Они оказались заметно хуже трендового, и причем довольно консервативного прогноза-оценки минэкономразвития, сделанного всего лишь в конце марта 2005 года. То есть, по сути дела, не подтвердился даже самый осторожный оптимизм оценок текущей хозяйственной конъюнктуры главным экономическим ведомством. Апелляция к более жизнерадостным расчетам независимых экономистов также утрачивает смысл. Различие методик хорошо объясняет несовпадение статических итоговых данных, но малопригодно для объяснения устойчивого замедления динамики экономического роста.
Таким образом, те тревожные сигналы, которые правительство и премьер Фрадков увидели в экономике в конце марта, на самом деле подтвердились и оказались уже тревожной тенденцией. И дело не только в том, что еще со второй половины 2004 года неуклонно падают темпы роста производства, инвестиций и доходов населения, а инфляция не только оказалась выше прогнозной, но и превысила прошлогодние показатели. Напомним, что в первом квартале потребительские цены выросли на 5,3 процента вместо прошлогоднего показателя в 3,5 процента и совсем недавней текущей оценки в 4,8 процента. Соответственно, ушел в небытие и 8-9-процентный годовой ориентир. Экономисты хором предрекают от 12 до 15 процентов инфляции только по официальному индексу потребительских цен.
Реальный дефлятор по всем товарам и услугам наверняка будет примерно в 1,5 раза выше. Причем без каких-либо серьезных надежд повернуть тенденцию вспять.
Это ставит под удар фактически все, даже самые умеренные ориентиры среднесрочного развития российской экономики.
Более того, подтверждаются опасения того, что противоестественное, на первый взгляд, сочетание улучшения финансовых показателей бюджета при явном ослаблении реального сектора - явление на самом деле не такое уж и странное. Не рискнем утверждать, что именно и только двойной профицит бюджета и внешней торговли способствует торможению внутреннего спроса и производства. Но отрицать связь между оттоком финансовых и материальных ресурсов из страны и охлаждением хозяйственной активности невозможно. Столь же очевидно, что у финансово-экономических ведомств нет под рукой реальных и эффективных инструментов или хотя бы плана противостояния нарастающим негативным тенденциям.
Разумеется, застойные и кризисные явления в экономике - теоретически самое время для реформаторской терапии. Набор необходимых структурно-институциональных преобразований довольно широко представлен в разработках среднесрочной программы правительства. Однако реформы эти дороги, надежного механизма их реализации нет. Соответственно не гарантирована и отдача - даже на жизненном горизонте следующего поколения. Поэтому и сама программа пока никак не может выйти за статусные рамки сценарных условий.
Между тем время, что называется, поджимает. Согласно данным Всемирного банка, Россия сейчас занимает 16-е место в мире по валовому национальному доходу, но лишь 97-е - по доходам на душу населения. В 2003 году среднестатистический россиянин создал 2610 долларов национального дохода при среднемировом показателе в 5510 долларов. Учитывая, что экономика наших ближайших конкурентов растет устойчивыми темпами до 10 и выше процентов годовых, падение российской динамики производства в первом квартале 2005 года до 3,9 процента по сравнению с 7,4 процента в первом квартале в 2004 году выглядит, мягко говоря, не впечатляюще. Особенно удручает отсутствие даже каких-либо намеков возвращения в ближайшие годы на 7-8 процентную динамику, что могло бы хоть как-то объяснить, если не оправдать, высокую инфляцию.
Действительно, замедление роста производства неизбежно привело к заметному уменьшению прибыли. Так, в январе 2005 года, по оперативным данным Росстата, сальдированный финансовый результат (прибыль минус убыток) основного массива предприятий реального сектора экономики увеличился по сравнению с январем 2004 года всего на 20,8 процента. Напомним, что в январе прошлого года соответствующий показатель был почти в 2 раза выше - 36,7 процента, а за весь год составил приличные 52,4 процента в действующих ценах при заметно меньшей инфляции - 11,7 процента. То есть предприятия имели достаточные собственные финансовые ресурсы для наращивания чистых инвестиций (без учета амортизации).
В январе-феврале прибыль увеличилась уже на 35 процентов. Но ситуация изменилась. Увеличение прибыли уже не столь сильно покрывает рост цен, что ставит под вопрос сохранение интенсивностти расширенного воспроизводства уже в нынешнем году. К тому же вялая динамика доходов населения привела к нарастанию трудностей реализации в секторе непродовольственных товаров длительного пользования - прежде всего для отечественных производителей.
Затоваривание рынка пока частично нейтрализуется за счет сокращения избыточных остатков в банковской системе. Однако преувеличивать значение этого фактора не следует. Условия кредитования ужесточаются, а у предприятий и населения нет намерений заползать в долги. Динамика денежной базы крайне вялая, а изменения в структуре свелись к массовой конвертации депозитов банков в Банке России в облигации ЦБ - бобры, объем которых только за март увеличился с 16,5 до 60,6 миллиарда рублей.
Этот маневр - несомненное достижение Банка России. Однако следует учитывать и то, что, несмотря на сверхжесткую денежную политику, спрос на деньги и соответственно процентные ставки практически не растут. Характерно при этом, что потребность в среднесрочных и долгосрочных кредитах сохраняется и стоимость таких ресурсов на межбанковском рынке заметно выше практически бесплатных однодневных кредитов.
Впрочем, основным инструментом регулирования денежного предложения в России уже давно стал не Банк России, а бюджет. Профицит бюджета только в первом квартале составил 525,3 миллиарда рублей или 12,4 процента ВВП при годовых плановых показателях 278,1 и 1,5 процента соответственно. При этом если доходы в первом квартале составили 148 процентов к утвержденной бюджетной росписи, то расходы - всего лишь 79,6 процента. Является ли этот дисбаланс и отклонение от плана сознательной политикой минфина или это всего лишь показатель качества бюджетного планирования - сказать трудно. Но выправлять подобные перекосы еще труднее, чем их создавать, поскольку равномерность и стабильность финансирования - главное достоинство бюджета. Ведь если потом наверстывать расходы, то мы получим ускорение инфляции и без залезания в Стабфонд, и без роста тарифов естественных монополий и сговора олигопольных производителей.
В практической экономике и финансах нет простых задач. Умение тратить деньги не менее важно, чем возможность их зарабатывать. Если банк или нефинансовое предприятие привлекает ресурсы, то они обязаны их выгодно вложить и получить отдачу. Разумеется, какой-то операционный резерв необходим. Но все хорошо в меру. Уровень монетизации ВВП, то есть насыщенности экономики деньгами сейчас составляет 25 процентов. Условная норма этого показателя в мире 70-100 процентов. Российский же бюджет в первом квартале вычерпал из экономики по сути дела больше половины и без того недостаточной денежной массы, не достигнув при этом какой-либо ценовой стабильности. Наращивая финансовые диспропорции, бюджет таким образом идет на поводу у неэффективной и структурно несовершенной экономики.