Задержали и браконьеров. Они вели промышленную заготовку деликатесов для последующей отправки крупным скупщикам в центральные районы страны. Только в начале марта нынешнего года в одном из районных судов Магаданской области впервые началось слушание уголовного дела о незаконной добыче биоресурсов, причем - на особо охраняемой природной территории. Именно это последнее обстоятельство и послужило отягчающим обстоятельством и помогло довести дело до суда.
Но из троих задержанных перед судом предстал только один, еще двое в розыске. Процесс обещает быть долгим. А тем временем Колыма остается житницей для браконьеров. Их, конечно, здорово прижали за последнее время структуры ФГУ "Охотскрыбвод" и местный ОБЭП. Но все так же тонны красной икры вывозятся из Магадана воздушным путем и через морской порт.
Готовь снасти зимой
- А ты, видно, везучий, корреспондент! - оборачиваясь, кричит мне Павел и крутит рукоять "газа".
Снегоход "Буран" взревел и прибавил ходу. Мы петляем по лощинам между сопок и островков лиственничной тайги. Лишь изредка мелькают на склонах пробившиеся из-под снега колючие лапы вечнозеленого куста - кедрового стланика. Зимняя тайга черна. Наст только что был ослепительно бел. Но теперь в воздухе густо несутся крупные серые хлопья, покрывают землю, ветер сечет мне лицо даже на заднем сиденье, за широкой спиной Павла в теплой куртке "а-ля спецназ".
Над Колымой и Магаданом - шторм и буран. В городе порывы ветра достигают до 30 метров в секунду. А тут, в низинах таежной глубинки близ одного из прибрежных сел Охотского моря, пурга уже выдыхается. Но наш след заметает сразу же за "Бураном". Это и есть везение, которое (рыбаки суеверны) я как бы и принес. Потому что пробитый в снегу путь никто уже не заметит, а на широких санях, мотающихся за нами на прицепе, - самый что ни на есть браконьерский "бутор": запас продуктов, новая сеть, мешок крупной соли и еще какие-то паукообразные металлические конструкции, специально изготовленные кем-то из сельских умельцев…
Колыма щедра на подарки туристам и браконьерам. На 500 тысячах квадратных километрах то тут, то там раскиданы остатки сталинских лагерей. Никто теперь точно не знает, сколько их было и где. А строили добротно, как говорится, на века. Потому и до сих пор на этих просторах, незаметные с воздуха за сопками и среди тайги, встречаются порой по две-три дальстроевских, но вполне пригодных для жилья бревенчатых избушки с кирпичными печками. В одной такой мы и сидим теперь после долгого пути, сушим промокшую одежду, пьем обжигающий чай.
В бригаде - пятеро. В зимовье сейчас Павел и Николай. Последний помешивает ложкой поспевающую в кастрюле на печке гречневую кашу и рассказывает:
- Зимой все по очереди дежурим здесь. Завозим все, что нужно для промысла и заготовки красной икры и рыбы. Продукты тут храним, а "бутор" - в схроне километрах в пяти.
В случае, если нагрянет рыбинспекция, говорят: мы охотники-любители, каких в селе - по двое из каждых трех мужиков. Показывают куропаток. Браконьеры? А ты эту работу пробовал? Это мы сейчас сидим тут, чаи гоняем. А летом, когда рыба пойдет - трудимся, бывает, по 16-18 часов в сутки. Надо успеть выпотрошить икру в течение часа, иначе она уже не та. Потом "отбить" на грохотах… Замешать специальные тузлуки для "малосола" и длительного хранения. Разместить рыбу на вешалах и в коптильнях.
Деликатес для рыбы…
В один из весенних мартовских дней сотрудники "Охотскрыбвода" кормили рыбу в притоке нерестовой реки Ола - речке Угликанке. Кормили… красной икрой. Пробили прорубь, подогнали грузовик и комиссия из разных ведомств зафиксировала 79 опустошенных на дно реки бочек, пластиковых контейнеров и пакетов.
