Абсолютное большинство наших чиновников от низшего до самого высокого уровня даже теоретически не понимают и тем более психологически не воспринимают скоротечность или, по крайней мере, конечность своего пребывания во власти. Они не умеют, да и не хотят строить свою работу и жизнь так, чтобы через четыре, восемь, максимум двенадцать лет покинуть свой пост, оставив после себя завершенные реформы, добрую память и не разворованную казну.
Отчасти это политико-психологическое наследие сословных традиций самодержавия, в еще большей степени - традиций советской номенклатурной системы. Как известно, в номенклатуру в советские времена было трудно проникнуть, но почти невозможно было из нее выпасть. При соблюдении правил игры, разумеется. Как говорят в криминальном мире, структурно очень схожем с бюрократическим, вход - рубль, выход - два.
Презумпция номенклатурности, то есть несменяемости, закрепленная множеством старых советских и новых рыночных привилегий, до сих пор царящая практически на всем постсоветском пространстве (кроме Прибалтики), доминирует в психологии как назначаемых чиновников, так и (что поразительно) избранных депутатов, мэров, губернаторов, президентов. Эта-то психология и приводит к тому, что начатые в России дела редко когда заканчиваются в назначенный срок, почти никогда вовремя не выполняются обещания, особенно данные подчиненным или обществу, что вышестоящих начальников нижестоящие нагло и беззастенчиво обманывают, а те, даже догадываясь об этом, а часто и зная наверняка, не решаются выгнать лжецов с работы. В худшем (в худшем!) случае перемещают на чуть менее значимые посты. А для тех, кто в силу неизбежных условностей современной России все-таки должен покинуть чиновничий пост, создаются (за госсчет, разумеется, то есть за счет налогоплательщиков) синекуры - политические, финансовые, научные, общественные и т.п. фонды, институты, корпорации, банки, ассоциации и прочая, и прочая.
Модернизация российской номенклатуры (бюрократуры) пока заметна только в одном - наиболее дальновидные и располагающие соответствующими постами чиновники и народные избранники, не доверяя свою судьбу только государству бюрократов, сами (но за наш счет) готовят себе запасные аэродромы, а главное - копят деньги, получаемые, естественно, не в кассах госучреждений.
Результатом этого, помимо прочего, становится то, что на значительную часть этих чиновников компромат скапливается автоматически, просто как неизбежный продукт их деятельности, а они, осознавая это, вынуждены (о, страдальцы!) и дальше тянуть свой срок пребывания на госслужбе, еще меньше занимаясь своими служебными обязанностями и еще больше - сокрытием и запутыванием своих закулисных дел. Ибо отставка приводит к открытию дел уголовных.
Конечно, в деятельности на госслужбе назначенных или избранных есть и немало других мотивов, в том числе и весьма благородных, но ведь все-таки не случайно, что, пожалуй, ни один из высших чиновников России последних 15-20 лет не может похвастаться тем, что довел до конца хоть одно реально значимое масштабное дело или реформу. Им никогда не хватает времени, ибо они привыкли работать вечно!
Из многих фундаментальных составляющих демократии, самым актуальным и до сих пор невостребованным в России является не выборность и не разделение властей, а ограничение сроков пребывания у власти, прямо не рождающее ответственность (временщик часто крадет даже больше), но создающее психологический и политический фундамент ответственности.
Мое крайне критическое, если не сказать сильнее, - прямо негативное отношение к Ельцину во многом нивелировано как раз тем, что он - не важно, по каким причинам, - все-таки покинул Кремль в 1999 году.
Безусловно, есть реформы, которые требуют для своего свершения десятилетий. Есть законное желание что в частном бизнесе, что в политическом управлении передать дело в руки близкого тебе по духу преемника. Есть, наконец, переходные политические режимы, которые в случае изъятия, особенно чисто демократическим путем, возглавляемых их авторитарных личностей, рушатся, погружая в хаос или даже гражданскую войну соответствующие страны - сейчас в Ираке мы видим пример такого рода. Но все это не отменяет необходимости ликвидации презумпции номенклатурности, ибо без этого нельзя даже теоретически добиться того, чтобы человек довершал то, что начал, в срок своего пребывания во власти.
В конкретных условиях сегодняшней России это, например, означает, что сменяемость кадров важнее их выборности. Или что срок пребывания во власти глав регионов должен быть меньше, чем срок пребывания на своем посту главы государства (при том, что и этот срок должен быть конечен). Противоположное могут позволить себе только развитые и стабильные демократии.
Только оказавшись вне власти, человек начинает ценить свободу, гражданские права, чужие интересы и многое другое. Ответственная (во всех смыслах) оппозиция в России возникнет лишь тогда, когда вне власти окажутся те, кто когда-то властью располагал.
Я не знаю ни одного человека, который, придя во власть, стал более демократичен, чем был до того. Зато встречал десятки людей, которые выйдя из-за Кремлевской стены и иных мест средоточия власти, где были принципиальными автократорами, превратились в самых заядлых, порой даже оголтелых демократов. Без всякой психотерапии, минимальной, считай, ценой - ценой потери власти.
Недавно меня поправили, справедливо указав, что и я, и все остальные знаем в России одного человека, который, получив власть, стал большим демократом, чем был до того. Это уже упоминавшийся мною Михаил Горбачев. Это правда. Но именно по этой причине у Горбачева власть и отобрали.
Авторитаризм - есть подкладка современной демократии, но все-таки не ее лицевая ткань.
Сейчас все гадают: кто победит на президентских выборах в США? У меня есть точный ответ. Тот, кого выберет американский политический класс, а не тот, кого хочет американский народ. Если бы я был американистом, я бы назвал и имя - без всяких социологических опросов.
И в этом нет разницы между США и Белоруссией, Францией и Россией. Разница в том, с помощью каких механизмов реализуются интересы политического класса. У нас это административный ресурс, в так называемых цивилизованных странах - более тонкие и скрытые от широкой публики механизмы.
И разница, конечно, в самом политическом классе, в его качестве и качествах, но это отдельная тема. Однако разница и в том, что американскому президенту на все его достижения и злодеяния отводятся только восемь лет. И он об этом знает - даже если это меньше, чем ему нужно, для того, чтобы осчастливить свою страну и все человечество.