Поделиться
- Прожита изрядная часть жизни: работа, учеба, фильмы, награды, ученики, опять фильмы... Можно оценить это как законченный этап, открывающий новую страницу?
- Наверное, нет... Для подведения итогов время должно протекать эпически. А оно - бытовое, без завихрений. И мчится с такой скоростью, что и не оценишь, оглядываясь назад. Ну, проскочило и проскочило. А интересно только то, что впереди. Самое главное ощущение от жизни: летит очень быстро.
- Как сохранить в этой текучке творческий заряд?
- Я благодарен судьбе, что мне никогда не приходилось себя принуждать - я всегда занимался только тем, чего мне хотелось. Очень хотелось заниматься кинематографом и режиссурой. Хотелось снимать именно ту картину, которую я снимал. Ни с какими волевыми преодолениями дела не имел. Сейчас с ужасом думаю: а как бы я заставил себя снять фильм по заказу - по идее или сценарию, который мне не нравился? Ничего бы не получилось. Насколько это профессионально? Профессионал, мне кажется, должен делать все. А я привык делать только то, что мне нравилось.
- Вам везло с людьми - или со временем, в котором вы оказались?
- Безусловно, с людьми. Которые, впрочем, принадлежали своему времени. В 16 лет я поступил в Физико-технический институт, в начале 60-х - лучший институт страны. Мне довелось видеть и слышать Ландау, Игоря Евгеньевича Тамма, академика Семенова. Это даже не люди были, а явления. С другой стороны, это эпоха "Современника", итальянского неореализма на наших экранах, начало Окуджавы, Высоцкого, Галича, молодых Аксенова, Ахмадулиной, Вознесенского, Евтушенко, журнала "Юность", - просто фантастика! Ренессанс духовной жизни страны совпал с молодостью. Любому поколению можно пожелать оказаться на пике такого расцвета.
- В 18 лет прочитать "Один день Ивана Денисовича"...
- Да, это мощнейшее впечатление. И все требовало самоопределения, поиска. Каждый день - что-то новое, важное. В то время я много фотографировал, пробовал писать, снимал. Возникло твердое ощущение, что жизнь будет связана с кино. На Физтехе не было любительской киностудии, и я перевелся в Менделеевский, где была замечательная студия, отличный руководитель, особый человек - режиссер Герман Туревич. Там я начал снимать и монтировать. И таким образом уже готовился к поступлению во ВГИК. Но в те годы, если помните, надо было после института отработать три года по специальности.
- И - прощай мечта о призвании?
- Те законы, как ни странно, были более гуманны, чем сейчас. Теперь после завода практически невозможно поступить на режиссерский факультет ВГИКа - за это надо платить, и очень немалые деньги.
- Сейчас, когда вы сами преподаете во ВГИКе, можете сравнить его нынешние времена с прошлым?
- Из-за нынешних законов идет насильственная инфантилизация двух основных творческих профессий в театре и кино - драматургии и режиссуры. Все мастера и театральных и киновузов этим озабочены. Мы пишем в администрацию президента, в Думу, в министерства культуры и финансов с предложением сделать послабления для этих основополагающих профессий. Нас не слышат... Наверное, такое положение дел власть устраивает.
- А три года службы не лишили вас тогда творческого запала?
- Я пошел на завод, где отработал три года, надо сказать, с огромным интересом. Готовясь во ВГИК, занимался очень новым делом. Оно было связано с цветным телевидением. Я занимался люминофорами, производством кинескопов. Это было опытное производство, большой экспериментальный цех завода электроламповых приборов. За три года я сделал карьеру, став начальником этого цеха, и уже готовились документы на меня как на главного инженера на дочернее предприятие завода.
- Это в 25 лет?
- Совершенно верно, притом что я не был членом партии. Но заканчивались три года, и как раз весной 1970-го Михаил Ильич Ромм набирал свой курс. Так все замечательно совпало. Я поступил. Началась вгиковская жизнь.
