Поделиться
Отдельной строчки, на мой взгляд, заслужила Светлана Сорокина и ее "Основной инстинкт".
Перестройка без галстука
Ирина Зайцева, одна из памятных леди былого НТВ, в свое время снискавшая известность авторской программой "Без галстука", после долгого перерыва вернулась, но уже на телеканал "Россия".
Вернулась она с двухсерийным документальным фильмом "Процесс пошел". Это такая милая во многих отношениях хроника перестройки - от явления народу Горбачева и его антиалкогольной кампании, со всеми перипетиями вокруг Ельцина, до самороспуска Союза.
Обратно нас в клетку или нам, серым мышкам, коварным кошкам, зубастым крокодилам, ядовитым змеям, беспомощным червякам, попробовать стать людьми?
Конечно, полезно вспомнить то, что уже быльем поросло. Особенно интересно былье вспоминать в приятной компании с известными людьми - с Горбачевым, Войновичем, Коротичем, Хлопониным, с Грачевым (не министром обороны, а пресс-секретарем Михаила Сергеевича). Сама Ирина все так же эффектна и женственна. И так же поверхностна, что отчасти компенсируется парадоксальными соображениями мужчин без галстуков. Мне понравилось едкое высказывание бывшего пресс-секретаря Грачева, признавшего, что невозможно изменить социализм, не изменяя социализму.
Или его другое наблюдение уже над советским режимом, который был "и тюрьмой, и детским садом одновременно". А что есть самая наглядная метафора такого учреждения? Конечно, зоопарк. И тогда что такое перестройка в психологическом отношении?
Кто-то из политиков пошутил по этому поводу: "В зоопарке открыли клетки, и звери разбежались".
Вот нам и гамлетовский вопрос, можно сказать, на засыпку: обратно нас в клетку или нам, серым мышкам, коварным кошкам, зубастым крокодилам, ядовитым змеям, беспомощным червякам, попробовать стать людьми?
Процесс, который далеко зашел
Парламентариями некоторые из нас уже стали. Например, Валерий Комиссаров. До этого он был ведущим семейно-бытового ток-шоу "Моя семья" и много чего еще ведущим, но теперь среди людей искусства чувствует себя своим человеком и даже рискует вступать с ними в философские дискуссии на предмет, что такое культура, что есть пошлость и как с ней бороться.
Рискнул он это сделать по ходу программы "Культурная революция" в споре с известным театральным режиссером Михаилом Левитиным.
Мы давно не видели господина Комиссарова в более или менее просторном телевизионном формате - так, мелькал изредка в новостных сюжетах. А тут...
Сильное впечатление на меня произвела его фраза, обращенная им к поклонникам своего телевизионного творчества: "Я не появляюсь в эфире, потому что я думаю".
Уже хорошо. Кстати, и то, и другое.
Дело нашей цивилизации не безнадежно, несмотря на глубокую удрученность господина Левитина положением дел в культуре и ролью денег в современной жизни. Тем более что Первый канал оповестил нас о новом успехе на поприще продвижения духовности в массы. Теперь равнение на "Статского советника". Первый привычно настырничает: герои фильма и их исполнители просовываются едва ли не в каждую программу. Малахов каждому из них задает примерно один и тот же вопрос: что он (или она) чувствует, подышав одним воздухом с князем Пожарским. Получал он примерно один ответ: счастье.
Сериализм
Живем, стало быть, как на качелях, из тени в свет перелетая: от Комиссарова с Малаховым - к Юрию Норштейну ("Линия жизни") и Владиславу Стржельчику ("Пестрая лента"). Это я говорю в утешение Михаилу Левитину. И кино, бывает, показывают по телевидению неординарное - к примеру, на уик-энд дали два фильма Тарантино с одним названием и с непростым содержанием - "Убить Билла".
И сериальная продукция, которая с определенных пор стала притчей во языцех и синонимом антихудожественности, тоже ведь не беспросветна. Завершившаяся на прошлой неделе "Гибель империи" в кинематографическом отношении явно возвышалась над среднестатистической продукцией. Но об этом произведении много говорили и писали, а я лично обратил внимание на работу Вячеслава Криштофовича "Косвенные улики".
Режиссер с опытом, с талантом, с отчетливо выраженной авторской индивидуальностью трудится на территории, захваченной теми, кто ничего этого не имеет, потому что им это не дано. Он - партизан в популярном телевизионном формате. Слегка замаскировавшись под масскульт, он делает свое авторское кино. Режиссер в сотрудничестве со сценаристом Валентином Азерниковым, которого, наверное, многие помнят по симпатичному телефильму "Семейные обстоятельства", сплел интеллектуальный детектив в духе Честертона. А если к этому прибавить добротную актерскую работу Сергея Маковецкого, то опять же станет понятно, что дело культуры не так уж безнадежно, как кажется Михаилу Левитину, хотя и не беспроблемно.
Но если Криштофович - партизан в тылу врага, имя которому "массовая культура", то настоящий террорист - Алексей Мурадов, чей сериал "Человек войны" продолжает идти на канале НТВ. Можно только подивиться безумству храбрости этого молодого режиссера, рискнувшего снять что-то вроде "Семнадцати мгновений весны" в стилистике Алексея Германа-старшего. Отвага, надо признать, здесь не самоцельна. Она - вызов всем устоявшимся стереотипам о войне, о ее быте, о ее романтике, о ее людях. Понятно, что праймовому зрителю поединок советской разведчицы Лиды (Штирлиц в юбке) и нациста Шиммеля (вариация Мюллера) на фоне пыток и жестокосердия не мог прийтись по душе. Рейтинг сериала оказался низким, и на этой неделе он пойдет уже в менее смотрибельное время, что справедливо. Все-таки авторская культура предполагает авторского зрителя. Это художественная коммуникация, индивидуальная, до востребования.
Коммуникация, обращенная ко всем, - "Основной инстинкт" Светланы Сорокиной. Шла передача о проблемах международного усыновления российских детей на фоне трагического случая с русским ребенком в Штатах. Все перипетии этого толчения воды в ступе были неинтересны. Интересным оказался финал, когда Светлана Сорокина, наслушавшись патриотических речей Лаховой и прочих функционеров, поведала о том, что она увидела в одном из детских домов. Отчаяние было такое, сказала она, что подумалось: пусть бы из Африки нашлись усыновители наших детей.
Последнюю фразу она почти выкрикнула, резко повернулась и бросилась из студии, не попрощавшись ни с гостями, ни со зрителями.
Сорокина имела на это право: она больше чем человек слова, она - человек поступка.