Поделиться
Телефонное право - по умолчанию
Российская газета | Ольга Александровна, как вы относитесь к термину, который приводит в состояние транса многих судейских, - Басманное правосудие? Что стоит за этим обидным понятием - некое явление или чистая выдумка?
Ольга Егорова | Этот термин действительно существует. Но сейчас, если рассмотрят самое громкое дело в Мещанском суде и решение не всем понравится, не исключаю, будут говорить о Мещанском правосудии. Когда вышла книжка с названием "Басманное правосудие", было очень обидно. Но когда я ее прочитала, то почерпнула для себя интересную дополнительную информацию. Во-первых, как некоторые судьи ведут процесс. У нас в городе 600 судей федеральных и 384 мировых. Всех их я знаю поименно, с каждым встречалась. Но как они все ведут процесс - этого я не могу знать. Прочитав книгу, я в очередной раз собрала судей и спросила: объясните, пожалуйста, почему один ведет процесс так, как требует Кодекс, а другой позволяет себе вольно его трактовать? Прошу запомнить непременные требования к каждому судье - четко исполнять процессуальный и материальный закон, оперативно и грамотно рассматривать каждое дело, поскольку за каждым из них стоят люди, их интересы, права, судьбы.
РГ | На слуху и другой устойчивый термин - телефонное право. В суде оно существует как явление?
Егорова | Я 34 года в суде работаю, и все 34 года говорят про телефонное право. Убеждена: звонят тем, кто это позволяет делать. Судьи все на виду, и люди о каждом все знают - берет ли он взятки, позволяет ли, чтобы ему кто-то по телефону звонил, просил решить какие-то вопросы. Тем, кто этим не занимается, никогда не звонили и звонить не будут, потому что знают: этот судья и разговаривать не станет, он примет свое, а не подсказанное решение.
РГ | В отношении вас такие попытки были?
Егорова | Были. Пожалуйста, могу рассказать. Сижу в кабинете. Вся связь у меня переключена на секретаря, кроме первой, кремлевской. Вдруг звонит мой прямой телефон - есть такой, который знают лишь очень немногие люди.
"Здравствуйте, Ольга Александровна, это Рушайло Владимир Борисович. Мне с вами нужно переговорить. Вы можете?" Отвечаю, конечно, могу, хотя сама думаю: как это, по городскому телефону? Шокирована. И вдруг связь прерывается. Я тут же набираю по справочнику АТС-1 телефон Рушайло. Берет секретарь. Говорю: "Здравствуйте, это председатель городского суда, только что со мной разговаривал Владимир Борисович, но нас разъединили. Соедините, пожалуйста". Там пауза: "Я ни с кем его не соединяла". Секретарь передала наш разговор Рушайло, ему тоже стало интересно, он взял трубку. Я чувствую, голос совсем другой. И вдруг городской опять звонит.
Спрашиваю: вы действительно Рушайло? Отвечает: да. Говорю: а я вот с ним по другому, прямому телефону разговариваю, и разница в голосах очень большая. Мой самозванный собеседник тут же бросил трубку.
Бывает депутаты звонят. Не грублю, но объясняю: нам поставили эту связь не для решения конкретных дел. Не надо мне звонить, если вас что-то интересует, вы можете установленным порядком сделать запрос, и я на все ваши вопросы отвечу. Человек имеет право, пройдя все инстанции, обратиться ко мне с надзорной жалобой. Но эту жалобу следует сдать в экспедицию и получить от меня ответ - законодатель предусмотрел такой порядок.
РГ | А московские власти звонят?
Егорова | Нет. Исключено. Если поступает исковое заявление и вопрос очень серьезный и для жителей, и для города, бывает, что в ходе судебного заседания до вынесения решения вносятся изменения в нормативный акт. Если прислушались и сами внесли их, разве плохо? Тем самым суд свою роль выполнил.
РГ | Вопрос немножко о другом. Пытаются ли московские власти на вас давить, влиять на суд, когда решаются спорные вопросы, особенно, когда город заинтересован, в стройке, например?
Егорова | Нет. Они прекрасно знают, что давить на меня бесполезно. Судьи, рассматривающие дела, независимы даже и от председателя городского суда.
