Поделиться
Российская газета | Правду говорят, что вы в Дубне семилетки возрождаете?
Владимир Кадышевский | Улыбаетесь, а для нас это чрезвычайно важно. Мы вошли в некоторый период стабилизации и настолько уверенно себя чувствуем, что приняли 7-летний план развития.
Алексей Сисакян | На последнем заседании Комитета полномочных представителей одобрены наши предложения по концепции технопарка. Предлагается модель частно-государственного партнерства для развития инновационного пояса вокруг ОИЯИ.
РГ | Ушли со сцены СЭВ и Варшавский договор, а рожденный вместе с ними институт в Дубне живет и развивается. Так звезды легли или есть тому земные причины?
Кадышевский | Ученые, в отличие от политиков, изначально упор делали не на конфронтацию с западными коллегами, а на сотрудничество, кооперацию с теми, кто был к этому готов.
Сисакян | Наш способ выживания - делать научную продукцию на мировом уровне. Чтобы к нам ехали специалисты из других стран, чтобы хотели здесь работать.
РГ | Какова доля России в расходах ОИЯИ?
Кадышевский | Примерно 60 процентов от нашего бюджета. Шкала взносов определяется по правилам, разработанным в ООН. Прежде всего принимается в расчет размер внутреннего валового продукта.
Возвращение на круги своя
Соглашение об организации Объединенного института ядерных исследований 26 марта 1956 года в Москве подписали представители 11 соцстран. Сегодня членами ОИЯИ являются 18 государств: Азербайджан, Армения, Беларусь, Болгария, Вьетнам, Грузия, Казахстан, КНДР, Куба, Молдова, Монголия, Польша, Россия, Румыния, Словакия, Узбекистан, Украина, Чехия. Второго января 2000 года, в свой первый рабочий день на посту и.о. президента России Владимир Путин подписал закон, регулирующий взаимоотношения ОИЯИ как международной организации с Российской Федерацией - страной местонахождения.
РГ | А до выхода этого закона как обстояли дела?
Сисакян | У нас не было того, что обычно называют "утечкой мозгов". Конечно, когда в институте 5,5 тысячи сотрудников, кто-то может уехать. Но ни одно научное направление не закрылось - вот что важно. Работали все наши ускорители, реакторы и другие экспериментальные установки. Но нужна была правовая основа для развития...
РГ | Из состава учредителей ОИЯИ кто-то официально вышел?
Кадышевский | В 1965 году по политическим мотивам свое членство в институте приостановил Китай. В 91-м, после распада социалистического лагеря, из ОИЯИ вышла Венгрия. Правда, она продолжает с нами сотрудничать в рамках двухстороннего соглашения, платит определенный взнос. В феврале в Будапеште побывала наша делегация во главе с вице-директором ОИЯИ Алексеем Сисакяном.
РГ | О чем договорились?
Сисакян | Подписали договор о продлении сотрудничества на неопределенно долгий срок. До этого всегда были временные оговорки - два года, три. А сейчас - протокол бессрочный.
Кадышевский | В отношениях ОИЯИ с Венгрией ситуация может вернуться на круги своя. Во всяком случае, наша делегация поднимала этот вопрос. Кстати, и Китай заинтересован в восстановлении и развитии контактов с нами. Мы, разумеется, это приветствуем и предпринимаем встречные шаги. Не стану утверждать, что существует очередь из желающих вступить в ОИЯИ, но уже несколько стран рассматривают такую возможность.
РГ | И кто же среди потенциальных кандидатов?
Кадышевский | Есть серьезная заявка от Греции. Думаю, что соглашение с ней подпишем уже в этом году. Заметно продвинулись в переговорах с ЮАР - она может стать ассоциированным членом ОИЯИ. Ведем диалог на ту же тему с Индией, Францией. И даже с Соединенными Штатами подписали соответствующий меморандум.
Примите векселя к оплате
ОИЯИ - многопрофильный научный центр. Здесь на мировом уровне развивается физика высоких энергий, физика сверхтяжелых элементов, физика конденсированных состояний, релятивистская ядерная физика, радиобиология и другие научные направления. Институт поддерживает связи примерно с 700 научными центрами и университетами в 60 странах.
РГ | Как складываются в последние годы отношения с ЦЕРНом?
Кадышевский | Мы участвуем в подготовке трех из четырех широкомасштабных экспериментов, которые будут проводиться на Большом адронном коллайдере. О вкладе наших ученых и специалистов высоко отзываются руководители ЦЕРНа - и нынешние, и предыдущие.
РГ | А не отвлекает ли это ресурсы от ваших собственных программ? Кооперация - это хорошо, но своя рубашка ближе к телу. Не лучше ли было эти силы и средства сосредоточить в Дубне?
