Поделиться
Но к радости примешивается и чувство тревоги, и связано оно с тем, что и в России, и в ЕС отсутствует понимание стратегической цели этого диалога. В Брюсселе диалог с Россией полностью подчинен интересам и инерции бюрократии. У нас же такой бюрократии почти что нет - не подготовили. И поэтому мы обречены в отсутствии стратегической цели на отступления, односторонние уступки, часто не только не выгодные, но и вредные. Скажем, некомпетентность на переговорах по Калининграду привела к полному проигрышу российской стороны - россияне должны получать де-факто визы для переезда из одной части своей страны в другую. Резко вздорожал транзит. Такого рода проигрыши сильно напоминают времена позднего Горбачева или раннего Ельцина-Козырева. Мы до сих пор расплачиваемся за некомпетентность и политику "чего изволите" того времени, часто весьма невыгодной и неуместной подозрительностью в отношении Запада, ощущением, что нас всегда обманывают. Хотя обманывали по большей части мы сами себя. Не хотелось бы нового издания такой политики.
А возможность нового раунда бессмысленных уступок существует. И тут сошлюсь на результаты ситуационного анализа об отношениях Россия-ЕС, открытый вариант которого будет представлен 4 апреля, а также на более широкое обсуждение отношений России и Европы, состоявшегося на 13-й ежегодной Ассамблее Совета по внешней и оборонной политике 19 марта с. г.
И там, и там отношения России и ЕС были признаны скрыто кризисными. Долгосрочная конструктивная повестка дня так и не была создана. Между тем становятся очевидными и даже нарастающими ценностные различия между политикой, проводимой ныне Россией, архаичной и ведущей к стагнации и нарастанию элементов хрупкости, и политикой остальной Европы.
Ситуация усугубляется тем, что ЕС, не имея стратегии в отношении России, просто занимается мелким выдавливанием односторонних уступок в пользу своих стран или рыночных субъектов. Жестко торгуется из-за десятков или нескольких сотен миллионов, подчас весьма важных для России и ее экономических субъектов. И это при том, что субсидии ЕС только на сельское хозяйство достигают ста миллиардов евро. Кроме того, похоже, что Европейский союз, имея крайне слабую и неясную перспективу в области общей внешней политики и политики безопасности, избрал полигоном для ее усиления зону СНГ. И что им удалось. Пока мы боролись с реальным или мифическим американским вызовом во время выборов в Украине, в образовавшийся вакуум вошли представители ЕС, и именно они разруливали конфликт на его последней стадии.
Налицо и новый сложнейший вызов для России и отношений России и Европы. После выборов в Украине стало очевидным то, что можно было видеть и раньше. Через несколько лет все западные республики бывшего СССР, кто раньше, кто позже, будут введены в НАТО и будут входить в зону притяжения Евросоюза.
Россия, если не изменит свою политику, может стать еще более независимым центром, чем хотела бы или могла бы себе позволить. Не центром силы, а центром слабости, попасть в ту самую изоляцию, из которой ее с такими жертвами вытаскивали цари и даже генсеки.
Сейчас для того, чтобы прикрыть концептуальный вакуум, образовавшийся в отношениях России и ЕС, обе бюрократии придумали прикрытие - подписание документов о "четырех пространствах" - "общем экономическом", "внешней безопасности", "внутренней безопасности", "культуры, включая аспекты образования".
За неимением лучшего можно подписать и эти документы. Но существуют и опасности.
Может создаться ложное впечатление благополучия, которое неизбежно приведет к новым разочарованиям.
Пространства могут быть использованы для проталкивания уступок с российской стороны. Сведения о попытках навязать такие уступки уже есть.
Внушает особую тревогу поставленная перед нашими переговорщиками и известная нашим партнерам задача - подписать соглашения о пространствах к майскому саммиту Россия-ЕС. Перед партнерами такой задачи не стоит, что ставит наших переговорщиков в заведомо слабое положение. Если мы не откажемся от такой задачи, повторится история с Основополагающим актом 1997 года. Тогда Б.Н. Ельцин поставил задачу во что бы то ни стало подписать договор. Наши дипломаты сражались героически, отжимая мелочи, но Акт, де-факто политически легитимизировавший расширение НАТО, был подписан. И мы не сможем теперь возражать, даже когда в НАТО примут Украину или Грузию.
Опасность соглашений о пространствах заключается в том, что они могут заменить работу по созданию нового основополагающего договора об отношениях Россия - ЕС. Прежний - несовершенное, а ныне безнадежно устаревшее Соглашение о партнерстве и сотрудничестве (СПС) от 1994 г. - истекает в 2007 г. Но оно может быть продлено, и мы останемся с благозвучными, но юридически и политически малозначащими "пространствами".
Что делать?
Первое. Провести энергичную дискуссию и самоопределиться, хотим ли мы быть Европой, пусть и своеобычной (все своеобычны), и с Европой. Или мы хотим остаться одни с уменьшающимися населением и долей в мировом ВНП. Если самоопределимся, то надо будет заставлять самоопределяться и ЕС в отношении России. Может быть, даже поставить вопрос о возможном загоризонтном членстве России. Новой и другой России в наверняка другом ЕС. Самоопределение поможет и выработке наконец вектора нашего внутреннего развития.
Второе. Надо начать срочную ударную программу подготовки специалистов по ЕС. У нас их в десятки раз меньше, чем даже в малых странах Европы. А ведь половина нашей торговли, туристического трафика, деловых отношений сконцентрирована на Европе.
Третье. Надо самим начать готовить договор, который должен прийти на смену СПС, и не допустить правого и политического вакуума, прикрытого "пространствами", или не попасть в обычную ситуацию, когда мы вынуждены пытаться редактировать текст, подготовленный в Брюсселе.
Четвертое. "Пространства" можно подписывать, но без всяких уступок и по мере их готовности, а не к сроку. Наконец, эти "пространства" должны стать подготовительными документами для нового договора, а не его заменой.