Поделиться
Российская газета | Евгений Васильевич, какое чувство вызвало у вас известие о проекте нового закона, который в случае его принятия коснется и адвокатов?
Евгений Семеняко | Мягко говоря - недоумение. Действующий с июля 2002 года новый Закон об адвокатской деятельности позволил осуществить коренную перестройку российской адвокатуры в соответствии с задачами и целями правового демократического государства и формирования гражданского общества. Благодаря этому закону обеспечено организационное единство адвокатуры, возможность ее функционирования на единых профессиональных и этических стандартах. И, что самое главное, закон гарантирует адвокатам и адвокатуре в целом независимость и самоуправляемость, а это гарантия получения российскими гражданами квалифицированной и принципиальной защиты своих прав и свобод.
РГ | Может быть, появились опасения, что самоуправляемость грозит перерасти в вольницу?
Семеняко | Независимость не означает анархии. Адвокатура действует в соответствии с принятым законом. Между прочим, он оценивается в нашем да и зарубежном юридическом сообществе как наиболее удачный законодательный акт всей судебно-правовой реформы. Он выдвинул Россию в число стран с самым современным и передовым законодательством, регулирующим деятельность адвокатуры. Утверждение, которое мы слышим от некоторых представителей министерства юстиции, правоохранительных органов, что закон, мол, не дал никаких положительных результатов, поскольку адвокатура, освободившись от государственного регулирования, стала действовать исключительно эгоистически, лишь в собственных корпоративных интересах и ослабла ее социальная роль, с действительностью не имеет ничего общего. Все это, извините, лукавство либо незнание истинного положения вещей.
РГ | Каковы тогда, на ваш взгляд, мотивы готовящихся перемен?
Семеняко | Попытки установить над адвокатурой тотальный надзор и контроль надо рассматривать в более широком контексте - за ними просматривается желание определенных сил начать контрреформу. Поскольку идеалом для них по-прежнему остается советское, дореформенное отношение государства к адвокатуре как к объекту государственного контроля и регулирования.
РГ | Государство решило всерьез пересмотреть свои отношения с адвокатурой?
Семеняко | Убежден, что этого не случится, потому что не отождествляю позиции некоторых чиновников от государства с позицией самой власти: законодательной, исполнительной, судебной. Вопреки упомянутым попыткам Госдума РФ в конце 2004 года внесла в действующий закон поправки, которые гарантируют независимость адвокатуры и адвокатов, их иммунитет был еще более усилен. Эта важная принципиальная позиция нашей законодательной власти была поддержана президентом. Вот это реально и есть позиция действующей российской власти в отношении адвокатуры. И эта позиция дает нам, адвокатам, уверенность в работе по обеспечению конституционного права каждого гражданина на полноценную, квалифицированную юридическую помощь.
РГ | Включая людей, которые сами не могут нанять адвоката в силу своего социального положения?
Семеняко | Адвокатура является тем институтом, который обеспечивает гражданам доступность юридической помощи независимо от их имущественного положения. Мы свою часть пути для выполнения этой задачи честно прошли. А вот встречного движения, к сожалению, не чувствуем. В чем оно должно выражаться? Прежде всего государство в соответствии с действующим законом должно обеспечить оплату труда адвокатов, которые оказывают юридическую помощь социально незащищенным категориям граждан. Но сложилась ситуация, что все это легло исключительно на плечи самих адвокатов. Между тем наша задача - эту работу делать, выполнять свой профессиональный долг, а государство, которое гарантирует гражданину доступность квалифицированной юридической помощи, обязано оплачивать работу адвоката. Так гласит закон.
РГ | Разве Судебный департамент не оплачивает работу адвокатов из федерального бюджета?
Семеняко | Только в отношении их участия по уголовным делам. Здесь после принятия Закона об адвокатуре сделан существенный шаг вперед. Что касается гражданских дел - это помощь ветеранам войны, инвалидам, некоторым другим категориям граждан - здесь средства на оплату труда адвокатов должны быть предусмотрены в бюджетах субъектов РФ. Поверьте, хватит пальцев одной руки, чтобы сосчитать те регионы, где эта проблема хоть бы частично решается.
РГ | Именно эти категории людей социально наиболее уязвимы. Почему к ним такое отношение?
Семеняко | Вот свежий пример. При проверке Пермского края Судебный департамент, на взгляд проверяющих, нашел "ужасную крамолу". Там адвокатам, которые участвуют в уголовных процессах по назначению, возмещали командировочные затраты. То есть элементарные расходы на командировку, которые у нас в стране гарантируются любому работнику, в том числе свидетелям и потерпевшим в судебном процессе. А адвокатам, оказывается, "не положено" - говорят, пусть возмещают за счет своего вознаграждения. Ну не абсурд ли?
РГ | Адвокатское вознаграждение столь весомо, что командировочные расходы можно не брать в расчет?
Семеняко | От ста до трехсот рублей в день. И вот на эти деньги адвокату предлагают добираться к месту судебного процесса, прокормиться, да еще и жилье подыскать - не ночевать же на вокзале. Удивительно, что высокий государственный чиновник, в обязанности которого входит в том числе обеспечение нормального функционирования правовой системы, принимает такое решение, которое по сути дезорганизует работу не только адвокатуры, но и судов, прокуратуры. Естественно, адвокаты возмущаются, некоторые даже отказываются вести дела по назначению за свой счет, в ситуации, когда ущемляются права самих адвокатов, а для чиновников это очередной повод сказать: видите, адвокатура ведет себя эгоистично, уклоняется от своей социальной роли.
