, только наведывается к ним два раза в день. Таково требование взрослых.
– После школы захожу к бабушке, сказываюсь, иду домой учить уроки, в 19 часов снова сказываюсь и возвращаюсь к себе, – рассказывает Андрей. Под словом «сказываюсь» кроме прочего подразумевается, конечно, обед и ужин. Ну а во всем остальном парень самостоятелен.
– Встаю в 7 часов утра и собираюсь в школу.
– А чем завтракаешь?
– Обычно покупаю в школьной столовой пиццу. Только иногда ем дома молоко с подушечками или с кукурузными хлопьями.
– Ну, а что делаешь после занятий?
– После того, как сделаю уроки, немного поиграю на компьютере, а вечером почитаю книгу и ложусь спать в десять тридцать.
– А что читаешь?
– Книги в стиле фэнтези.
Похоже, его не смущает мой стандартный набор вопросов, которые обычно взрослые задают при знакомстве с детьми. Не потому ли, что каждый ответ дает возможность показать свою самостоятельность?
– А кем хочешь стать?
– Планирую быть программистом, – по-взрослому обстоятельно отвечает Андрей. – Но инженерно-техническое направление выбрал не потому, что не дается русский или литература. Просто не нашел в них для себя изюминки.
Но стоило спросить о маме, и серьезное, немного хмурое лицо мальчика осветилось улыбкой. Как и все дети на свете, он очень скучает и ждет ее.
– А какие гостинцы привозит мама?
– Тульские пряники. Но мы у нее ничего не просим. Не хотим, чтобы думала, что радуемся ей только из-за подарков. Многие дети так и делают, – подчеркивает собеседник.
Андрей, по его словам, был приучен к самостоятельности год назад, когда мама стала уезжать на работу во Владимир. Интересуюсь, а много ли детей в Судогде живут, как и он, одни.
Отвечает:
– Много. Мой лучший друг посамостоятельней, чем я. Его родители тоже уезжают часто.
Платиновое детство
Ответ на этот вопрос лучше всего знают в школе. Чтобы поставить «диагноз» даже для таких благополучных, как Андрей и его сестра Ирина, учителю не надо быть семи пядей во лбу.
– Начинаем разбираться с ребенком (учеба, поведение, круг общения) и выясняем, что он – беспризорник при живых родителях, – рассказывает директор средней школы № 2 Нина Бирюкова. И перебирает по памяти ребят, за которых по-матерински тревожится:
– Алеша учится в восьмом классе, с семи лет живет с бабушкой. Мама работает в Москве. Был маленьким, бабушка справлялась, а теперь – нет. Чувствуется, что ему не хватает родительской любви. Саша – очень проблемный ребенок. Мама – во Владимире, предоставлен сам себе. В его окружении появились ребята условно осужденные. Чувствуем, что он катится. Миша – неплохой мальчик. В прошлом году отец разбился. Мама ездит на работу во Владимир. Вместо того, чтобы придти домой и поесть горячего, он покупает себе чипсы и сухарики. Сердце кровью обливается, когда смотришь на это… – комментирует свой список Бирюкова.
Но поручиться, что он полный, нельзя. В школе 1030 учеников. И таких «сирот» там десятки.
А в 2003 году в Судогде рухнул завод стекловолокна – как принято говорить, градообразующее предприятие, на котором работала половина работоспособного населения городка. Под его обломками оказались погребены судьбы тысяч горожан, будущее их малых детей.
В год на заводе менялось по три директора. Долги по зарплате копились месяцами. И люди, не поверив очередным обещаниям руководства, однажды приостановили работу. А новые хозяева как будто только этого и ждали: тут же под предлогом сокращения производства демонтировали и вывезли с предприятия оборудование, значительную часть которого составляли элементы из платины, стоимостью 400 млн. рублей. На переплавку. Этот демонтаж стал крахом предприятия и фактически отрезал для многих судогодцев возвращение на прежние рабочие места.
Куда «уплыла» платина, еще предстоит ответить следствию. Хотя местные жители, прикинув, во что обошлась скупка акций завода и сколько принесла продажа драгметалла, ответили на этот вопрос самостоятельно: в карманы.
