Поделиться
Исполнение столь технологично, что порой забываешь, что находишься в театре. Точно перед тобой прекрасный синий фантом, мерцающий всеми своими возможностями и дарящий чувство успокоительного холода. И в самом деле - первые мгновения спектакля "Нора" по пьесе Ибсена "Кукольный дом" шокируют своим кинематографическим натурализмом. В огромном, двухэтажном, с шиком устроенном берлинском пентхаусе, упитанные и кукольные дети счастливо бегают в предвкушении рождественских подарков и хозяйничает веселая, обаятельная няня из Африки (радикально-кровожадный драматург нового поколения Мариус фон Мариенбург, автор пьесы "Огнеликий" о самосожжении юного немца, переписал пьесу Ибсена под реалии берлинской жизни начала нынешнего тысячелетия). Муж, успешный бизнесмен, директор банка (Йорг Хартман), болтает с ней привычно и тихо, так что первое время ничего ровным счетом не слышно. Так же привычно, деловито и тихо он болтает по мобильному телефону. Во всем - атмосфера лоска и полного благополучия, слишком известная, чтобы вслушиваться в эти пустые разговоры.
Остермайер, 35-летний маститый руководитель знаменитого берлинского "Шаубюне", как никто умеет рассказать про жизнь современных мертвецов - виртуально счастливых людей нового виртуального мира. Лозунги, привычки, интерьеры и ландшафты этого мира могут быть самыми разными, но от них в равной степени остается чувство пустоты. Публика московского театра им. Моссовета, где игрался спектакль, судя по восторженной реакции, знакома с этой жизнью не меньше, чем ее берлинские современники.
Огромный аквариум с красными рыбками громоздится в центре этой роскошной квартиры. Муж-рыба с наслаждением наблюдает за своей полной жизни женушкой Норой. Нора в исполнении Анн Тисмер бредит счастьем, но это не более чем механический, привычный самообман, который она не в силах оборвать.
Все в доме полно предательских обманок. Из графинов наливают оранжевую жидкость, но в бокалах она почему-то становится голубой. Дети играют с мамой в кровавые разборки, стреляя из игрушечных автоматов, а потом мама замечательно "разбирается" с собственным мужем, укладывая его несколькими выстрелами из пистолета. Друг дома доктор Ранк (Ларс Эдингер) - весельчак и забавник, молодой повеса - оказывается болен известной смертельной болезнью, о которой уже не страшно говорить. Когда в роковой рождественский вечер он является в дом Хельмеров, одетый в костюм ангела, пьяно размахивая белыми крыльями, Нора отвечает на его смертные поцелуи со спокойствием и решимостью самоубийцы.
Смерть разливается в атмосфере этого дома, привычно упакованная в элегантный современный дизайн, разряженная в костюмы порно-шоу или кровавых ужастиков. Когда Норе приходит время танцевать знаменитую тарантеллу, она появляется на сцене в карнавальном костюмчике, обвешанная пистолетами, с игрушечно-окровавленным животом. Ее танец - настоящий данс макарб, танец смерти и ночных дискотек, свободный и страшный. Точно под влиянием экстази эта прагматичная и веселая хозяйка большого дома самозабвенно танцует, падая прямо в бассейн к рыбкам. Смерть в воде - навязчивый образ в режиссуре Остермайера. В его последнем спектакле Войцек топил свою подружку Марию в цементной сточной канаве современного мегаполиса, и ее труп предательски всплывал на поверхность, поражая публику натуралистичным аттракционом.
Как дорогая игрушка, как необходимая часть жизни успешного бизнесмена окажется в доме Хельмеров и пистолет. В роковой момент Нора поиграет с ним, покрутит дулом у собственного виска, да и выстрелит прямо в мужа - раз, другой, третий - для надежности. А потом каким-то привычным, точно выученным у Квентина Тарантино движением ноги столкнет его прямо в роскошный бассейн с рыбками, и вода в нем станет красной. Дух Тарантино, парадоксы красиво обставленной смерти ядовито растекаются в атмосфере этого спектакля, поражая эффектностью и холодом.
Так же холодно и равнодушно, точно душа ее давно мертва, Нора покинет кукольный дом своего счастья и тихонько присядет на крыльце. В отличие от ибсеновской героини у этой Норы нет никакого будущего, есть хроника широко и красиво объявленной смерти.