Бартоли, как и многие звезды классической музыки, активно занимается благотворительностью. Эта и только эта причина второй раз приводит суперзвезду в Россию. Среди тех, кто пришел на концерт, были не только меломаны, но и дети с ограниченными возможностями. Часть из них сидела в зале, часть заняла место прямо на сцене, совсем рядом с певицей. В нынешнем году Чечилия Бартоли колесит по миру с туром в поддержку записанного ей альбома из произведений Антонио Сальери. Раскопав в венских архивах его партитуры, Бартоли стремится возвратить слушателям музыку этого незаслуженно забытого мастера, который был учителем Шуберта и Бетховена, да и Моцарта вроде как вовсе не отравил. Однако в Москве Сальери не прозвучал. Вовсе не потому, что исполнительница побоялась предвзятости русской публики в отношении композитора: победительной итальянке чужды подобного рода рефлексии, она привыкла покорять публику, а не вступать с ней в задумчивые диалоги. Просто в Москву не смог приехать оркестр, и вместе с пианистом Серджио Чиомеи Бартоли пела свой старый репертуар, состоящий из сочинений итальянских и французских композиторов XIX века. Показалось, что певица и сама с радостью пошла на такое лирическое белькантовое интермеццо среди все более поглощающей ее внимание барочной стихии. В свой первый приезд Бартоли предстала в роли триумфатора-виртуоза. Нынешнему концерту более подошло бы название одного из прозвучавших в первом отделении сочинений Беллини - "Грусть, нежная нимфа". Из героинь Россини была выбрана Золушка, по-россиниевски бурный темперамент которой скрашен меланхолической задумчивостью. Стоит заметить, что у такого ретроспективного способа составления программы есть свои издержки. Иногда исполнительнице не хватало простоты и непосредственности, порой она слишком усердствовала в стремлении разнообразно окрасить каждый звук. Бьющий через край темперамент в какие-то моменты также казался немного наигранным. Но когда Бартоли забывала о необходимости постоянного "давления" на публику, зал замирал от восторга. Второе отделение началось с несколько неожиданного подарка московской публике: двух опусов Полины Виардо. Бартоли открыла для себя музыку, написанную легендарной певицей, не подозревая, что это имя столь известно в нашей стране благодаря Тургеневу. И не отказала себе в удовольствии познакомить русскую аудиторию с романсом "Hai Luli", как передано по-французски русское распевное "Ай-люли". А потом было несколько фирменных номеров певицы, когда в песнях Бизе она пищала за маленького жучка и ловила взглядом мечущегося вокруг мотылька, демонстрировала скороговорку в тарантелле и стучала в кастаньеты. И была минута глубочайшей сосредоточенности и растворения в музыке все того же Бизе. Ревущий зал долго не хотел прощаться с Чечилией Бартоли. Она выходила на заваленную цветами сцену, пела на бис и все кланялась и кланялась залу и сидевшим вокруг, прижимая руку к груди.