Информация о ситуации на заводе регулярно поступала в кабинеты исполнительной и представительной власти. Мне показали пухлую папку с перепиской на эту тему, которая началась с конца девяностых годов. Рабочие умоляли спасти уникальное производство. А им отвечали, как под копирку: неправомочны вмешиваться во внутренние дела акционерного общества и взаимоотношения партнеров по бизнесу.
И вот результат: без работы остались более тысячи судогодцев, долги стеклозавода по зарплате (с весьма призрачной перспективой получения) составляют более 20 млн. рублей. А во многие семьи, где был минимальный достаток и благополучие, пришла нищета.
– Ситуация на предприятии отразилась и на учащихся нашей школы, ведь почти у трети родители работали на заводе. И они сейчас тоже без присмотра, так как взрослые вынуждены уезжать на заработки во Владимир, Москву, в Гусь-Хрустальный, – говорит Вера Ивановна Смирнова, директор средней школы № 1, расположенной на другом конце Судогды. – Неустроенность в быту отражается на их поведении в школе. Дети стали замкнутыми и даже озлобленными. Это чувствуется и по отношению к товарищам, и к школьному оборудованию. Мы видим, что теряем детей. Но ничем не можем помочь им. Благополучие семей связано с экономическим состоянием города.
Верните маму!
Проблема детской безнадзорности обсуждается только в педагогических коллективах. В районной администрации не располагают даже ее точными цифрами. А о рейдах, которые могли бы выявить масштабы этого явления, нет и речи. Чтобы всерьез задуматься об «одних дома», властям, по-видимому, не хватает всплеска детской и молодежной преступности. Пока же ее уровень стабилен в течение нескольких лет.
– Пытаемся отвлечь детей от улицы. Создали спортивный клуб «Судогодец» с различными секциями. Восстановили школу единоборств, куда ходят 150 человек. Наши ребята занимали первые и вторые места в чемпионате России по хоккею «Золотая шайба». Одной лишь хоккейной команде в год мы даем 300 тысяч рублей, а во Владимире на весь спорт из бюджета выделяется 600 тысяч, – не без гордости говорит глава администрации Судогодского района Александр Смирнов.
Но это никак не доказывает, что администрация строит свою социальную политику с учетом новых реалий. Ведь из тех же кружков и секций дети возвращаются в пустой дом. Спасаясь от нищеты, родители фактически уходят из семьи. Вернуть их можно, только создавая новые рабочие места в городе.
Судогда – лидер области по безработице. Правда, по официальным данным, ищут работу лишь 5,5 процентов трудоспособного населения. Но на самом деле положение значительно сложнее. По статистике, на начало года в районе проживало 18 тысяч трудоспособных, но занято было только 10 тысяч.
По данным районного центра занятости, из 1056 человек, высвобожденных с завода стекловолокна, в Судогде реально трудоустроены 34 человека. Именно столько сокращенных отсюда были обучены на федеральные деньги под конкретные рабочие места, гарантированные по договору судогодскими работодателями.
Где же остальные? Часть трудоустроились в местных ЧП, а проще говоря, перебиваются торговлей на рынках. Часть, говоря чиновничьим языком, нашла работу «за пределами Судогодского района». Причем шансов трудиться по месту жительства остается все меньше.
– Если в прошлом году у нас был такой показатель, как свободные рабочие места, – говорит директор районного центра занятости Елена Александровна Павлючкова, – то в этом году он исключен. В прошлом году от работодателей поступило 1800 заявок, а в нынешнем мы имеем от 16 до 50 заявок в месяц. Пик запросов приходился на лето. В основном требуются рабочие в колхозы, совхозы и ЖКХ. А если учесть, что 50 процентов стоящих на учете имеют высшее и среднее специальное образование и претендуют на места служащих, то разрыв между спросом и предложением увеличивается. А среди безработных растет доля представителей так называемых незащищенных групп населения: молодежь, женщины с детьми, многодетные родители.
Иногда в Судогде проходят ярмарки вакансий. Это когда заявки делают представители иногородних предприятий. «Купцы» из Москвы приезжали на своем автобусе и в тот же день увозили людей на работу в столицу.
Похоже, привычка жить без родителей получит еще более широкое распространение среди судогодских детей.