РГ | Известно, что город помогает судам, вкладывает немалые деньги в развитие мировой юстиции. Разве не вправе рассчитывать на ответную любовь?
Егорова | Материально-техническое обеспечение мировых судей возложено на субъекты Российской Федерации - так установил закон. Действительно в Москве как ни в одном субъекте созданы просто великолепные условия для мировых судей. Для каждого из 384 мировых судей оборудован свой участок. Поэтому Москва поначалу как бы тормозила их назначение. Поэтапно делали. Сначала создали 157 участков, потом еще 127.
Значит, за колбасу и за бутылку водки один попадает в тюрьму, а кто украл миллион, тому особые права? Согласно закону меру пресечения в виде ареста можно применить к любому подозреваемому
Построен участок - назначаем судью. На строительство и обустройство пошли действительно огромные деньги. Но мировая юстиция уже доказала свою эффективность: самые близкие к жителям судьи рассматривают уголовные, гражданские и административные дела практически без отмен. Нагрузка из районных судов ушла. Районные тем самым рассмотрели все заволокиченные дела. Результат налицо.
За миллионы - на Канары, за бутылку - в тюрьму
РГ | Но ведь бывают ситуации, когда за тем или иным делом стоят и огромные деньги...
Егорова | Про деньги лучше мне не говорите. Я убеждена, что судьи Москвы взяток не берут. Если же появляются сомнения, обращаюсь в квалификационную коллегию. Затем про меня пишут, что я "оказывала давление по делам" на тех, кого лишили полномочий. И, конечно, это меня задевает. Я не могу сказать, что я вот такая бесчувственная - не реагирую ни на что. До слез бывает обидно, когда гадость напишут. Почему я и не встречаюсь ни с кем.
РГ | Может быть, зря? Рассказали бы, как все на деле.
Егорова | Пока идет конкретный судебный процесс, лучше бы, конечно, не давать публичных оценок, особенно крайних. Потому что они формируют определенное общественное мнение и, что еще важнее, могут оказать влияние на судей, которым надо выносить решение исключительно на основании закона и собранных доказательств. Кстати, это относится и к институту присяжных заседателей, который в настоящее время проходит этап становления. В одной из газет, например, пишут: коллегию присяжных распустили, присяжные дали нам интервью и говорят, что доказательств по делу нет, там должен быть оправдательный приговор, что в суде комнаты прослушиваются, и они вынуждены были обсуждать все на улице. Так и написано в газете. И никто не задается вопросом, а почему распустили? Да потому, что присяжные отказались приходить в суд. Это о чем-то говорит, если люди вдруг под разными предлогами стали уклоняться от участия в процессе. Может, за стенами суда с ними что-то происходило? А как теперь новому составу присяжных вынести справедливый вердикт?
РГ | Писали, что вы якобы обвиняете адвокатов в намеренном затягивании процесса.
Егорова | Сформировали новую коллегию, можно начинать процесс. Но встает один из адвокатов подсудимого и говорит: я сейчас упаду, мне плохо. Я пожилой человек, дайте мне два дня отлежаться. Судья, конечно, пошла навстречу. Хорошо, отлежитесь, потом будем слушать дело. Потом остальные адвокаты по очереди берут больничные листы и 25 дней не приходят в суд, а подсудимый в это время сидит, так как дело не слушается. Я хорошо помню, как адвокаты работали в прежнее время. Они никогда не позволяли себе без уважительной причины не прийти в судебное заседание, уехать в отпуск, если дело не рассмотрено. А сейчас берет адвокат соглашение и тут же уезжает отдыхать. Вернувшись, приходит и говорит: у меня в другом суде процесс более важный. Мы суд опять откладываем, а его подопечный - обвиняемый - тем временем сидит за решеткой.
РГ | Многие утверждают, что суды злоупотребляют такой мерой, как арест и содержание под стражей, особенно по экономическим делам.
