Поделиться
История - слабое место России. В широком смысле слова: она и сама по себе тяжела и кровава, и ее оценка и восприятие неизменно оказываются чересчур разнообразными. Толкование смысла исторических событий - любимый спорт россиян, которые продолжают жить внутри истории и для которых она никогда не станет остывшим томом по-научному холодно описанных событий.
Впрочем, для тех, кто вырос и социализировался в 1990-е и учится на первых курсах вузов сейчас, кто родился тогда, когда к власти пришел Михаил Горбачев и вся страна с упоением, горячностью и страстью открывала для себя и перечитывала свою историю (что, собственно, и предопределило перемены в обществе), история XX века - всего лишь дистанцированный, отстраненный во времени и пространстве учебник. Учебник, где события интерпретируются по-разному, а прорывающиеся эмоции и пафос авторов пособий решительно непонятны. В эпоху виртуальных образов история, чтобы обрасти плотью и кровью, запахами и звуками, должна визуализироваться.
В этой самой визуализации продюсеры нашли золотую жилу. И наступило второе - телевизионное - прочтение. После первого, сугубо печатного, 15-20-летней давности. Золотая жила конвертировалась в золотой век исторических сериалов - документальных и художественных. Телевидение, опробовав публичный интерес к парадной, отлакированной антикварной лавке "Московской саги", зацепило разновозрастного зрителя, в том числе и того, который еще 15 лет назад выписывал до десяти наименований различных печатных изданий, визуальной интерпретацией "Детей Арбата". Новое же поколение получило наглядное пособие по истории с картинками, окрашенное к тому же первосортными эмоциями. В чем вполне можно усмотреть важнейшее воспитательное значение фильма, идущего в прайм-тайм в стране, где роль и место Сталина по-прежнему оцениваются очень неоднозначно и совсем по-разному.
Кино заменило учебник истории для детей тех, кто с изумлением заслушивался речами Горбачева "без бумажки" и зачитывался перестроечным "Огоньком" и толстыми журналами. Им самим оно напомнило давно забытые, заброшенные на антресоли революционные ощущения конца 80-х. Но как объяснить детям, которые, возможно, чуть лучше - благодаря эмоциональной приправе, щедро рассыпаемой серийным "телематографом", - поймут весь трагический ужас недавней русской истории, корежившей судьбы их дедов и прадедов, что то, что они видят по телевизору, шло к читателю больше 20 лет?
Талантливая имитация антиквариата, дух и запах эпохи в ее вещах, платьях, кепках, архитектуре с попыткой изобразить вонь капусты и гнилой картошки, которая перла из "Детей Арбата" и которой Генрих Боровик попрекал Анатолия Рыбакова на закрытом секретариате Союза писателей всего каких-то два десятилетия тому назад, - это, быть может, всего лишь коммерческий ход, хороший маркетинг на самом ходовом телеканале. Так оно, возможно, и задумывалось, если учитывать, что "под фильм" на прилавки книжных магазинов немедленно было выброшено очередное издание, казалось бы, забытого романа с обложечными картинками из кино. История и литература переплавлены в чистую, безукоризненную, грамотную коммерцию. Но на выходе, безотносительно к продюсерскому замыслу, мы имеем страшно важную и пафосную вещь - историческое воспитание.
Для нашего времени вообще характерен феномен второго прочтения: кто забыл, тому напомнят более легкими средствами, не требующими чрезмерного напряжения глаз, кто не знал, тому покажут в заранее разжеванном виде. И слава богу, что есть такая возможность поставить голую коммерцию и невидимую руку рынка на службу эстетико-историческому перевоспитанию и воспитанию трудящихся! Сами не могут разлюбить Сталина и всю семантику, сопутствующую его политике, - так поможет качественная "мыльная" опера...
Создатель "Детей Арбата" Анатолий Рыбаков поневоле, будучи автором непроходного произведения, но при этом популярным легальным писателем, классиком советской литературы, чей диапазон простирался от поучительно-захватывающего детского "Кортика" до бьющего наотмашь, но по загадочным причинам прошедшего цензуру "Тяжелого песка", был неплохим, как мы теперь сказали бы, промоутером. Его стеснялись обижать, по-доброму принимали в ЦК и в цеховом союзе, но долгие годы мариновали роман, терпеливо, как своему, доказывали всю очевидную прелесть и непубликабельность романа о плохом Сталине. "Свой" именно в силу свойскости имел возможность делать вид, что не понимает, почему роман советского писателя о "неоднозначном" периоде истории не может быть опубликован в Советском Союзе. И Рыбаков, как грамотный пиарщик, давал читать роман - друзьям, знакомым, официальным лицам, чиновникам ВААПа, легальным иностранцам, секретарям союза, главным редакторам толстых журналов. Потом к этим людям добавились либералы из ЦК. И роман стал символом перестройки и гласности.
Рыбаков сдал "Детей Арбата" в "Новый мир" весной 1966 года. Незадолго до этого там же не смогли напечатать роман о советской номенклатуре, где тоже был Сталин, - "Новое назначение" Александра Бека. "Детей" анонсировали на 1967 год, но с некоторой обреченностью, даже Твардовский прочел его только в 1968-м и откликнулся так, как сейчас обычный зритель, не читавший книги, мог откликнуться на телевизионный сериал: "Вы показали поэзию города... Москва, Арбат, улицы, эти мальчики и девочки, арбатские и дорогомиловские, первая юношеская любовь, тюрьма, все это прекрасно, такого удовольствия, такой радости от чтения я давно не получал".
Впрочем, никакие "Дети Арбата" не были возможны в 1968-м, когда начались настоящие политические заморозки, а на повестке дня стояла "бархатная" реабилитация Сталина. Прошло еще почти 20 лет и началось триумфальное шествие "Детей" по миру - колоссальный коммерческий успех, обусловленный высоким качеством литературы и жадным интересом к истории тоталитаризма, пропущенного через человеческую судьбу. Еще почти два десятка лет - и оказалось востребованным второе прочтение, "второе чтение" романа, превратившегося в беллетризованный учебник, почти комикс, разъясняющий, где добро, а где историческое, безусловное, необсуждаемое зло.
Рецидив массового успеха - вещь, по большому счету, абсолютно уникальная. Мотивация у читателей и зрителей, между которыми лежат 20 лет, а затем еще два десятилетия - разные, результат - одинаково хорош. В центре старого и нового прочтения - принципиально важная, знаковая фигура, персонификация абсолютного Зла, товарищ Сталин. Телевидение ворочает большими массами людей. Быть может, благодаря этому обстоятельству "обэкраненные" "Дети Арбата" повлияют на большую социологию и подвинут в правильную сторону такую масштабную, но измеряемую вещь, как общественное мнение.
Оказывается, повторное прочтение иногда странным образом способно повлиять на сознание целой нации. Впрочем, пока это только гипотеза...