Поделиться
Был еще один знак, правда, из другой оперы - 65-я годовщина со дня рождения Григория Горина, отмеченная главным образом на канале "Культура".
Жизнь после смерти... Масхадова
Бывают такие эпизоды в антитеррористической войне, показ которых по части подлинности не вызывает вопросов у прогрессивной общественности. Таким было пленение Хусейна. Таким стало уничтожение Масхадова. В обоих случаях информационное обеспечение оказалось достаточно оперативным. Предъявленные "картинки" не оставляли сомнений у зрителя в достоверности свершившегося. Хотя справедливости ради надо признать, что и при такой острой документальности остается место для сослагательных соображений, питаемых теми или иными свидетелями. Тут же являются на свет версии. Например, не исключено, что заросшего до неузнаваемости бомжа Хусейна не выволокли из-под земли, а взяли с боем. Возможно, полевого командира Масхадова убили не вчера, а несколькими днями раньше и в другом месте и т.д.
Со свободой "картинки" все было более или менее в порядке; трудности возникли со свободой мысли. Дефицит последней ощущался и на ток-шоу "Основной инстинкт", и на передаче "Постскриптум". Здесь мозговые усилия аналитиков имели одно направление: возможна ли жизнь в России после смерти Масхадова? Следовали советы спецслужбам - развивать успех. Советы чиновникам, имеющим отношение к денежным потокам, - меньше воровать.
Благие напутствия перемежались мрачными пророчествами, после которых хотелось вслед за Ренатой Литвиновой восклицать, предварительно вывернув руки ладошками наружу: "Как страшно жить!"
- А в чем проблема? - пытали ведущие "Школы злословия" свою гостью, глубокого литературоведа и известного общественного деятеля Мариэтту Чудакову.
- А недалеких людей стало слишком много.
Похоже, что так оно и есть, несмотря на простоту объяснения. Похоже, что эта популяция - еще одна российская беда.
Вышедший из тени
Как я понял Мариэтту Омаровну, недалекие люди - это не дураки, а умники и умницы, но в какой-то момент, на каком-то этапе своей жизни утратившие способность (или возможность) думать самостоятельно. Они в своих политологических контактах с внешним миром и его проблемами оперируют отполированными до блеска стереотипами и клише.
Один стереотип: перестройка не задалась по вине Горбачева, другой - все беды от Ельцина. Третий напоминает совмещенный санузел.
На передаче "Времена" у Владимира Познера, где оценивались и переоценивались итоги перестройки, солировал Михаил Сергеевич Горбачев. Разумеется, по праву. Я к нему со всем уважением и благодарностью. Но было в стилистике словоговорения первого и последнего президента СССР нечто царапающее. Он вышел в эфир с сознанием, что настал его час: все телекамеры обращены снова, как когда-то, на него, и он о себе уже говорит в третьем лице: ну, вот, мол, не послушались меня, Горбачева, а пошли за ним, за Ельциным...
Перестройка - дело прошлое. На самом деле здесь другой сюжет проступил. Вот два исторических персонажа - Горбачев и Ельцин. Двадцать лет назад они не поделили место на политическом Олимпе. Сегодня они спорят за место в Истории. Подача Горбачева - и мяч на стороне Ельцина. Ответит ли он кроссом или ударом по линии?
В этом матче есть спортивный азарт. У каждого из игроков - свои болельщики. Но судим не мы, а История. Думаю, что она уже рассудила и обоих расставила по своим местам. В конце 80-х нужен был политик, владеющий искусством маневра и лавирования в жестких рамках возможного. Потом в новых обстоятельствах потребовался политик-бурлак, который на горбу своего рейтинга вытащил страну из коммунистической трясины. Каждый сделал то, на что был способен.
Загвоздка же в том, что историю страны нельзя поделить на мою и твою. На ту, в которой прав Горбачев, и ту, в которой истинен Ельцин. Она одна. Но охотников поделить ее много. Главным образом среди "недалеких людей".
Мы у Григория Горина в подсознании
Сколь люди способны быть далекими, напомнили программы, посвященные 65-летию Григория Горина, а также спектакли и фильмы, сделанные при его непосредственном участии.
"Дом, который построил Свифт" совсем редко показывают. Не то что "Мюнхгаузена" или "Формулу любви". А он, как мне кажется, самое глубокое и самое "далекое" его создание-сознание.
История, между прочим, более всего напоминает горинского Свифта. Кажется, что она, как и он, однажды дала обет молчания и теперь, как и он, "говорит мыслью", которую мы не всегда способны угадать. А угадав, не способны молча "ответить мыслью".
Телеэфир в общем и целом подобен летучему острову лапутян, что приземлился близ "Дома, который построил Свифт". Хозяин не удивился пришельцам из будущего. Один из них разъяснил другим: "...Мы у него где-то в подсознании, мы для него - видение". Или видео?
- Нет, скажите точно: мы для него видение или нет? Или видео?
- Видение и видео! Но не надо превращать ни то ни другое в кошмар.
Увы, это уже невозможно. Это противоречило бы природе современного ТВ.
Вот "Первый канал" вроде бы и пожелал предложить своим современникам что-то более потребное, нежели "Аншлаг" или "Фабрику звезд", - "Большую премьеру" по пятницам. И студия шикарная. И ведущий - не Дубовицкая и даже не Андрей Малахов, а Иван Ургант, артистичный, остроумный молодой человек, к тому же не обделенный импровизационным даром, а все равно вышла помесь "Аншлага" с "Фабрикой звезд", где зачем-то на сцену выводят верблюда, потом резвого поросенка, где Арлазоров косит под Челентано, Руслана Писанка - под Наталью Варлей, а фабричная девчонка Наталья Подольская по этому поводу умирает от смеха.
Еще одно премьерное видение состоялось в минувшее воскресенье на канале "Россия" под интригующим названием "Я готов на все". Это попытка сделать глянцевый вариант экстремального шоу, где Жоржем Бенгальским выступил наш старый знакомый Дмитрий Дибров.
Понятно, что обе теленовинки находятся в процессе обкатки, утряски и совершенствования. Но, честно говоря, не уверен, что все у них получится. По мне, реконструкция "Аншлага" - задача такая же непосильная, как и реформирование Советского Союза, о чем нам не раз говорилось в эти дни.
У Горина во всех пьесах хеппи-энды, но все они трагические. Свифт умер, но Гулливер жив. Мюнхгаузен улетает на Луну, но опять же за бессмертием.
Смертельные хеппи-энды - это и есть доподлинная жизнь. Из них и ткется сюжет Истории, в чем более всего и был убежден Григорий Горин.
Мы сегодня, как лапутяне, задаемся вопросом: в чем причина его веселого сарказма? Ответим его словами, молча: "Эпоха! Конец феодализма, бурный рост новой буржуазной формации, в идеалах которой он быстро разочаровался".