Егорова | Определяя меру пресечения, суд учитывает несколько факторов: чтобы не было совершено новое преступление, подозреваемый не скрылся, не влиял на следствие и на свидетелей. Учитывается и тяжесть предъявленного обвинения. Простите, если украдены миллионы или даже миллиарды, которые надо еще вернуть, почему такой человек должен сидеть дома? Значит, за колбасу и за бутылку водки один попадает в тюрьму, а кто украл миллион, тому особые права? Согласно закону меру пресечения в виде ареста можно применить к любому подозреваемому при наличии оснований. Следствие считает, что такой обвиняемый, обладая большими деньгами и влиятельными связями, находясь на свободе, может повлиять на следствие, может скрыться, может вообще перебраться за границу - у него счета в иностранных банках. Разве нет таких дел? Тот же Аксененко, бывший министр путей сообщения, где он? В Германии, и я сомневаюсь, что сам к нам приедет. Хорошо, что мы дело в суд не взяли, как о том прокуратура отчитывалась, мол, дело в суде. Но мы его вернули: вы гражданина отпустили за границу, вот и приведите его к нам.
РГ | Насчет бутылки водки - это для примера или есть и такие дела?
Егорова | Анализирую статистику по итогам года. Вдруг вижу - поползли вверх мелкие кражи. Читаю эти дела, и вырисовывается такая картина: находят милиционеры бомжа, говорят, иди в супермаркет и бери самую дорогую бутылку коньяка. А на выходе уже ждут, он проходит через турникет, все это изымается, оформляется дело о краже. Я об этом на совещании сказала. А потом мне сами милиционеры признались: им дали команду не менее 30 дел в месяц сдавать в суды. Зачем? Ради "галочек", чтобы показать, как хорошо работают?
РГ | А как на судейский взгляд выглядит криминогенная ситуация в городе?
Егорова | По уголовным преступлениям в суде огромное количество дел. 63 тысячи рассмотрели в том году, каждый год идет на увеличение на 3-5 тысяч.
Но на что я обратила внимание - статистика помогла - из 63 тысяч уголовных дел 30 тысяч - это подделка миграционных карт, медицинских книжек и пенсионных удостоверений. Значительно меньше возбуждено дел по квартирным кражам, дел по грабежам и другим тяжким преступлениям. Зато потоком идет 327-я статья УК РФ, того гляди, все москвичи кроме милиции, прокуратуры, судов и депутатов, окажутся судимыми. Председатель Верховного суда Вячеслав Михайлович Лебедев задал вопрос: почему освобождают из-под ареста не по решению суда, а по постановлению следователей или прокурора? Поправки в 108-ю статью УПК РФ дают такую возможность, когда дело прекращается и когда не продлевается срок. Но это единичные случаи. Я тут же направила запросы в следственные изоляторы: сколько человек освобождено по постановлению следователей и прокурора?
Я так и сказала всем судьям: откройте все двери, пусть сидят, пусть все слушают, если интересно. Не надо ничего от людей скрывать
Дали цифру, от которой я ужаснулась. Это не дело. Сначала пишут: может скрыться, статью ставят - суды верят документам, дают санкцию на арест. А через 10 дней получается, что уже не может скрыться. Это что, опять для "галочки"? Пусть судьи задумаются, они эти цифры и знать не могли.
РГ | Есть такое мнение, что если судьями становятся бывшие прокуроры или бывшие сотрудники милиции, то это плохо. Вы придерживаетесь такого же взгляда?
Егорова | Зависит от человека. Я прежде всего обращаю внимание на профессиональную квалификацию и человеческие качества. В мировые судьи мы взяли 22 процента юрисконсультов, почти треть - наши консультанты и секретари, прокурорских 12, милицейских 11 процентов, адвокатов, правда, всего 1 процент - взяли трех девушек, они учились в аспирантуре и работали. Экзамены они сдали хорошо. Так что берем и адвокатов. Суд идет - откройте двери.
РГ | Будь ваша воля, что вы поменяли бы в судебной системе?
Егорова | Я должна четко исполнять закон, а менять - это не моя функция. Если спрашивают наше мнение, мы никогда в стороне не стоим.
РГ | А вам все проекты присылают?
Егорова | Нет. Пример, недавно внесли изменения в закон об адвокатуре. И теперь практика покажет, как он будет действовать, поскольку мнения юристов в трактовке этих изменений разошлись.
РГ | Как вам кажется, в какую сторону дрейфует наше правосудие? Раньше говорили, что советское правосудие - карательное. Мы меняемся?
