Поделиться
Столь уважительное отношение к труду рисовода не случайно. Крестьяне издревле считались в Японии "вторым сословием". Выше их по общественному положению стояли только воины (самураи). Тогда как торговцы и ростовщики, независимо от их богатства, составляли более низкое "третье сословие".
"Рис - всему голова", - говорят в Стране восходящего солнца. Рис не только основа рациона, но и стержень национального характера. Основой японской цивилизации стало поливное рисоводство на уступчатых склонах холмов. Содержать такую систему орошения одной семье не под силу. Тут нужен совместный труд сельской общины. Присущий японцам коллективизм, верность группе, с которой начата трудовая жизнь, - эти черты японского характера коренятся именно в рисоводстве.
Послевоенное экономическое чудо превратило Японию во вторую индустриальную сверхдержаву, однако поставило под угрозу судьбу "второго сословия" и соответственно - продовольственную безопасность страны. Хотя поражение во Второй мировой войне поначалу раскрепостило сельскую экономику. Сочтя помещиков социальной опорой милитаристов, американские оккупационные власти оставили им по три гектара, а остальную пашню раздали земледельцам-арендаторам. Поэтому, несмотря на разруху, страна быстро достигла самообеспеченности зерном.
Однако экономический бум 60-х - 80-х годов обескровил сельское хозяйство. Молодежь ушла в города. Миллионы сельских девушек устремились заработать на приданое, стали "секретным оружием" электротехнических концернов. Именно их дешевые и ловкие рабочие руки прославили Японию как "царство транзисторов".
Между тем некогда почетное "второе сословие" стало таять, подобно шагреневой коже. В 1970 году, когда вышла в свет моя книга "Ветка сакуры", в Японии было 13 миллионов крестьян. К 1980 году их осталось 8 миллионов. А теперь, еще четверть века спустя, "второе сословие" насчитывает лишь 3,7 миллиона человек, причем половине из них больше 65 лет.
Ныне на земле трудится лишь 5 процентов рабочей силы, а продукция сельского хозяйства составляет всего полтора процента валового внутреннего продукта страны. Однако в абсолютных цифрах это 67 миллиардов долларов, чем постаревшее "второе сословие" вправе гордиться. Повторю: 3,7 миллиона крестьян полностью обеспечивают 127 миллионов жителей Японии главной продовольственной культурой - рисом, производят четыре пятых потребляемых овощей, три четверти молока и две трети мяса.
Массовый отток сельского населения в города остро поставил вопрос о продовольственной безопасности. Средняя японская ферма (1,6 гектара) ровно в сто раз меньше американской и по себестоимости зерна не может конкурировать с ней. Поэтому правительство контрактует весь урожай риса по рентабельной для крестьян цене, а потом продает его потребителям дешевле, чем за него было заплачено. Чиновников пугает, что если разорится последнее поколение рисоводов, островная страна утратит способность кормить себя в чрезвычайных ситуациях.
На первый взгляд, расположенная на островах Страна восходящего солнца вроде бы может не беспокоиться о продовольственной безопасности: рисом и овощами крестьяне народ обеспечивают. Однако если пересчитать рацион не в тоннах, а в калориях, получается, что если в 1970 году самообеспеченность составляла 70 процентов, то ныне - всего 40 процентов. А это не может не вызывать в Токио тревогу.