Современное телевидение принято ругать. За нижепоясные шуточки аншлагов и смехопанорам, за скучные новости и пустопорожние ток-шоу, за сервильность к власти и потакание низменным инстинктам зрителей, за низкую художественность сериалов и чрезмерный пафос больших эстрадных концертов, за засилье криминала везде и девушек с голыми животами на музканалах. Но телевидение на эту критику реагировать не собирается - оно абсолютно независимо от внешних влияний и все больше похоже на средневековый город-государство, живущее натуральным хозяйством по своим законам, с собственной армией, населением, этикетом и идолами.
Со средневековыми городами-государствами писатель Умберто Эко сравнивал современные международные корпорации. Наше телевидение за последние годы в такую корпорацию, в мощнейшую развлекательную индустрию и превращается. Ее размах поражает. Посмотрите титры идущего сейчас по Первому каналу большого шоу "Последний герой". Они длинны, как список кораблей у Гомера. Как только все эти люди могут поместиться на двух крохотных панамских островках? Кажется, что там одних операторов больше, чем насекомых, вдрызг искусавших физиономии племени отощавших на подножном корму звезд и героев. Представьте, какие деньги потрачены на эту суперигру и какие будут на ней заработаны. Дух захватывает, как у бедного паломника при взгляде на колокольню кафедрального собора. Тот же Первый фабрикует звезд, прокатывает их по населенным пунктам, бесперебойно поддерживая к ним интерес другими программами - посылает на необитаемый остров, приглашает в ток-шоу, приводит к победе в рейтинге "Золотого граммофона", разыгрывает в "Розыгрыше" и высаживает десантом музканалы.
И звезда с героем говорит
Всякая крупная корпорация, чтобы устоять на рынке, должна агрессивно развиваться. Чтобы поддерживать зрительский интерес к большим проектам, телевидение вынуждено делать каждый его следующий выпуск сильнее и зрелищнее предшественника. Если в первом "Последнем герое" участвовали никому не известные телегеничные граждане, то в следующие пошли только знакомые, засвеченные, в том числе тем же Первым каналом, лица. Так же поступил канал "Россия" с фортом Боярд, который давно штурмуют только звезды, в том числе из команд Регины Дубовицкой. Денег много они не зарабатывают, потому что ловкостью и силой не блистают, но какая разница, если выигрыш идет на благотворительность. Если в прошлом сезоне игра "Естественный отбор" RenTV еще обходилась искателями удачи не знатного происхождения, то теперь, чтобы поддержать зрительский интерес одного популярного лица - ведущего Александра Абдулова ей явно не хватает, теперь отдуваются и другие известные лица, отвечая на нехитрые вопросы в крайне неудобном положении.
Именно благодаря телевидению изменилось значение слов "звезда" и "герой". Теперь ими не становятся - их фабрикуют и пускают в дело. Есть на телевидении и своя аристократия - ведущие популярных программ. Поскольку их не так много, то каналы, жертвуя конкуренцией, пускают своих князей и графинь на вражескую территорию. В одной программе телеаристократ - хозяин, в другой - гость. Сегодня он берет интервью, завтра - дает. А также высказывается в ток-шоу, сражается в кулинарном поединке, приглашает в гости, пока все дома, и пытается стать миллионером, беря подсказку зала.
Если так дальше пойдет, то, можно представить, например, как экс-ведущая "Принципа домино" Елена Ищеева в "Поле чудес" передает привет маме, которой минуту назад в рекламе рассказывала по телефону о достоинствах рыжей краски для волос. Или душку-Малахова, слезно молящего в "Жди меня" разыскать певицу Валерию, с которой ему пора вести "Золотой граммофон", но она не вернулась после смачной готовки макарон по-флотски под присмотром Андрея Макаревича.
Вечно битые фонари
На последней церемонии ТЭФИ режиссер Валерий Тодоровский сказал, что телесериалы - это телевизионная передовая, битва за прайм-тайм. Отметим использование военной терминологии. Новые сериалы методично бомбят зрителя - спрятаться негде. Но и тут предпочтение отдается проверенным бойцам. Особенно впечатляет феномен "Улиц разбитых фонарей" - обаятельные менты борются с преступностью и выпивают по маленькой по несколько раз в день, на разных каналах и кажется, что одновременно. Сериал этот, конечно, популярный, но для бесконечных повторов имеет один недостаток - детективный сюжет. Даже находящиеся в глубочайшем склерозе зрители уже с первых кадров знают преступника в лицо, поэтому озадаченный поисками злоумышленника капитан Ларин видится им полным идиотом.
Сейчас, когда все детективные сюжеты - политические, иронические, житейские -- исчерпаны, телевидение начинает осваивать целинные для себя земли - литературную классику. А это бескрайние просторы. Раз начали с "Идиота" и успешно, то теперь можно перейти и к "Войне и миру", и к другим многотомным литературным памятникам, хоть к бесконечной бальзаковской "Человеческой комедии". Открытым остается только вопрос - выдержит ли классика столько экранизаций или после экранизации уже не сумет отмыться от "мыла".
Но главное в сериальной битве за зрителя - артподготовка. Сериальные продукты телеканалам приходится раскручивать по полной программе. Анонсы, как магические заклинания, произносятся демоническими голосами в каждом рекламном блоке. Актеры "продукта" приглашаются в утренний эфир, режиссеры - в вечерний. С упорством, достойным решения задач государственной важности, зрителю объясняют, что он увидит шедевр. Верит или не верит зритель - все равно. Потому что сколько телевизионные люди ни твердят, что рейтинг - статистический голос зрителя - телевизионный бог. Мы-то знаем, что никакого бога нет.
Почему бога нет
Не в том дело, что рейтинг что-то там не отражает. Может, и отражает. Но мы, зрители, знаем, что редко включаем телевизор, чтобы что-то посмотреть. Мы его включаем, когда у нас есть время смотреть телевизор, когда нам скучно, и просто, чтобы разговаривал и мелькал картинками. Часто телеэфир используется как эфир - для усыпления. В общем, мы к этому ящику относимся вполне доброжелательно и ненавидим его только тогда, когда он врет о жизненно важном - о льготах пенсионерам или количестве захваченных заложников.
И телеаристократов мы не так любим, как им самим кажется, потому что знаем, что не они властители наших дум. Думы наши - о нас самих, наших близких, нашей работе и кошельке и здоровье. И настоящую цену их деланным звездам и сфабрикованным героям тоже знаем. Бывает, конечно, что попадаемся на крючок их телеудочки - смеемся пошлым шуткам или подглядываем в замочную скважину. Но потом не себя, а удочку за это виним. Ведь все же зрители - не вассалы эфирных князей, а потребители их продукта. Но, с другой стороны, может, и правда, телебог есть?