Егорова | Закон изменяется, смягчение наказаний, особый порядок, больше условных мер наказания.
РГ | А что из зарубежного опыта бы взяли? Может, зарплату?
Егорова | Помню, в Англии были, делегация - шесть мужчин, я была руководителем группы. Но меня сначала приняли за переводчика, а когда узнали, кто по должности, смотрят на меня и говорят: "Простите, в Англии судьей можно стать только в 45 лет. А сколько вам лет?" Отвечаю: "Семьдесят пять". А что я еще могла сказать, если у меня стаж - четверть века? Посмеялись, но потом, на приеме, всем меня показывали со словами: "Посмотрите, сколько она работает судьей и как хорошо сохранилась". Поэтому у них тоже разные ситуации. Никто же ведь не говорит, какая у них зарплата, а сколько они платят за жилье. Например, жилья в собственности у них ни у кого нет.
Да, у нас небольшая зарплата, но по сравнению со всеми госслужащими, вполне приличная, если сравнивать с врачами, учителями...
РГ | Как вы относитесь к идее, которая прозвучала на съезде судей - ввести декларирование не только для самого судьи, но и родственников, детей?
Егорова | Конечно, нужно. Чего скрываться? Если ты честно заработал деньги, ради бога, покупай квартиру, строй дом, почему мы должны в нищенских условиях жить?
РГ | И вторая идея, прозвучавшая на съезде, - сделать процесс максимально открытым.
Егорова | Я так и сказала всем судьям: откройте все двери, пусть сидят, пусть все слушают, если интересно. Не надо ничего от людей скрывать.
РГ | Тогда почему в Мосгорсуде нет пресс-службы?
Егорова | Оклад - тысяча рублей. Ну кто на тысячу пойдет? Приходите, я вас с удовольствием возьму.
РГ | Страдает дело. Идет процесс, спросить о деталях не у кого. Потому чаще всего представлены адвокаты, они охотно дают пояснения. Но читателю интересна позиция и другой стороны.
Егорова | Звоните, приходите сами на процессы. В Московском городском суде теперь есть специальное помещение, чтобы могли свою аппаратуру поставить. Можно туда все поставить и подождать, секретарь выйдет, пригласит в тот или иной зал.
РГ | Новый глава Высшего арбитражного суда Антон Иванов, побывавший у нас в гостях, предложил вообще вести трансляцию самых громких процессов в режиме реального времени.
Егорова | В Мосгорсуде подготавливаются залы, оборудованные техникой для видеозаписи и звукозаписи. Это дисциплинирует всех участников процесса, в том числе и судей.
РГ | Видимо, ваша позиция открытости дошла не до всех судей, потому что один из наших гостей рассказывал, как его изгнали из зала за то, что он пытался записывать по ходу процесса.
Егорова | Уверена, что председатели судов так себя не ведут. Конечно, если речь о магнитофоне, из уважения к суду и другим участникам процесса надо информировать о том, что проводится запись. Но когда прячут технику под столом - это не украшает и не может являться доказательной базой.
"Мосгорштамп" с двойным контролем
РГ | Какие меры реагирования вы можете принять к председателям районных судов и судьям, которые рассматривают уголовные дела с мерой до двух лет и месяцами волокитят их?
Егорова | Можно прекратить полномочия за волокиту. Был такой случай: дали мне справку, что в производстве у судьи сотни дел и она их назначает на следующий год. Пригласила ее к себе: почему вы откладываете дела вот на такой срок? Отвечает: во-первых, у меня отпуск 45 дней, трое детей, и я не собираюсь умирать на работе. Что значит "умирать на работе"? Дело надо рассмотреть в установленные законом сроки. Она считает, что эти законы нереальны, в день может рассмотреть 2-3 дела, а остальные люди - в очередь. Звоню председателю, говорю, поскольку трое детей, летний период, отпустите в отпуск, но на 24 дня, а не на 45. Ей не понравилось,взяла больничный и отбыла, с учетом больничных, все свои 45 дней. При этом на дела, рассмотренные еще в январе - феврале - марте, не сдала решения, граждане бегают, требуют решения, словом, бедлам. Все это взвесив, я написала представление в квалификационную коллегию, которая и прекратила ей полномочия по порочащим основаниям - за волокиту, за неуважение к людям, которые у нее годами ждали решения своей судьбы. Естественно, потом читала в СМИ, как на нее "оказывали давление по делам".