- Раньше конфискат сжигали. В апреле прошлого года отправили на корм рыбам в бухте Нагаева Охотского моря, - комментировал начальник отдела рыбоохраны "Охотскрыбвода" Андрей Ахрамеев. - Сейчас, впервые - в нерестовую реку, где уже "гуляют" выпущенные с наших рыбозаводов мальки кеты, горбуши и нерки: пусть подкормятся перед дальней дорогой. Уничтожили мы сейчас, если быть точным, 1734 килограмма икры. Подчеркиваю - деликатеса для речной живности, но абсолютно негодной для употребления человеком из-за некачественно проведенной обработки в "диких" бригадах. А всего за зиму изъяли 4,5 тонны, добытой, в том числе, и на заповедных реках, где лов запрещен.
Саму рыбу браконьеры обычно выбрасывают. Даже если считать по негодной икре, это около 80 тонн лососевых. В "рыбный" же год задерживают до 15-16 тонн икры, четверть которой уничтожается. А 2005 год по многим признакам и прогнозам ученых как раз и будет урожайным…
Хищники от безысходности
- Раньше у всех пятерых работа была. Я, к примеру, по профессии - горный инженер, -заявляет Павел. - Государственные добычные комбинаты закрылись, поселки расселяют, но денег по этой программе на квартиры на материке ждать надо почти сто лет. А у нас семьи, их кормить надо, детей обучать. Что остается? То, что можно добыть в природе. Было бы близ нашего села золото, может, его бы мыли, сдавали скупщикам. Легализоваться? Как? Квоту не купишь: для малых бригад такое федеральными законами не предусмотрено, а у местной думы - одни только разговоры да лозунги о поддержке малого предпринимательства.
У браконьеров есть свои скупщики, которые имеют места на рынках, берут по несколько разрешений и под них сбывают чужую икру и рыбу. Естественно, за долю в прибыли. Контроль за качеством тут простой: если будут претензии покупателей, у нас никто ни "хвоста" больше не возьмет. Рыбу Павел и Николай не выкидывают, всю солят и коптят. Так еще "копеечки" набегают. В прошлом году они взяли тонну рыбы, около 250 килограммов икры. За копченый "хвост" горбуши получили по тридцатке, кеты - по "стольнику". Икру сдавали по 500 рублей за кило. Итого около 190 тысяч. На пятерых - по 38 тысяч. Это - на год для семьи, в которой жены получают по две-три тысячи в месяц.
Под крышей
Нередки случаи, когда вскоре после начала путины по красной рыбе в приморские села заезжают фургоны скупщиков, которые за бесценок, а то и по бартеру за крупу, сахар и макароны принимают икру и рыбу от населения кило за кило.
- Подобные "ходоки" и маршруты нелегального вывоза икры - под "крышей" крупных фирм, контролирующих эту сферу бизнеса на Дальнем Востоке, - рассказывал мне начальник "Охотскрыбвода" Виталий Самойленко, - годовой оборот, по нашим подсчетам, у них достигает 10 миллионов долларов. Мы серьезно не наказываем оленевода или безработного, добывшего пару рыбин себе на пропитание: он иначе не проживет. Начинающий любитель долго сам не продержится: не зная технологии процесса, он портит ту же икру. Но именно крупный браконьер - главный хищник и вредитель. Ему, кстати, сама рыба не нужна, он забирает и скупает только икру - продукт куда более дорогостоящий. До 80 процентов ущерба от браконьерства - именно их доля.
Для магаданского магната лосось и икра - всего лишь незначительная строка в перечне доходов. Гораздо дороже ценятся на международных рынках другие валютоемкие морские биоресурсы - крабы всех видов, кальмар, трубач, морской гребешок, креветки, даже минтай. Кроме того, даже в лучшие годы добыча красной рыбы в регионе не превышает 5-8 процентов от общего объема лова. Да и черезчур дорога для массового вывоза (самолетом же!) легальная красная икра: в Москве больше предпочитают более дешевую из других регионов Дальнего Востока.