Поделиться
Вначале было слово
Вендерс знавал разные времена. Он увозил Золотую пальмовую ветвь за свой шедевр «Париж, Техас» в 1984-м. Его «Отель за миллион долларов» 2000 года Мел Гибсон, игравший там детектива Скиннера, назвал «скучным, как собачий зад». Все последние годы Вендерс уезжал с фестивалей без призов. Его новая лента «Входи без стука» доказывает, что 60-летний немецкий классик снова в прекрасной форме.
Фильм сделан в содружестве с одним из крупнейших американских драматургов, Пулитцеровским лауреатом Сэмом Шеппардом. Он же сыграл главную роль 60-летнего киноактера Ховарда, золотые денечки которого прошли. А сейчас бывший хулиган, ковбой и бунтарь экранов устал и после одной из бурных ночей прямо со съемок ускакал в родной городок к матери, которую не видел 30 лет. Там он узнал, что у него, оказывается, есть дети, и даже с трудом вспомнил, от кого. И снова отправился в путь – на этот раз в пустынный городок Батт, на поиски своего прошлого. История вполне банальна и в чем-то перекликается с сюжетом «Сломанных цветов» Джармуша – там герой Билла Мюррея тоже отправлялся в путь, получив известие о где-то ненароком обретенной дочке. Но то, что у Джармуша было бродвейской по духу комедией, у Шеппарда и Вендерса оказалось самой жизнью. В фильме «Входи без стука» есть то главное, без чего все-таки не бывает большого кино, - большая драматургия. Есть накаленные конфликты, есть герои, способные не только действовать, но и мыслить. В нем есть то, что выветрилось из многих современных лент, - напряженная духовная работа. Его режиссура точна, уверенна, свободна от суетливой погони за модными течениями и базируется на высокой классике. Что, возможно, даст повод некоторым коллегам упрекнуть картину в старомодности. Но это как обвинить в архаичности классический покрой костюма.
Не поразил новаторством и дебютант в режиссуре актер Томми Ли Джонс. Он сделал традиционный внежанровый триллер, полувестерн-полукомедию с веселеньким названием «Три могилы», где красочно живописует нравы легендарной пограничной зоны между США и Мексикой. Это частично road movie – дорожное кино, где границу многократно пересекает колоритная троица: труп убитого нелегала, его друг с местного ранчо и взятый в заложники пограничник. Цель – не только захоронить тело по справедливости, но и раскрыть тайну убийства.
Неудачным оказался и последний фильм конкурса – «Три времени» тайванского режиссера Хоу Сяо Сена, известного такими фестивальными хитами, как «Кафе «Люмьер», «Время жить, время умирать» и «Миллениум мамбо». Задумывался альманах из трех новелл, где любовные истории, разыгранные одной парой актеров, происходили в 1911, 1966 и 2005 годах. Ставить эти три новеллы должны были три режиссера. Но трудности с бюджетом вынудили отказаться от этой идеи, и все три воплотил Хоу Сяо Сен. А когда актеры не смогли воспроизвести нужный ему местный акцент, и вовсе отказался от речи. Но не воспользовался случаем стилизовать язык немого кино, и в зале захотелось кричать механику - «Сапожник!».
Главный сюрприз Канна-05: кинематографии Востока, еще недавно так мощно утверждавшие свои позиции в мировом кино, необъяснимо вдруг сдулись, как воздушный шарик.
Вокруг пальмарес
…И вот пришла пора прогнозов. По всем рейтингам лидирует по-прежнему «Тайное» Ханеке, второе место разделили «Ребенок» братьев Дарденнов и «Сломанные цветы» Джармуша, в фаворитах критики также «История насилия» Кроненберга, «Входи без стука» Вендерса и «Последние дни» Ван Сэнта. «Мандерлей» Триера, который теоретически считался фаворитом, на практике попал в середняки, и хочется думать, что слухи о возможном давлении на жюри со стороны дирекции не оправдаются – это было бы слишком скандально.
Впрочем, как раз скандалов, вопреки обыкновению, нынешнему Канну не хватает.
Призы здесь красиво называют «пальмарес». Я бы ими распорядился так: Золотую пальмовую ветвь отдал «Ребенку», лучшим режиссером назвал Ханеке, лучшим сценаристом – Шеппарда, актером – боюсь, того же Шеппарда, хотя с ним может успешно конкурировать Джереми Ренье из «Ребенка». Наконец, сильно затруднившись в выборе лучшей актрисы за неимением таковых, с некоторой натяжкой предпочел бы Жюльетт Бинош из «Тайного». Но это, подчеркиваю, выбор обозревателя «РГ», а не его прогнозы. Прогнозы пальмарес в Канне делать еще опаснее, чем прогноз погоды – небожители в здешнем жюри непредсказуемы, потому что хотят непременно вписать в историю фестиваля какое-нибудь особенно экстравагантное решение.