РГ | Что вы посоветуете людям, которые приходят в суды, скажем, в первый раз, неопытные, а их встречают грубо, даже и судья. Чувствуют себя как оплеванные. Куда им жаловаться и на кого?
Егорова | Что сделано в Московском городском суде. Во-первых, сотрудник должен ходить в форменном костюме, но в любом случае с бейджиком на груди, скажем: "Иванова Анна Ивановна". И если она ругается, то сразу видно, кто. Ведь раньше как бывало - вытолкали человека, сказали: "Закрой дверь!", а начнешь проверять - все отказываются. Во-вторых, все предупреждены, что их ждет за грубость. Вот уже год ни одной жалобы на грубость нет.
РГ | Какой процент приговоров, вынесенных районными судами, вы отменяете?
Егорова | 85 процентов стабильности.
РГ | Высокий процент. Но жалоб много, в частности на кассационную инстанцию. Есть даже такое обидное прозвище.
Егорова | "Мосгорштамп"?
РГ | Да.
Егорова | Уже давно пройденный этап. Так могут сказать лишь те, кто живет старыми представлениями. И рассматриваем, и отменяем решения, сейчас хорошо стала работать новая надзорная инстанция. Изменилась она в силу закона. Теперь судьи возбуждают надзорное производство. А если отказали, ко мне обращаются, то получается как бы двойной контроль. В этом году мы надзорных представлений больше внесли, потому что 11 человек уже работают на надзоре, раньше были только председатель суда, прокурор и Верховный суд. Теперь 11 судей имеют право возбуждать надзорное производство.
РГ | Правоведы говорят, что функции кассационной и апелляционной инстанций близки и можно было бы обойтись одной из них. Как вы к этому относитесь?
Егорова | Апелляция тоже введена, мировые судьи выносят решения, районные их пересматривают в апелляционном порядке. Апелляция - это когда проверяются все доказательства в судебном заседании, вызывают свидетелей, то есть повторяется весь процесс, а кассация - когда только выслушивают стороны. У нас при каждом районном суде есть судья, который занимается апелляцией.
Здесь есть и свои плюсы, и свои минусы. Районные судьи к процессу апелляции еще не очень подготовлены, это вторая инстанция, а они привыкли сами рассматривать дела. Допускают ошибки, и в надзоре приходится поправлять. Но этот институт развивается, а если он работает, ну и пусть работает на здоровье. Кассация тоже свою функцию выполняет. И я не возражаю, чтобы была и та, и другая.
РГ | Но вот в Париже, где вы были в апелляционном суде, там только эта инстанция. Почему бы нам не сделать так же, чтобы всякое дело рассматривалось прямо у вас по полной программе без отправки его назад в райсуд на новое рассмотрение?
Егорова | А мы у себя и так выносим решения в кассации. Если все доказательства исследованы судом, но неправильно применен закон, мы выносим новое решение. Зачем людей гонять туда-обратно.
Сумка с долларами - перед приговором
РГ | Как вы относитесь к идее создания специализированных судов, и в частности ювенальной юстиции?
Егорова | Состав по делам несовершеннолетних был всегда и в прежние годы.
Другое дело - создание еще одного суда. Идея хорошая, но ведь это - деньги, и немалые. У нас есть столько и других проблем. Думаю, что судья, который рассматривает дела по несовершеннолетним, должен обладать особыми качествами, душу вложить в это дело, потому что это искусство, чтобы дети могли тебе открыться, все рассказать. Помню, было у меня дело о хищении госимущества в особо крупных размерах. Стоит передо мной мальчишка, Аксенов Вася. Ему 14 было, но он выглядел лет на 10. Его арестовали. Ему не повезло, что у него мать пьяница, отца нет, бабушка нездорова. И ему инкриминировали следователи все, что могли, и в тюрьму привезли.
