Поделиться
С тех пор как новая Россия вывела казачьих коней из, казалось, уже вечного исторического загона, лихие хлопцы, оседлавшие их, проскакали немало верст. Самостийные походы в Приднестровье и на Северный Кавказ... Несанкционированная подмога братьям-сербам... Наведение нагайками порядка на рынках Кубани и Ставрополья... Единственным нехоженым полем для нынешних атаманов до сих пор оставалось законодательное.
Узаконить госслужбу казачества наша Дума пыталась не раз. Эта попытка - девятая. Все предыдущие проекты отвергались исполнительной властью как противоречащие Конституции и федеральным законам. Казачья вольница отчасти знавала узду президентских указов. Ими регламентировалось предоставленное новоявленным есаулам и ротмистрам право проходить воинскую службу в казачьих частях и подразделениях. Ими дозволялось формировать добровольные военизированные подразделения для патриотического воспитания молодежи. И только ими регулировалось участие казаков в ликвидации чрезвычайных ситуаций, обеспечении правопорядка.
Послать хлопцев с нагайками на разгон демонстраций - дело нехитрое. Но потом дать отбой будет трудно
Нет государственного закона - торжествует станичный. Это закон с нагайкой за голенищем. В городе Анапе я сам однажды едва не стал свидетелем, как на главной площади, средь бела дня, при всем честном народе с какого-то шалопая казаки сняли штаны и крепко отстегали. Об этой практике мне охотно и много рассказывали в кубанских станицах. Тон в рассказах был одобрительный. Возрождается казачество! Но, пытался я сеять разумное, публичные порки на площадях, что бы там ни было, даже за дело - дикость, беззаконие. Нет, возражали станичники, это нормально и совершенно необходимо в целях воспитания. А идеологи нового казачества подводили базу: если милиция не умеет навести порядок, мы наведем его сами. Где пасует государство, там власть в свои руки берут казаки. Это власть наставляющего православия над заблудшими душами. Власть просветляющей патриотической идеи над сумеречными умами. Власть казачьего устава над казаком. Власть старшего над младшим, мужа - над женой. Власть вековых устоев и обычаев над распорядком сегодняшней жизни.
Это все я к тому, что казаки давно заступили на госслужбу в хуторском и станичном ее понимании. Они охраняют порядок. Осуществляют правосудие. Формируют идеологию. Словом, делают то, что положено органам власти с их чиновничьим аппаратом. Этими полномочиями - по сути, государственными - они сами себя наделили.
Значит, все, что берут на себя станичники, теперь узаконить? Нет. Прежде всего предполагается четко определить казачий статус. В ходе последней переписи населения казаками себя назвали 140 тысяч человек. Советник президента по вопросам казачества Геннадий Трошев считает, что их значительно больше: 5 миллионов. А в рядах казачьих обществ, занесенных в госреестр, числится около 760 тысяч человек. Этот цифровой разнобой, вносящий путаницу в понимании, кто же является казаком с вытекающими из этого статуса правами, Дума намерена устранить. В официальном порядке казаками будут признаваться только члены казачьих обществ, внесенные в государственный реестр и взявшие на себя "обязательство по несению государственной и иной службы". Им позволят служить в казачьих соединениях и воинских частях, в ФСБ, внутренних войсках МВД, пограничных подразделениях и правоохранительных органах. Только они получат вожделенное современным казачеством право на ношение оружия. Остальным в этом праве будет отказано. Шашка - да, но исключительно на парадах, на больших казачьих кругах, а не повседневно.
Попытки протащить в закон сословные привилегии, которыми испокон якобы пользовалось казачество, не удались. Например, безвозмездная передача земельного надела не предусматривается. Апелляция к историческому опыту - мол, была же у казаков такая привилегия, давайте ее вернем - наверняка прозвучит и при обсуждении законопроекта. Но вряд ли будет принята во внимание. Потому что не было у казаков такой привилегии. Было общинное землепользование без права продажи. То есть в основе земельной идеологии казачества всегда лежало государственное начало. Бывшими в хозяйственном обороте угодьями, как и пустующими землями, можно было пользоваться, но не владеть единолично. Владело и распоряжалось все войско. Земля даровалась ему в награду за службу.
Все остальное в этом проекте, пожалуй, не вызовет думских дискуссий. Кто же станет возражать против участия казаков в военно-патриотическом воспитании призывников? Или отказывать им в праве охранять общественный порядок и бороться с терроризмом? Проблемы появятся позже. Когда буква закона вступит в конфликт с духом казачества. Скажем, во что воплотится "приоритет прав и свобод человека и гражданина, обязательность их признания, соблюдения и защиты" - а это один из основных принципов осуществления казачеством государственной службы, - когда дойдет до участия атаманов в антитеррористических акциях? Если даже приученный к дисциплине ОМОН ведет в Чечне зачистки, подчас не щадя мирных жителей, то чего прикажете ждать от казаков Ставрополья, у которых к чеченцам свой счет?
Что могут натворить мобилизованные на охрану правопорядка вахмистры и хорунжии, не надо долго объяснять, они и сами об этом догадываются. Сказал же начальник Главного штаба казачьих войск России и зарубежья Валерий Камшилов: "Главное - чтобы казачество не стало жандармом в борьбе против своего народа".
Не стать казачеству жандармом легко ли при нашей-то исторической традиции? В биографии войска казачьего - и участие в черносотенных погромах, и подавление народных бунтов. Хотя кому-то близок взгляд знаменитого русского монархиста Бориса Савинкова: "Усмиритель"-казак стал воплощением русского национального духа, любви к Отечеству, готовности пожертвовать для него жизнью. И не только национального духа. Вольный казак воплотил в себе и дух "третьей" России - дух демократии, свободы, равенства и братства".
ЕСЛИ, призывая казака на госслужбу, власть видит в нем прежде всего "усмирителя", то она может просчитаться. Поставить казачьи заслоны "экспорту" революций с наших южных границ, послать хлопцев с нагайками на разгон демонстраций - дело нехитрое. Но потом дать отбой будет трудно. Казаки строптивы. В лихом порыве не знают удержу. Ограничений в праве "наводить порядок" и понимать его по-своему не терпят. Большевики сперва тоже взнуздали казачество, но когда оно стало взбрыкивать, пустили его в распыл. Историк казачества Александр Козлов отмечает: "Казаков всегда пытались использовать как разменную монету в большой политической игре. Люди при власти хотели превратить их в охранительную силу, в опору системы. Но выходило так, что призванные служить опорой системе казаки в конце концов становились ее разрушителями".
ЕСЛИ же никто не собирается бросать казаков на борьбу с оппозицией, если им отводится только роль охранителей государственных рубежей, защитников правопорядка и т.п., призыв людей с шашками на госслужбу будет воспринят обществом спокойно. Не вызывает же возражений призыв гвардейцев из католических кантонов Швейцарии на службу Ватикану.