- Кто был на вашем курсе?
- Аркадий Сиренко, Антон Васильев, Александр Бибарцев, таджик Олег Тулаев, эстонец Валентин Куйк, в качестве режиссеров заканчивали курс Игорь Ясулович, Коля Бурляев, Наташа Бондарчук.
- Есть ощущение своего режиссерского поколения?
- Нет. Нас оказалось мало. Те, кто чуть постарше, оказались другим поколением. Следующее стало значительно младше нас. Поколение объединяется не хронологией, а общей художественной идеей. Такого поколения нет.
- Что как физик и режиссер вы можете сказать о кинематографической среде, в которой оказались?
- Творческая среда всегда состоит из атомизированных индивидуальностей. Тем не менее при тоталитаризме, во времена застоя существовало достаточно дружелюбное сообщество кинематографистов. Сейчас этого нет.
- Война всех против всех?
- Есть какие-то люди, дружеские компании, привязанности, но если говорить конкретно о Союзе кинематографистов, то прежней атмосферы нет. И вообще чистого воздуха мало осталось.
- А тенденция какова?
- Мне кажется, воздух и дальше будет уходить отсюда. До тех пор, пока в обществе не сработает инстинкт самосохранения и на этом месте не возникнет что-то новое. Как всегда было в истории. Новое поколение сформирует новое сообщество. Может, это будет какая-то гильдия, профсоюз, что-то придумают. Жизнь заставит. Люди не могут существовать абсолютно оторванными друг от друга.
- Нынешнее зерно сгниет до конца?
- Судя по тому, куда все идет, да. Самое главное - это настроение нашего сообщества. Оно притупленное, абсолютно непассионарное. Это суицидное состояние. И есть силы, которые этим пользуются.
- Преподавание во ВГИКе вдохновляет?
- ВГИК хорош тем, что туда все время приходит молодежь, он всегда молод. А поскольку среди молодых всегда есть таланты, возникает ощущение, что со временем что-то исправится. Хотя и сегодня много чего в кино происходит. Фильмов снимается гораздо больше, чем 3-4 года назад. Налаживается производство. Я не говорю о качестве, но важно и производство само по себе. Киностудию, как мартеновскую печь, нельзя остужать. И так потеряно огромное количество редких кинематографических профессий. Мосфильм начал брать молодых ребят практически с улицы и готовить их по узким специальностям. Почему этим не занимаются кинематографические техникумы - непонятно.
- А чему вас учат собственные дети? Чем они занимаются?
- Старший сын по образованию физик. Дочка пошла в маму, она художник. Художник-сценограф.
- Послезавтра по ТВ впервые покажут ваш фильм "Магнитные бури". Предполагали вы, что изображенное в нем народное смятение и волнения обретут новую актуальность?
- Фильм сделан на актуальном материале, хотя это не документальное кино. Тот же передел собственности, о котором идет речь в картине, продолжается по-прежнему. И форму приобретает более драматичную, чем на экране.
- Но фильм остается не сиюминутным документом, а вечной притчей?
- Называйте притчей, если хотите. Но картина сделана так ясно, прозрачно и просто, что зрители поймут без подсказки, о чем там говорится. Что надо с нежностью и любовью относиться друг к другу. Беречь близких, любимых, свой дом, семью, друзей - независимо от всех тех магнитных бурь, в которые нас постоянно втягивают люди и силы, которым эти бури выгодны. Нельзя поддаваться на это и превращаться в толпу.
- Какой фильм следующий после "Магнитных бурь"?
- Сейчас период, о котором трудно говорить, - формирование замысла, самое начало работы. Надеюсь, что съемки начнутся в конце лета, в начале осени. Единственное, что могу сказать, - это тоже будет современный материал. Наша жизнь предлагает такое количество коллизий и сюжетов, что хватило бы сил и умения все это оценить и отобразить! И, повторяю, это опять лишь то, что самому хочется делать.