Наталья Гундарева существовала на сцене и экране с такой страшной самоотдачей, что каждую минуту могла оборваться ее жизнь. В сущности, это понимали все, кто играл с ней рядом. Еще лучше это понимали благодарные зрители ее театральных работ, в которых боль, страх, предощущение катастрофы всегда преодолевались порывом любви. Разве можно забыть, как ее Катерина Измайлова (быть может, самая сильная ее театральная работа) летела навстречу трагедии, точно бабочка на свет свечи - с полной и несомненной верой в конечное торжество любви? Способность не сомневаться в правильности того, что делаешь, - свойство очень цельных натур. И эта способность была в Гундаревой выражена в предельной степени. Даже там, где ее героини были несчастны или находились в конфликте с самой собой - сама ее природа восстанавливала недостающую гармонию. Она, безусловно, принадлежала той угасающей породе русских актрис, которые умели удержать жизнь в ее самых основных ценностях, которые знали, что означает некрасовское "коня на скаку остановит, в горящую избу войдет". Когда этот ее дар так ярко и страстно начал проявляться в театре и кино, даже дух захватывало поначалу. В годы, когда мощь и яркость самой жизни, человеческих личностей, ее составляющих, стали стремительно угасать, Гундарева обнаружила нетленность, неиссякаемость какого-то основного русского типа - мужественного и стойкого женского терпения, основанного на совести и любви.
Но вот парадокс! Никогда бы не стала она так близка самым разным людям - изощренной театральной публике и массовой телевизионной аудитории, если бы в глубине ее природы, в ее личном опыте не было того, из чего эта сила вырастает. Она очень чувствовала слезы и пот, боль, гнездящуюся в основе жизни. Страх, слабость, смятение, неуверенность - все это тайно гнездилось в самих основах ее игры, даря публике такую удивлявшую всех сопричастность ее драме и силе, ее победам и поражениям.
Сама Гундарева очень ясно, кажется, понимала это свое качество, вообще она многое про себя понимала. Однажды она сказала в одном из интервью: "Когда у меня спрашивают: "Наташа, почему ты такая сильная?" - я отвечаю: "Потому что слабая. У меня другого выхода нет, как быть сильной. Надо чем-то держаться внутри себя".
Случилось так, что уже после страшного инсульта, случившегося в июле 2001 года, она много читала Достоевского (в театре готовили премьеру "Братьев Карамазовых", где ее муж Михаил Филиппов должен был играть Митю). Вновь, точно впервые, перечитывала его слова: в испытаниях, в горе ищи счастье, радость. "Я и пытаюсь найти радость", - говорила она в первом интервью, данном Валерию Кичину спустя год после выхода из комы. Интервью это, опубликованное летом 2002 года, поразительно само по себе как невероятный факт человеческого преодоления, рефлексии, трудной духовной работы. Ее самоанализ беспощаден. Стоит процитировать один самый обжигающий его фрагмент: "Все последние годы я жила в непрерывной гонке, когда утром за волосы стаскиваешь себя с постели, вливаешь в себя кофе, глотаешь сигарету, бросаешься в машину, мчишься на репетицию, примерку, спектакль, съемку, а к вечеру прибегаешь выпотрошенная, не понимая, куда ушел день. И кажется, что ничего не сделано, хотя объективно это не так: прошла репетиция, примерила платья для новой роли... Но настоящего, на что стоило бы употребить это жизненное пространство, нет совсем. Я люблю результат, а моя работа результат дает далеко не сразу, и никогда не знаешь заранее, что из нее выйдет... И вдруг в этой гонке судьба меня остановила. И я думаю: почему Бог мне послал эти испытания? Может, потому, что я люблю результат, а это свойственно людям, которых обуяла гордыня?.. Может, судьба решила меня поставить на место? Нет, правда, правда, правда! Я даже стала распоряжаться судьбами других... я ведь стала ощущать себя... всесильной. Хотела всё мочь и мне было важно не то, как я прожила день, а его итог. А это очень вредно. И теперь я проживаю жизнь немного иначе. И все время думаю об истине, которая стала для меня главной: Бог посылает испытания сильным".
И чуть дальше - уже иное, твердое и точное знание своего дара: "Может, я покажусь нескромной, но мне кажется, что до сих пор я играла хорошо. Во всяком случае на пределе возможного... Нас еще в театральном учили играть так, будто завтра ты умрешь! Так я и играла - словно умирать собралась. Мне так привычней, лучше".
Свои соболезнования родным и близким Натальи Георгиевны выразил президент России Владимир Путин.
прямая речь |
Вспоминают коллеги
Игорь Костолевский,
актер театра им. Маяковского:
Сейчас, когда мы с легкостью раздаем звания и регалии, называем друг друга медийными, великими, начинаешь понимать, что Наташа Гундарева была реально великой актрисой. Актрисой потрясающего дарования. В ней сочетались удивительная щедрость, доброта и отзывчивость с необычайной страстностью натуры. Она была очень страстным человеком, идущим во всем до конца. Она не была человеком половинчатых суждений. Но при этом в ней была исключительная тонкость, деликатность. Теперь, когда начинаешь ценить не столько профессиональные, сколько человеческие качества, особенно больно потерять Наташу, которая была редким по отзывчивости человеком, готовым прийти на помощь, помогать, защищать. Это редкое качество.
Татьяна Ахрамкова,
режиссер театра им. Маяковского:
У меня было почти фрейдистское ощущение от ее присутствия, очень личное, но думаю, что оно касалось многих в нашем театре: пока была Наташа, было ощущение острова безопасности. Если с тобой что-то случалось или могло случиться, в театре всегда был человек, который мог тебе помочь в самых невероятных ситуациях. Человек, которому можно пожаловаться, рассказать о беде, просто попросить спасти? Вот какое чувство рождалось рядом с ней. Теперь этого человека нет.
Евгения Симонова,
актриса:
Природа обычно экономна, но вдруг она становится необычайно щедра и дает человеку столько, что этого хватило бы на многих и многих. Наташа была красива, обаятельна, умна. Необыкновенно темпераментная и страстная, она обладала аналитическим мощным умом. Это был очень яркий человек.
С ней было очень трудно существовать на сцене. Мы репетировали "Последнюю жертву", и я помню, как Гончаров говорил мне: "Женя, вы только не боритесь с Гундаревой. Она все равно победит. Вы только чуть-чуть отстреливайтесь". Надо было выдержать ее партнерство, потому что она была необычайно требовательна к себе и окружающим. Но если она допускала тебе существовать рядом с собой, то ты точно попадал в магнетический круг, который ее окружал - круг силы, заразительности, энергии - и там начиналась какая-то особая жизнь.
Ссылки по теме: "Наталья Гундарева: Не верьте вранью!", "Потаенная боль громче бурных рыданий".