Поделиться
Провел целый день рядом с "катана-кадзи" - мастером ковать клинки для самурайских мечей. И словно прикоснулся к чуду, стал свидетелем священного ритуала.
Кузнец-оружейник работает с тремя молотобойцами. Клинок формируется из множества прослоек металла с разным содержанием углерода. Это похоже на слоеное тесто. В результате проковки, складывания и новой проковки образуется брус с чередованием низкоуглеродистой и высокоуглеродистой стали. Затем наступает черед закалки - многократного нагревания и охлаждения клинка.
Ковка меча напоминает религиозный ритуал не только потому, что с ней связано множество секретов мастерства. С XII века, с так называемой эпохи Камакура, в японском обществе сложился культ меча. Он был для воина не только личным оружием, символом его отваги, его чести. Меч олицетворял принадлежность человека к высшему кругу общества - к сословию самураев.
Меч и искусство владения им легли в основу самурайского кодекса чести "бусидо" ("путь воина"). Именно меч подарил бог грома своей сестре - богине солнца Аматерасу, а она вручила его внуку, которого отправила властвовать на землю. Так что меч - это и воплощение самурайского духа, и религиозная святыня, символ императорской династии.
Принято считать, что ее мифический основатель - император Дзимму вступил на престол 11 февраля 660 года до нашей эры. Именно он определил божественное предназначение Страны восходящего солнца - "собрать восемь углов мира под одной крышей". В 1940 году правители Японии шумно отметили "2600-летие восшествия Дзимму на престол". И тогда же подписали "тройственный пакт" с Гитлером и Муссолини.
Девиз мифического императора был возведен в ранг государственной политики, стал идеологической основой агрессии против соседних народов. За шовинистический угар, за попытки мечом "собрать восемь углов мира под одной крышей" пришлось расплачиваться дорогой ценой.В феврале, когда россияне отмечают День защитника Отечества, в Стране восходящего солнца из года в год вспыхивают споры: следует ли отмечать 11 февраля как государственный праздник? После капитуляции Японии американские оккупационные власти запретили ковку клинков, а также фехтование, поскольку культ меча отождествлялся с милитаристской идеологией. Однако с 1967 года этот запрет снят, а 11 февраля вновь именуется в календаре "Днем основания государства".
Поражение Японии во Второй мировой войне - первое в ее истории - породило в Стране восходящего солнца мощную волну пацифизма. Ею воспользовались в своих целях американские оккупационные власти. Под диктовку Вашингтона Токио включил в основной закон страны статью девятую, которая гласит: "Япония навечно отказывается от войны как суверенного права нации и не станет впредь создавать какие-либо вооруженные силы, будь то армия, флот или авиация".
Через несколько лет американцы почувствовали, что перестарались с демилитаризацией поверженного противника. Япония стала для них ближним тылом в вооруженных конфликтах, которые вспыхнули в Корее, во Вьетнаме, а в глобальной "холодной войне" обрела роль "непотопляемого авианосца" у берегов СССР и КНР.
Пришлось искать обходные пути для перевооружения государства, которому сами же отказали в праве вооружаться. Вопреки действующей конституции в Японии были созданы "силы самообороны" - небольшой по численности, но прекрасно обученный и оснащенный костяк современной армии, авиации и флота. Токио обязался, что будет тратить на них не больше 1 процента валового внутреннего продукта. Но и 45 миллиардов долларов - впечатляющая сумма!
Общественность успокаивали, что "силы самообороны" оснащены только оборонительным оружием, что они вправе действовать лишь на земле, в территориальных водах и воздушном пространстве Японии, и не предназначены для отправки за рубеж. Однако миролюбивые силы приводили в ответ японскую пословицу: "Сколько ни тверди, что головастик совсем не похож на лягушку, из него все равно вырастет лягушка!"
Японский пацифизм родился в стране Хиросимы и Нагасаки. Его сердцевиной была "ядерная аллергия" - обостренное отрицание всего, что связано с атомным оружием. Этот эмоциональный накал воплотился в трех безъядерных принципах: "Не производить, не приобретать, не размещать ядерное оружие". Потребовалась многолетняя "шоковая терапия", чтобы заставить народ свыкнуться с заходами в японские порты американских атомных подлодок и авианосцев, оснащенных ядерными ракетами.
И все же ставить вопрос об отмене девятой статьи конституции, о полной легализации вооруженных сил и оснащении их оружием массового поражения в Токио до сих пор считают самоубийственным для политика. Это, впрочем, не исключает обходных путей: "Нельзя отменять, но можно игнорировать".
Разве, мол, народ не хочет, чтобы Страна восходящего солнца играла в мировой политике роль, адекватную ее экономическому потенциалу, чтобы она стала постоянным членом Совета безопасности? Но чтобы участвовать в миротворческих операциях ООН, она должна посылать своих военнослужащих за пределы страны. А это завершающий шаг к тому, чтобы вооруженные силы обрели легитимный характер.
Под голубым флагом ООН японские "силы самообороны" не только выходят на мировую арену, но и впервые обретают законный статус у себя на родине.
Самурайский кодекс чести, сложившийся в средневековой Японии, внедрялся в быт народа буквально острием меча. Воиычн мог лично казнить любого простолюдина, обвиненного им в непочтительности. Существовал старинный обряд "танесигири". Культ меча предписывал, что новый клинок желательно опробовать на человеческом теле. Старинные гравюры свидетельствуют, что жертвами этого оказывались бродяги, спавшие на улице, или крестьяне, возвращавшиеся с полей.
Зловещая сущность обряда "танесигири" обретает в наши дни актуальное политическое звучание. Судя по всему, у Токио возникает соблазн опробовать на деле военный потенциал, воссозданный в обход конституции. И тут уместно вспомнить еще одну японскую пословицу: "Человеку с молотком в руке всегда хочется ударить по любому торчащему гвоздю".