Поделиться
- Андрей Геннадьевич, объясните, почему доля интеллектуальной собственности даже у таких российских гигантов, как РАО "ЕЭС России", "ЛУКОЙЛ", КамАЗ, составляет доли процента? А, скажем, у "Боинга" или "Сименса" - 90!
- "Сименс" и "Боинг" сами ведут основную часть научных исследований. Все идеи, родившиеся в лабораториях этих компаний, - их собственность. У нас ситуация иная. Во времена СССР заводы и институты, как правило, жили каждый своей жизнью. И никого особенно не волновало, кому принадлежит интеллектуальная собственность.
Грянула приватизация, быстро поделили "железо" и площади. А кто обладает правами на идеи? Вопрос повис в воздухе. Но вот в 1992 году появился Патентный закон, который все права на интеллектуальную собственность отдал тому, кто ее создал. Государство, на чьи деньги, собственно, все и разрабатывалось, себя из владельцев исключило. Согласитесь, странное расточительство.
- Недавно руководитель одного из департаментов минобрнауки озвучил цифру: 75 процентов первоклассных российских разработок ушло за границу...
- Если система позволяет, почему не воспользоваться? И только в этом году государство одумалось, приняв поправки к закону. Правда, сначала маятник, как это у нас нередко бывает, резко качнулся в другую сторону. Предлагалось сделать государство полновластным хозяином всего и вся, что создавалось на средства бюджета. Словом, то ничего, а тут - сразу все.
Но под давлением научной общественности был принят более разумный вариант. Суть его в следующем. Государство имеет исключительные права на интеллектуальную собственность лишь в случае, если это прямо предусмотрено госконтрактом на выполнение научных и научно-исследовательских работ для государственных нужд. Кроме того, если госзаказчик не воспользовался своим правом "первой ночи", не запатентовал научные результаты в течение шести месяцев после того, как автор сообщил ему о своем творении, то Кулибин вправе оформить патент на себя. Наконец, даже если такое "добро" от государства получено, оно оставляет за собой право указать организацию, которой автор обязан передать лицензию на выпуск продукции или выполнение работ, необходимых для государственных нужд.
Итак, вроде порядок наведен. Однако в законодательстве осталось немало белых пятен, в частности, это относится к открытию и ноу-хау. Кстати, понятие "открытие" - это вовсе не советское изобретение, как считают многие. Оно появилось в Своде Законов Российской империи еще в начале XX века.
- Первый этап приватизации прошел без учета интеллекта, а сейчас грядет новый передел собственности, в частности и в науке. Здесь, как говорится, сам бог велит учесть научные разработки. На этом, кстати, настаивает и министр образования и науки Андрей Фурсенко.
- Честно говоря, я не совсем понимаю, как это можно сделать. Если называть вещи своими именами, то государство намерено оставить у себя сильную науку, а слабые институты сбросить с бюджета. И хочет с новых владельцев, если они, конечно, найдутся, получить деньги не только за помещения, но и за идеи, в них рожденные. Но кто согласится платить за идеи, которые ранее никого не заинтересовали? В общем, мне это напоминает знаменитую советскую продажу с нагрузкой, к тушенке еще пакет сухарей.
- А я не совсем понимаю, зачем вообще государству права на интеллектуальную собственность, если она, конечно, не является государственным секретом. Ведь опыт всех стран мира показывает: власть - крайне неэффективный собственник. Даже в СССР постепенно осознали, что наибольшая выгода от продажи результатов научно-технической деятельности получается, если в торговле активно участвуют сами изобретатели.
- Давайте расставим точки над i. Статус интеллектуальной собственности, созданной на деньги бюджета, защита прав ее автора хотя и важная, но далеко не самая главная цель закона. Куда важней стимулировать творчество и реализацию идей. Кстати, именно это и записано в одном из распоряжений правительства 2001 года по поводу интеллектуальной собственности. Однако такая система стимулов до сих пор не создана. Словом, мы продолжаем топтаться на месте.
В то время в ведущих странах, где все эти вопросы давно решены, сейчас заметны новые веяния. Так, в Японии разработана и реализуется принципиально новая программа в сфере интеллектуальной собственности. Провозглашен переход к созданию экономики, основанной на знаниях, к нации, основанной на интеллектуальной собственности.
А в Великобритании, в Королевском обществе высказана, на первый взгляд, парадоксальная мысль: патент, который дает его владельцу монополию, защищает его от конкурентов - вовсе не такое уж благо. Есть и отрицательная сторона: патент сдерживает свободный обмен идеями, свободное хождение информации и в итоге противоречит общественным интересам.
Поэтому предлагается отношения между автором разработки и обществом строить по-иному. Именно общественный интерес должен быть условием, на котором автор может получить патент. Иными словами, коммерческий интерес и охрана патентных прав не должны быть преградой для потока информации, используемой в научных целях. Пока это обсуждается на уровне концепции, но есть все предпосылки, что эта идея овладеет массами. Надеюсь, она будет учтена и в нашем законе об интеллектуальной собственности.