О результатах исследования корреспондент "РГ" беседует с руководителем Центра Марком Аграновичем.
Российская газета | Марк Львович, какие показатели вы брали в расчет, оценивая положение молодежи в России?
Марк Агранович | Образование, трудоустройство и безработица, здоровье, участие в общественной жизни, асоциальное поведение - эти признаки мы попытались обобщить и осмыслить.
РГ | И каковы итоги?
Агранович | Обнаруженные тенденции довольно тревожны. Самая, на мой взгляд, неприятная: положение молодежи в разных регионах различается, причем очень существенно. Возможности молодых людей напрямую зависят от того, где они родились и живут, что создает определенный дисбаланс в обществе. В первую очередь это связано с разным уровнем социально-экономического развития субъектов РФ. Отсюда - и неравный доступ к качественному образованию, и как следствие - снижение конкурентоспособности региона в целом.
РГ | А как вы это рассчитывали?
Агранович | Есть различные методики. Например, мы брали все школы какого-то района и наносили на график средний балл их выпускников по ЕГЭ. Если кривая шла круто вверх, значит, дело плохо - равного доступа к образованию в этом регионе нет и в помине. А значит, будущее молодых людей в большей степени задано тем, рядом с какой школой они живут. То же и с регионами.
Кстати, похожие методы применялись и когда проводилось нашумевшее международное исследование PISA.Там учитывался, к примеру, такой признак, как социальный статус участника проекта. Исследователи, конечно, не напрямую спрашивали детей, сколько зарабатывают их родители, но ориентировались по косвенным признакам - сколько компьютеров в семье, есть ли машина, квартира. Были страны с очень большой социальной дифференциацией. А вот у лидеров - финнов социальная дифференциация невысока. И плюс к этому ничтожная зависимость показанных школьниками результатов от социального статуса семьи.
РГ | А в России?
Агранович | Доступность образования у нас - на уровне стран Латинской Америки. Российские показатели выше, но достаточно большая дифференциация и средняя зависимость результатов тестов PISA от социального статуса семей.
РГ | Какие еще открытия вы сделали?
Агранович | Мы попытались вслед за ЮНЕСКО, которая проводила исследование положения молодежи в Бразилии, посчитать так называемый индекс развития молодежи (ИРМ). Он учитывает здоровье, образование и доходы (то есть валовый региональный продукт на душу населения). Его очень удобно сравнивать с распространенным международным Индексом развития человеческого потенциала (ИРЧП), получается любопытная картина. В каких-то регионах последний рейтинг выше, а в каких-то, наоборот, выше рейтинг развития молодежи.
РГ | О чем это говорит?
Агранович | Что где-то молодежи живется лучше, чем остальному населению, а где-то - хуже. Например, в Северной Осетии разрыв этих двух индексов максимальный - 23 пункта. Не в пользу молодежи. Отстает ИРМ в Якутии, в Омской, Новосибирской областях, в Алтайском крае. Значит, условия для молодежи в этих регионах хуже, чем для населения в целом. И, наоборот, в Псковской, Курской, Архангельской областях, Чувашии и Мордовии молодежи созданы лучшие возможности, чем остальному населению. Как следствие - молодым людям не хочется покидать их малую родину, которая о них так заботится.
РГ | А кто в лидерах по индексу развития молодежи?
Агранович | Тюменская область, на втором месте Москва с областью и на третьем - Петербург с Ленинградской областью.
РГ | Москва и Петербург - понятно. А Тюмень?
Агранович | У нее большой финансовый потенциал, много вкладывается в образование и здоровье. Правда, некоторые регионы сравнивать просто некорректно. Ведь, к примеру, доступность качественного образования в городе и на селе различная. В некоторых случаях Москву и Питер мы сознательно не включали в исследование. Но не совсем правильно сравнивать по преимуществу с городским населением Самарскую область и соседнюю сельскую Чувашию.
РГ | К чему в итоге может привести такая дифференциация качества жизни молодежи по территориальному признаку?
Агранович | Те ребята, которые хотят учиться и чего-то достичь в жизни, уедут в другие регионы и уже не вернутся. В итоге возникнут "регионы-маргиналы". Если лучшие уезжают, то и система образования начинает ориентироваться на худший уровень и становится еще более слабой.
РГ | Вы попытались проанализировать и молодежную безработицу?
Агранович | Серьезные проблемы на рынке труда испытывают выпускники учреждений начального профессионального образования - колледжей и профессиональных училищ. Хотя, казалось бы, рабочие нужны. Но тут, видимо, играет роль несовпадение того, чему и как учат, с ожиданиями и требованиями работодателей. Кроме того, есть еще одна проблема: кто возьмет на работу человека, которому через полгода уходить в армию. Он уже почти наверняка не вернется - за два года его планы поменяются.