Статья - от 5 лет лишения свободы. Вот он стоит, на меня смотрит. У него простуда, хлюпает носом. Мы сидим с народным заседателем, задаем вопросы. И там был эпизод, что он украл бойлерный агрегат. Спрашиваем: а как ты взял его и куда понес? Отвечает: а я его взял и в окошко выбросил. А окошко высоко было? Да табуретку поставил и бросил, оно на улицу и выпало...
Но дело в том, что этот агрегат весит 120 килограммов, а в Васе самом не больше 30. Как он мог его поднять? Другой такой же эпизод, что он там похитил... Мы его разговорили. И он говорит: тетя, ты меня прости, пожалуйста, но мне сказали подписать бумаги, я и подписал. Мы его отпустили.
Другой случай. Квалификационная коллегия прекратила полномочия судьи за то, что она несовершеннолетних приговорила к лишению свободы с реальным отбытием срока наказания, когда по закону это запрещено. Спрашиваю: скажите, как это могло произойти? А судья отвечает: да какие же это дети? Это нелюди, которых нужно уничтожать. Может такой человек судьей работать? Она обиделась: вот один-единственный проступок и вы меня тут же выгоняете. А то, что 14-летний подросток 11 месяцев отсидел реально в зоне, не в счет. У него нет родителей. Законодатель сказал: нельзя этого делать, значит, судья должна смотреть.
То же самое с административными делами. Бомжей ловят и звонят: а что делать с ними, привезли вот 15 человек? Кто это придумал, зачем такие липовые дела?
Был анекдотичный случай, когда судья чуваша - гражданина РФ выдворил.
Приносят мне дело, написано: выдворить гражданина Чувашии за пределы РФ. Конечно, все люди, но только судьям нельзя совершать ошибки, это очень опасно, цена велика.
РГ | Был период, когда одновременно во многих СМИ появились о вас, мягко говоря, нелицеприятные публикации. Это была кампания или случайное совпадение?
Егорова | Я считаю, что кампания. Прошли интервью судей, которые лишены полномочий, всю грязь вытащили. Я нигде это не говорила, но сейчас скажу. Кто-нибудь спросил у одной из этих уволенных судей, за счет чьих средств она оплачивала свою избирательную кампанию, решив баллотироваться в депутаты?
Она вела дело, пришедшее уже из Верховного суда, который отменил оправдательный приговор. Заседатели заявили самоотвод. Она самоотвод удовлетворила, а дело отложила и через три дня пишет заявление на отпуск на 30 дней. Я подписала и только тут узнаю, что дело отложено без числа. Как же так? У меня, говорит, нервная ситуация, я устала. Что попишешь, я и передала дело другому судье, не может же оно у нас валяться. Через месяц из отпуска не вернулась, попросила еще 15 дней. И вдруг приходят ко мне и говорят: она будет баллотироваться в депутаты, приостановите ее полномочия, она три месяца будет заниматься избирательной кампанией. Приостановили. Однажды приходит ко мне и говорит: Ольга Александровна, вы знаете, я буду депутатом, стану работать в Госдуме, буду отстаивать интересы судей... Очень хорошо, говорю, пусть наш судья будет депутатом. Вы точно уверены? Она говорит: я прохожу, все у меня нормально. Потом еще раз пришла: благословите меня, если вы мне не скажете добрые слова, я буду переживать. Я говорю: идите, если вы хотите. И вдруг - ее выступление на радио: Егорова заставляла заниматься фальсификацией, не разрешала удовлетворять самоотвод заседателей, требовала сфальсифицировать протокол судебного заседания, вынести обвинительный приговор, а я хотела оправдательный... Да ведь если она хотела вынести оправдательный приговор, кто мешал, дело было у нее в руках!
РГ | А что касается дела бывшей судьи Касымовой из Пресненского суда?
Егорова | У судьи Касымовой на протяжении трех лет в процессах сидели одни и те же заседатели, а фамилии в протоколах каждый раз значились новые: то Иванов, то Петров, то Сидоров. Судью осудили за это. Председатель суда уволился.