Кадышевский | Тут надо понимать следующее. В области физики высоких энергий ЦЕРН опережает не только Россию, но и научные центры других стран. Не случайно физики, работающие в этой области в России, чрезвычайно интенсивно сотрудничают с ЦЕРНом - участвуют как в создании самих машин, так и в подготовке экспериментов на них. Но есть области, где безусловное лидерство признают за нами. Например, синтез сверхтяжелых элементов - то, чем занимаются в лаборатории ядерных реакций имени академика Георгия Флерова. Среди соавторов этих работ есть американцы - представители Ливерморской национальной лаборатории. Очень успешным является наше традиционное сотрудничество с лабораторией имени Ферми под Чикаго.
Сисакян | Хотел бы добавить еще один пример - наши научные связи с Брукхейвенской национальной лабораторией. Программа, выполняемая на релятивистском тяжело-ионном коллайдере, и эксперименты на дубненском нуклотроне позволяют изучать так называемую физику тяжелых ионов высоких и сверхвысоких энергий.
РГ | На Западе вас уважают как надежных партнеров и считают серьезными соперниками. А дома? Всегда ли понимают ценность того, чем вы занимаетесь? Или ждут немедленного результата от фундаментальной науки?
Кадышевский | Да, чтобы она себя еще "при жизни" окупала. А я лично согласен с мнением, что одни только уравнения Максвелла окупили все затраты на фундаментальную науку на сотни лет вперед. Эти уравнения - теоретическая основа электромагнетизма. С их помощью предсказаны радиоволны, стали возможны столь привычные в быту микрокалькулятор, музыкальный центр, сотовый телефон - все, что в нашем доме, в рабочем кабинете звучит, светится, мигает... (Чтобы не быть голословным, Владимир Георгиевич нажимает не видимую для меня кнопку - в ту же секунду из динамиков полилась музыка).
РГ | Никогда не думал, что уравнения Максвелла столь приятны на слух...
Кадышевский | Между прочим, чтобы включить вот так же наши ускорители, приходится десять раз просчитать и взвесить. Установки мощные, потребляют много электроэнергии, а тарифы все время растут. Вот и думаешь, когда сможем включить, чтобы открыть что-то новое... Парадокс! Конечно, мы делаем новые открытия, но это сопряжено с большими проблемами. Думаю, что потомки Максвелла могли бы предъявить счет тем, чей бизнес строится на его открытиях: пусть отчисляют процент на фундаментальную науку.
Фрадкову и Кo от самого Фарадея
За полвека в лабораториях ОИЯИ получили опыт и первоклассную теоретическую подготовку тысячи специалистов из разных стран. Сейчас в Дубне около 500 приглашенных ученых. На короткий период (для проведения экспериментов) в институт приезжает ежегодно до тысячи зарубежных исследователей. Многие, кто прошел школу ОИЯИ, добились выдающихся результатов на научном поприще в своих странах.
Кадышевский | У нас сохраняются тесные связи с Академией наук Украины и персонально с Борисом Евгеньевичем Патоном. Он, как известно, возглавляет Международную ассоциацию академий наук, что стала по существу преемницей Академии наук СССР. И наш институт вошел в МААН в качестве ассоциированного члена. Одно заседание мы провели в Дубне, а еще одно - в Крыму, на территории другой "Дубны" - дома отдыха нашего института. Он, к счастью, сохранился за нами, а недавно мы смогли выкупить землю под ним - за счет украинского взноса в ОИЯИ. Очень гармонично получилось.
РГ | А не боитесь, что новые власти Украины дадут обратный ход? Ведь сейчас там подвергают ревизии дела о приватизации одно громче другого.
Сисакян | Хочется верить, что интерес к науке сильнее, чем политические разборки. События последних лет вокруг ОИЯИ показывают, что научные связи проявляют удивительную живучесть. Сколько перемен произошло, сколько, казалось бы, незыблемых структур распалось, а институт сохранился.
Кадышевский | Наш святой долг - вручить его следующему поколению. А пользу, которую институт принес, еще будут анализировать. Хорошо известно, сколь тяжелыми оказались последствия распада СССР для науки в государствах СНГ. И мы очень заинтересованы в том, чтобы в повестке дня одного из ближайших саммитов СНГ был пункт примерно такого содержания: "Научно-техническое сотрудничество стран содружества на примере ОИЯИ".
P.S.
Когда, будем надеяться, ученых позовут на саммит СНГ, им следовало бы рассказать премьер-министру Фрадкову и его коллегам из других государств быль, рожденную еще при жизни Фарадея. В лабораторию к ученому однажды наведался премьер-министр Англии. Он с интересом наблюдал за тем, как Фарадей работал над электрогенератором, по-нашему - динамо-машиной. А потом задал вопрос: "Скажите, профессор, это когда-нибудь будет полезно людям?" - "Не знаю, Ваше превосходительство, как насчет пользы, - был ответ, - но уверен, что через несколько лет вы это обложите налогом".