Тогда спектакль запомнился филигранными мизансценами и необъяснимым переносом действия в фашистскую Испанию 30-х годов. Появление этой же постановки в репертуаре Мариинского театра очень удивило. Она почти полностью повторяет новосибирский спектакль. Некоторые изменения сценографии и костюмов на бессмысленность происходящего не повлияли. Еще до премьеры главными действующими лицами стали дирижер Туган Сохиев, которому доверили в театре третью премьеру подряд, и солистка Екатерина Семенчук, ставшая знаменитой после приглашения выступить на церемонии благословления принца Уэльского и леди Камиллы Паркер-Боулз. "Кармен" не стала для Тугана Сохиева "легкой добычей", какими были "Царь Салтан" и "Путешествие в Реймс". Если звучание оркестра на премьерном спектакле было достойно Мариинки, то согласовать темпы музыкантам и солистам удавалось не всегда.
Екатерина Семенчук на родной сцене поет в основном так называемые "брючные партии": Лель в "Снегурочке", Отрок в "Китеже", Никлаус в "Сказках Гофмана". Кармен открыла в ней многообещающую певицу и талантливую артистку. Солистке пока не хватает опыта, и волшебный магнетизм образа возникает лишь иногда, но это уже задача режиссуры.
Августа Амонова (Хозе) можно поздравить с явным прогрессом по части вокала, но со сценическим воплощением опять не повезло: манера актера дает неожиданно комический эффект. Его Хозе словно пришел из кинокомедий с Де Фюнесом про жандарма - он смешно падает, чуть ли не прыгает, и уж точно режиссеру не надо было заставлять его кружиться от переизбытка чувств. Полюбить такого Хозе для Кармен было бы очень трудно.
На сцене постоянно происходит несколько параллельных действий - во время детской песни, превращенной в марш молодых девушек-фашисток, Цунига осматривает строй, а во время арии Эскамильо (Вадим Кравец), сержант Моралес (Владимир Мороз) в сильном подпитии пытается чего-то добиться от подчиненных. Попутно выяснилось, что Мороз может не только хорошо спеть, но и сыграть раскрепощенного ротного бригадира. Раньше казалось, что солист навсегда застыл в медлительно-задумчивом образе Елецкого, что уже с трудом воспринималось в Онегине и никуда не годилось в Мизгире.
Еще больше оживляет действие замечательная четверка контрабандистов: Фраскита (Анастасия Беляева), Мерседес (Ирина Васильева), Данкайро (Сергей Романов), Ремендадо (Сергей Семишкур). На их долю (вместе с Кармен) выпадает сложный квинтет, спетый и сыгранный "на ура!"
Вот эта замечательная работа режиссера с хором и второстепенными персонажами и становится главной достопримечательностью постановки. Отношения между Кармен и Хозе выстроены по тому же бытовому принципу - кто куда пошел и кто на кого посмотрел. В них нет ничего, что выделяло бы главных героев из толпы, а иногда даже наоборот - сцена гадания, к примеру, сделана намного интереснее для Фраскиты и Мерседес, чем для Кармен.
Что влечет Кармен к Хозе и что влечет к Кармен окружающих - эти ключевые вопросы так и остаются без ответа. Не получим мы объяснения и переносу действия в фашистскую Испанию 30-х. Хотя именно этот факт ставит новые вопросы: как отнесся бы Франко к лицам цыганской национальности, к примеру. В сцену с Эскамильо зачем-то вставлен фрагмент "Кармен-сюиты" Родиона Щедрина, исполняемый парой, одетой словно для конкурса бальных танцев. Четвертое действие похоже на кошмарный сон: под возгласы ликующей толпы вывозят огромного быка с каркасом обглоданных ребер. Муляж сопровождают женщины с клумбами на головах и мужчины в черной коже с бычьими мордами вместо лиц. После этого сюрреалистического парада появляется Кармен в костюме, который решительно выбивается из стиля спектакля. Оформление Игоря Гриневича производит удручающее впечатление. И наконец, остается без ответа главный вопрос, зачем Мариинскому театру повторять новосибирскую постановку?