Сейчас происходит некоторое снижение интереса рынка труда к выпускникам техникумов. Особенно тревожная ситуация в Белгородской области, в Калмыкии, Хакасии, на Алтае. Это связано с тем, что у нас практически всеобщее высшее профессиональное образование, и работодатели в этих условиях предпочитают взять выпускника вуза даже на работу продавцами и секретарями. Пока рынок труда их поглощает довольно активно, потому что он берет их на места, которые не требуют специальной подготовки.
РГ | Курс на четырехлетний бакалавриат в этом смысле - это правильный ход?
Агранович | Наверное, да. Студент получит какие-то общие знания, а потом поработает, поймет, чего он хочет, и придет получать образование в магистратуре. Сейчас же профессиональное образование в полном смысле этого слова - это второе высшее. Человек уже знает, чего он хочет и готовит себя именно к профессиональной карьере. Мы проводили опрос в разных, в том числе и очень престижных вузах. Так вот, сорок процентов первокурсников не собираются работать по выбранной специальности и шестьдесят процентов выпускников - тоже.
РГ | А по какой специальности сейчас спрос работодателей высок? Куда посоветуете пойти учиться?
Агранович | Здесь все непросто. С одной стороны - дипломированных экономистов у нас перепроизводство, но с другой - такие специалисты все еще остро востребованы. Видимо, это признак того, что российское экономическое образование во многих случаях - это обман. Оно не современно, его качество не выдерживает критики. Абитуриент приходит в какой-то "арбузолитейный" вуз, где преподаватели делают вид, что готовят из него экономиста. Он предполагает, что будет, к примеру, играть на бирже. А учат его премудростям фондового рынка люди, которые акции ни разу и в руках не держали. Первоклассных экономических вузов - 5-6 на всю Россию. Какое экономическое образование в Московской консерватории или в инженерном вузе?
РГ | Но многие по-прежнему готовы платить за него немалые деньги...
Агранович | Это отнюдь не признак благополучия. В развитых странах государство тратит на образование своих граждан в процентном отношении больше, чем родители. Мы проводили сравнительное исследование по уровню образования. Все страны разбиваются на группы по ВВП на душу населения. Разумеется, нельзя сравнивать Россию с США. Мы - в третьей группе вместе с Бразилией, Тунисом, Китаем.
РГ | Учитывался только уровень вложений в образование?
Агранович | К сожалению, нет. Мы себя убаюкиваем мыслью, что в нашем образовании все хорошо, только вот денег у нас мало. Но это не так. Один из косвенных показателей качества образования - количество иностранных студентов в вузах. Мы и по этому показателю тоже в той же третьей группе.
РГ | Мало благоустроенных общежитий, плохие бытовые условия - вот в чем, наверное, причина того, что мало едут к нам учиться?
Агранович | Боюсь, что иностранцев и само качество нашего образования не устраивает. Китайцы пока еще у нас учатся, хотя предпочитают ездить на учебу в США и Европу. Сейчас в Казахстане собираются обучить три тысячи студентов за рубежом за государственный счет. Боюсь, что немногие из них поедут учиться в Россию. Наше инженерное образование испытывает большие сложности с материальной базой. С гуманитарными науками вообще большие сложности. Остается только фундаментальная наука, но здесь - ограниченное количество желающих, да и мест не так много. Что касается медицинского образования, то и у него в последнее время большие сложности с материальной базой, оборудованием. Да и диплом неконвертируемый. Его надо подтверждать.
РГ | От чего вы хотели бы предостеречь?
Агранович | У нас есть такой принцип, открытый еще при советской власти. Когда в одном совхозе что-то хорошо получилось, давайте распространим их передовой опыт на всю страну. Если в Самарской области или в Великом Новгороде, благодаря разумной образовательной политике, наличию средств в конце концов, то есть благодаря конкретным людям и отношениям губернаторов к образованию, удачно идет образовательная реформа, то давайте сделаем так везде. На мой взгляд, это ошибка. Бедный регион Марий Эл позволяет себе поддерживать образование. А другие регионы, которые вполне могли бы себе позволить заняться проблемами образования, сельской школы, этого не делают. Поэтому я делаю ставку на конкретных разумных людей. Чем больше таких будет "у руля", в том числе и в образовании, тем лучше пойдет реформа.
Где востребованы молодые специалисты?
1. Продажи и клиентское обслуживание
2. Финансы, бухгалтерия, аудит
3. Маркетинг
4. Кадры
5. Производство
6. IT-поддержка
7. IT-консалтинг
8. Логистика
9. Сервисное обслуживание
10. Право
11. Исследования, разработки
12. Административный персонал
13. Банковские операции
14. Кредитование