После встреч с читателями, среди которых и французские журналисты, и французские издатели, и бывшие выходцы из России, и даже учащиеся парижских лицеев, писатели выходят размягченными, дружно повторяя, что так хорошо их давно уже не встречали, а столь адекватных вопросов не задавали даже дома.
Неудивительно. Как сказал на "круглом столе" "Россия - Франция: перекрестный взгляд" глава знаменитого издательства "ИМКА-ПРЕСС" Никита Струве, между Россией и Францией "продолжается любовный роман". Как и во всяком романе, были в отношениях двух стран и моменты бурного проявления чувств, и минуты взаимного охлаждения.
Особенно активно участники "круглого стола", среди которых были Василий Аксенов, постоянный секретарь Французской академии Элен Каррер д Анкос, Евгений Бунимович, Сергей Зенкин, вспоминали, разумеется, периоды предельного сближения и заинтересованности друг в друге: эпоха Екатерины, галломания начала ХIХ века, эпоха русского символизма, во многом сформировавшегося под влиянием французских "проклятых" поэтов. Наконец, еще одной неожиданной точкой пересечения двух стран стал приезд в Европу Александра Солженицына, долгое время остававшегося одним из самых читаемых русских авторов во Франции.
О собственном опыте "изгнанничества" говорили и русские писатели, живущие в чужеродной языковой среде. Хотя, как заметил на "круглом столе" "Писатель и пространство" живущий последние годы в Швейцарии писатель Михаил Шишкин, ему ситуация "отъезда" из родного языка помогла обратиться к русскому языку с новым острым вниманием, по сути, вернуться в язык. "Парижанка" Светлана Алексиевич призналась, что, оказавшись в Италии, а затем во Франции, была поражена отсутствующей в России способностью европейцев радоваться, их "опыту счастья" в отличие от русского "культа страдания" и несчастья. Прозаик Давид Маркиш, последние 33 года живущий в Израиле, своей необыкновенно сочной, красочной речью просто демонстрировал, что жизнь на чужбине совсем не обязательно означает внутренний разрыв с речевой стихией.
Понятно, что интерес европейцев к творчеству того же Солженицына подхлестнули политические обстоятельства. Сейчас, когда эпоха "железного занавеса" позади, карта французских пристрастий в русской литературе выглядит иначе. В 2003 году самой популярной русской книгой во Франции оказалась "Азазель" Бориса Акунина, вышедшая, правда, в Париже под названием "Зимняя королева" - в католической Франции книга с инфернальным названием могла вызывать ненужные нарекания. Тираж "Королевы" составил 5 процентов от всех изданных книг русских авторов. Борис Акунин обогнал даже Льва Толстого и Федора Достоевского, до того бывших самыми читаемыми русскими писателями. Впрочем, в прошлом году положение вновь изменилось - лидирующие позиции заняли "Жизнь господина де Мольера" Михаила Булгакова, "Первая любовь" Тургенева, "Преступление и наказание" и "Игрок" Достоевского. По сообщениям французских социологов чтения, лучше всего расходятся русские книги карманного формата - это значит, что их покупают не как экзотическую или подарочную литературу, а как ту, что можно почитать в метро или в самолете. Параллельно с русской классикой все больше издается современных российских авторов; накануне Парижского книжного салона французские издатели и вовсе активизировались - с 2003 по 2004 год количество русских авторов, переведенных на французский, возросло на 7 процентов. Все это довольно обнадеживающие цифры - не исключено, что после Парижского салона они возрастут.
Тем более что российские издательства и писатели демонстрировали привлекательность отечественной литературы находчиво и небанально. Издательство "Новое литературное обозрение" делало это в форме непринужденного перфоманса. На его стенде летописец "новорусского" нрава и быта Владимир Тучков читал пересказы толстовских сказок "на новый лад", а чтобы преемственность между Тучковым и классиком была очевиднее, писатель выступал в густой, окладистой бороде, которой автор "Войны и мира" наверняка бы позавидовал. Трудолюбивое "НЛО" - единственное из русских издательств- подготовило целую программу дискуссий и презентаций с участием ведущих французских социологов, политологов, русских писателей и поэтов. "Самокат" провел презентацию книжки стихов Олега Григорьева с обаятельными и смешными карандашными рисунками художницы Ирины Затуловской, сделанными специально для этого издания. Всем присутствовавшим на презентации детям также было предложено проиллюстрировать некоторые стихи Григорьева (заблаговременно переведенные на французский), чем дети немедленно и занялись.
События русской программы выплеснулись и за пределы выставочного комплекса Экспо Порт де Версаль - по библиотекам и книжным магазинам Парижа, где уже прошли очень теплые по внутренней атмосфере и насыщенные по содержанию вечера Людмилы Улицкой, Василия Аксенова, Анатолия Наймана, Михаила Шишкина, Александры Марининой. В Доме наук о человеке открылась выставка "Внутреннее пространство войны. Блокада Ленинграда в фотографиях", которую представил писатель Даниил Гранин. На выставке экспонируются документальные фотографии времен Великой Отечественной. Заметная их часть была рассекречена только в годы перестройки. Среди авторов выставки - фотографы ТАСС Всеволод Тарасевич, Борис Кудояров, а также фотограф ленинградской прессы - отец Иосифа Бродского Александр Бродский. Войне не только в историческом, но и в философском смысле слова был посвящен и отдельный "круглый стол" на Парижском салоне при участии Аксенова, Алексиевич, Геласимова, Пьецуха. А сегодня издательство "Время" представит серию книг о Чечне, в которой уже вышли документальные работы Николая Мамулашвили и Вадима Речкалова. Шансы, что презентация будет успешной, велики: как и в России, во Франции "нон-фикшн", тем более на столь острые темы, пользуется огромным спросом.
| прямая речь |
Элен Каррер д Анкос, постоянный секретарь Французской академии, специалист по новой политической истории России:
Отношения между Россией и Францией были по-настоящему страстными и в позитивном, и в негативном смысле этого слова. В начале ХХ века во Франции, например, существовала огромная мода на Россию - русский театр, балет, искусство - все это очень интересовало французов. Новый всплеск интереса был связан с годами советской власти, для кого-то Советский Союз был пугалом, а страшное всегда привлекает, но очень многие, особенно левая французская интеллигенция, были убеждены, что за Россией будущее. Затем был один момент при Горбачеве, но это скорее симпатия французов к самому Горбачеву, к его лицу. Сейчас во Франции к России относятся более критически. Русские дни на Парижском салоне - это новый замечательный повод повернуться к русской культуре. На салон приехало столько талантливых русских авторов, столько прекрасных ярких лиц - и это момент необыкновенно важный в наших культурных отношениях. Для французского общества это небольшая встряска, точка, которая может стать поворотной.