Поделиться
По ее словам, на переговорах в Москве с главой российского внешнеполитического ведомства Сергеем Лавровым была достигнута договоренность и о том, чтобы обнародовать по конкретным датам этапы вывода российских баз. При этом она отметила, что разговора на переговорах о какой-то финансовой компенсации за ликвидацию наших баз не было.
Надо сказать, что переговоры на Смоленской площади были неоднозначно восприняты российским истеблишментом. Глухое ворчание уже прозвучало со стороны ряда высокопоставленных военных и близких им политиков.
Прокомментировать создавшуюся ситуацию "РГ" попросила директора Института стратегических оценок Сергея Ознобищева.
Российская газета | Похоже, что российский МИД постепенно сосредотачивает в своих руках решение всех международных вопросов.
Ознобищев | Хочу напомнить, что нынешние переговоры Лаврова со своим грузинским коллегой - это продолжение дискуссии после Стамбульского саммита ОБСЕ в ноябре 1999 года. Тогда было подписано Соглашение об адаптации Договора о сокращении обычных вооружений в Европе. Тогда же было принято совместное российско-грузинское заявление, приложенное к стамбульским документам, где в статье 5 говорится, что в течение 2000 года стороны завершат переговоры о сроках и порядке функционирования российских военных баз в Батуми и Ахалкалаке.
Обратите внимание, что в этом документе нигде не упоминается о выводе российских военных баз. Поэтому всякие претензии к Москве со стороны Тбилиси по срокам вывода баз беспочвенны. Тем не менее мы понимаем, что после 1999 года присутствие наших баз в Грузии является препятствием на пути к ратификации Договора об обычных вооружениях.
РГ | А вообще насколько важны для наших интересов базы в Грузии?
Ознобищев | Абсолютно не важны. Да и их важность для ведения каких-то антитеррористических действий практически была сведена к нулю. Эти базы, приятно это нам слышать или нет, являются сегодня определенным атавизмом, камнем преткновения на пути строительства добрососедских отношений с Грузией.
Да и чего скрывать, Москва долго игнорировала Тбилиси как серьезного партнера. И нам не удалось превратить Грузию в своего верного союзника и соратника в кавказском регионе. В этом есть доля вины и российской стороны. Поэтому ликвидация негативного комплекса в наших отношениях является важной задачей. Другое дело, что для России сегодня такая сдача позиций, как безусловный вывод российских войск из Грузии, конечно, недопустима.
Москва требует зафиксировать в будущих договоренностях обязательство Тбилиси не размещать на грузинской территории войска третьих государств. Если это удастся сделать, то для Москвы это будет гораздо важнее, чем физическое присутствие российских войск в Грузии. Но напомню, что американцы де-факто там уже находятся.
Для чего нужны российские войска в Грузии? Для того чтобы проецировать нашу мощь туда? Все было бы очень хорошо, если бы она действительно проецировалась. А сегодня наши войска создают там только проблемы для обеих сторон. А для России и в европейском контексте.
А создание совместного антитеррористического центра может дать реальную пользу. Поэтому Москва предпринимает шаги в верном направлении.
РГ | А не поддалась ли Россия давлению со стороны Грузии, которая обещала начать с 15 мая полную блокаду наших баз, если бы нынешние переговоры закончились бы ничем?
Ознобищев | Это вполне вероятно. Мы затянули ситуацию до такой степени, когда грузинская сторона может позволить себе об этом говорить. Ситуация стала контрпродуктивной для Москвы. Хотел бы подчеркнуть, что российский МИД уже не первый раз демонстрирует свою инициативность в решении важных политических вопросов.
Хотелось бы, чтобы такого рода предложения заранее учитывали бы позиции и других российских ведомств. Надеюсь, что этот шаг был в достаточной мере согласован с военными и наши мощные ведомства не начнут оспаривать вслух инициативы друг друга.