А иначе о чем будут потом писать журналисты?
Из первых уст |
Билл Мюррей, исполнитель роли Дона в «Сломанных цветах», о роли женщин в его профессии:
- Джармуш – суперклассный режиссер. Мы снимали каждый день в новой обстановке, но этот парень с иглами вместо волос был всегда в порядке – собран и готов к работе. У нас с ним одно увлечение – красивые женщины, и постоянно быть рядом с Шарон Стоун, Джулией Дельпи и другими красотками было счастьем. Красивые актрисы – одна из привилегий нашей профессии, вот Джим (Джармуш) подтвердит. А мне оставалось просто расслабиться и получать удовольствие. Мой герой Дон – он ведь вообще не действует, и у него почти нет слов, он просто реагирует на окружающее – и все. Я в каждом кадре всему радостно удивлялся, а так как глаза – зеркало души, то это изумление видно зрителю – вот и все. Но вообще заниматься этим делом в течение шести недель подряд с четырьмя разными актрисами – это очень напряжно. Тут, ей Богу, захочешь вместо этого отработать недельки две на трапеции под куполом цирка – такое же ощущение.
Вим Виндерс, режиссер фильма «Входи не стучась», о работе с Сэмом Шеппардом:
- Фильм начался с моего желания снова поработать с Сэмом Шеппардом. Наше сотрудничество на картине «Париж, Техас» было важным событием для каждого из нас, хотя с той поры прошло почти 20 лет, и мы больше вместе не работали – наверное, опасались разрушить что-то очень хорошее. Но вот я попросил Сэма о встрече и предложил ему свои наброски. Он прочитал их, но мы оба понимали, что это не его поля ягода. Тем не менее переговоры были продолжены, и в конце концов мы начали писать новую историю. И так работали три года. Фильм много раз останавливался из-за финансовых проблем. Во время одной из таких пауз я даже снял малобюджетную картину «Земля изобилия». Но наш замысел, как хорошее вино, от времени только становился более зрелым, в нем появлялись новые краски.
Писать сценарий с Шепардом – это отдельная процедура. Он не мыслит такими понятиями, как сюжет, и целиком сосредоточен на характерах. И пока в нашем воображении не нарисовался Ховард, мы не написали ни одного эпизода. Так и шло: пока не обсудим сцену до косточек, не приступаем к следующей. Не ко всей истории, о нет, - всего только к тому, что случится дальше. И так эпизод за эпизодом, без перерывов. Это был очень поучительный процесс – вы реально учитесь терпению, говорю вам! И учитесь следовать за своими героями - это они ведут фильм, эпизод за эпизодом. Мы всего только шли за ними все эти три года, порвали два варианта сценария, потому что заходили в тупик. И только когда сложили эпизоды в историю, мы смогли сесть и обсудить ее в целом. Только тогда мы начали думать о сюжете. Но когда материал вот так освоен, режиссер может спокойно спать перед съемкой – ты уверен, что у тебя отличная история и замечательные диалоги. Поэтому я снимал картину без волнений и стрессов. И снял очень быстро - всего за 36 дней.
Работать с Сэмом в качестве актера я тоже хотел давно, еще во времена фильма «Париж, Техас». Но тогда он считал для себя невозможным играть то, что он написал. Я на коленях просил – он стоял как скала. Но когда мы начали писать «Входи без стука», он сам сказал, что хочет сыграть Ховарда. Мне было ясно также, что роль Дорин идеально подходит его жене Джессике Ланг, такая актриса - мечта любого режиссера, поверьте.
А вы обратили внимание на уникальную натуру? Об этом городке Батте в штате Монтана я прочитал в романе Хамметта «Красная жатва» - он там послужил прототипом «ядовитого города» Пойзонвилля. Поехал посмотреть – и буквально был сбит с ног! Никогда не видел ничего подобного. Огромные кирпичные здания в 12 этажей, широкие авеню – и ни души! Город-призрак! Я приезжал туда несколько раз, в 80-х и 90-х, надеясь, что никому еще не пришло в голову использовать его как натуру для фильма. И Батт в меня врос. Он теперь не такой мрачный, но все еще абсолютно уникальный.
А что касается каньона, то мы с Сэмом хотели начать и закончить фильм в Долине монументов, которую знали и любили. Но когда приехали, нас ждало разочарование – оттуда ушла душа, пейзаж стал смотреться как реклама «Мальборо». Дух Джона Форда полностью исчез оттуда. Тогда мы нашли Моаб. Его меньше снимали, и поэтому он не так примелькался.
Текст публикуется на сайте в авторской редакции.
Фотография взята с сайта www.vesti.ru.