Другой пример. В отношении одной из судей городского суда поступило письмо от граждан, где ее обвиняли во взятке. Якобы затребовала 15 тысяч долларов за то, чтобы освободить виновного. Но набрали только 5 тысяч долларов и пришли к ней, говорят: у нас больше нет. А она ответила, что тогда и слушать не будет. Там прямо фамилии указаны, конкретные материалы дела. Суть такова: два товарища встретились, раньше в Чечне служили вместе. Один стал крутой бизнесмен, хоть и криминальный, а другой с двумя детьми перебивается с воды на хлеб. Вот первый и предложил: хочешь заработать тысячу долларов за 10 минут? Сейчас подъедем к НИИ, выйдет мужик, вырви у него портфель с документами, которые мне очень нужны. Согласился, но поскольку никогда этим не занимался, то и попался. Открыли портфель, а он полон денег. Парень и ужаснулся: я так не договаривался, мне сказали, что там документы. И называет фамилию. Оба - на скамье подсудимых, суд дает обоим по пять лет. Дело идет в кассацию, вот здесь и пошла речь об условных мерах наказания, а сумму я назвала. Все это в открытом письме. Пишут, совести у тебя нет, последнюю шкуру сдираешь, а у нас дети. А второй заплатил - и ему заменили на условную меру, а ведь он организатор! А как заменили: пишут в определении, что он убил трех боевиков в Чечне, поэтому заслуживает условную меру наказания. Трех боевиков убил - так и написано. После этого я говорю: объясните мне, пожалуйста, что происходит? Судья написала заявление и ушла.
РГ | А бедному фигуранту так приговор и остался?
Егорова | Верховный суд переквалифицировал статью, и его через полтора года отпустили.
РГ | А откупившегося посадили?
Егорова | Нет, у нас 405-я статья УПК РФ, все, вопросов нет.
Чему учит Страсбург
РГ | Вы - судья, почему не обращаетесь в суд, если о вас пишут неправду?
Егорова | Когда, помните, написали по делу Быкова, что Егорова миллион долларов взяла, я обратилась, чтобы возбудили уголовное дело. Если взяла, докажите и выгоните меня с работы как взяточницу. Сразу пошли на попятную, мол, это псевдоним, найти автора невозможно. Тогда по-другому: кто подписывает газету, редактор? Вот и пусть он отвечает, если скрываете автора. Прибежали: уважаемый человек при инсульте, при инфаркте... Я говорю, простите, а кто мое имя защитит? Но все же сказала: ладно, прекратите, если он такой уважаемый и весь больной. Но пусть напишут извинение через газету. Пришел Генри Резник, известный адвокат, он защищал интересы издания. Говорит: давайте решим, это уже неприлично, нехорошо... Конечно, нехорошо, но напишите, что вы приносите извинения. Написали, что за три года работы, пока дело в розыске было, не нашли и не подтвердили ни одного случая, когда Егорова вынесла бы решение вне процессуальных рамок. Ну хоть так написали, что три года взяток не беру, а до этого, что же, брала? Махнула рукой. Я всем говорю: приходите, я вам все расскажу, не прячусь ни от кого.
РГ | В последнее время все чаще недовольные нашими судами говорят о Европейском суде по правам человека.
Егорова | Безусловно, каждый может обратиться в Европейский суд, и я считаю, что это хорошо. Но при этом надо учитывать, что суд в Страсбурге рассматривает не все заявления, а только те, которые подпадают под действие Конвенции о защите прав человека и основных свобод. Я согласна с уполномоченным Российской Федерации при Европейском суде по правам человека Павлом Александровичем Лаптевым, что судьям необходимо изучать европейское прецедентное право, чтобы учитывать его при рассмотрении дел.
РГ | Вам нравится ваша профессия?
Егорова | Я судья и умею рассматривать дела. Мне это нравится: рассматривать дела, писать решения, а главное - найти истину. Как по гражданским, так и по уголовным делам. Если мое решение или приговор оставлены в силе, мне это доставляет удовольствие. Могу целыми днями и ночами работать, нравится сам процесс доказывания. Когда меня, помню, пригласили и сказали: мы тебя забираем, будешь председателем коллегии, то есть администратором, я сказала, не пойду, мне это не надо. Но что значит - не пойду... Все пошли Новый год справлять, а я сидела и рыдала.
А некоторые говорили: вот счастье ей привалило!