РГ | Минюст предлагал создать государственные юридические бюро для таких поездок. Может быть, это выход?
Семеняко | Странная была бы логика: на оплату командировки денег нет, а на создание целой структуры с офисами, оргтехникой и зарплатой, поверьте, не в сто рублей - пожалуйста? Думаю, не стоит изобретать велосипед, а надо просто выполнять закон, одновременно расширять основания и категории граждан, которые могут претендовать на бесплатную юридическую помощь. Такие примеры есть и со стороны государства. Буквально на днях мы получили проект постановления правительства, который подготовлен, судя по всему, министерством обороны. Там предлагается порядок оказания правовой помощи военнослужащим в период прохождения срочной службы. Министерство обороны намерено выделять средства специально для оплаты труда адвоката. Вот это - реальный механизм и не надо придумывать никаких государственных юридических бюро.
РГ | Закон достаточно полно трактует взаимоотношения адвокатуры и госвласти, в том числе и по оплате труда защитников. Разве этого недостаточно?
Семеняко | Действительно, в законе есть все, нужно только желание решать проблему до конца и по-настоящему исполнять закон, а не создавать видимость. Недавно мне довелось вместе с руководством Федеральной регистрационной службы побывать во французском министерстве юстиции. Французские адвокаты тоже оказывают бесплатную юридическую помощь малоимущим. Оказывается, эта проблема не только в России существует. Показательно, взаимоотношения государства и адвокатского сообщества строятся на партнерских началах. Без попыток непременно подмять адвоката под чиновничье ярмо. Поэтому у них и результат другой. И это было не только мое впечатление, коллеги из Росрегистрации, как мне показалось, тоже не могли этого не заметить.
РГ | В чем суть тех перемен, которые могут произойти в случае принятия нововведений?
Семеняко | Если в общем плане, то суть такова - отказаться от принципа независимого функционирования адвокатуры, вернуть ее под государственное руководство. Причем вернуть в таком виде, какого не было даже в советский период. Там все-таки сохранялась видимость самостоятельности, в законе не было записано, что государство имеет право направлять, например, своих представителей или наблюдателей в адвокатские органы. У органов юстиции в рамках так называемого "общего руководства адвокатурой" были свои рычаги, чтобы поставить ее в подчиненное положение. Но хотя бы на словах соблюдалось приличие, декларировалась независимость адвокатуры. Сегодня, оказывается, даже не нужно прятать свое намерение - поставить адвокатуру под тотальный контроль. Для этого предлагается наделить весьма широкими полномочиями территориальные органы Федеральной регистрационной службы.
РГ | Как это может выглядеть на практике?
Семеняко | Не очень понятно, как эти органы, функции которых носят совершенно определенный характер, будут заниматься еще и тем, чтобы обеспечить государственный контроль и надзор за адвокатской деятельностью. Похоже, что проект закона готовили люди, совсем недавно вышедшие из правоохранительных органов, которые мыслят взаимодействие с адвокатурой через призму прокурорских функций по надзору и контролю. Надо понять, что чем в большей зависимости от контролирующих лиц находится адвокат, тем в меньшей степени он способен выполнить свою функцию независимого советника по правовым вопросам и защитника интересов своего доверителя (в том числе и от самого государства).
РГ | Но если на адвоката поступают жалобы, как быть, кто вступится за обиженного доверителя?
Семеняко | По ныне действующему закону вопрос о привлечении защитника к ответственности решается органами адвокатского самоуправления. Но, кстати сказать, государство здесь имеет весьма серьезные рычаги. Если органам юстиции станут известны какие-то обстоятельства, которые могут повлечь прекращение статуса адвоката, то такое представление направляется в адвокатскую палату и рассматривается в соответствии с процедурой. В квалификационную комиссию входят не только адвокаты, там присутствуют представители общественности, органов юстиции, той самой Росрегистрации, депутаты, судьи, которые таким образом реализуют кадровую государственную политику в адвокатском сообществе. Что еще нужно?
РГ | На втором Всероссийском съезде адвокатов его участники с тревогой говорили о проблемах оказания юридической помощи такой категории малоимущих, как ветераны Великой Отечественной войны. Что-нибудь изменилось?
Семеняко | На своем съезде адвокаты решили: ветеранам войны, блокадникам, всем, кто так или иначе пострадал в период Отечественной войны, в знак нашего уважения к их подвигу, в память об этом подвиге мы будем оказывать юридическую помощь бесплатно, независимо от того, оплачивается труд адвоката или нет. И мы это делаем, каждая адвокатская палата. Не только в Санкт-Петербурге и Москве, а практически во всех регионах России есть такая помощь. Так что адвокаты работают. Но не все, как уже говорилось, зависит от нас...
РГ | Участники съезда были озабочены и укреплением единства своих рядов...
Семеняко | Скажу со всей ответственностью и определенностью: второй Всероссийский съезд адвокатов продемонстрировал совершенно иное качественное состояние адвокатского сообщества, сложившееся за время действия закона. Вопросы, вынесенные на съезд, решались в духе взаимопонимания и корпоративного единства. Вся без исключения повестка дня получила свое разрешение на основе сложившегося большинства, которое не только зафиксировало состояние стабильности адвокатского сообщества, но и гарантирует его в дальнейшем. Адвокатура сама устала от былого раскола. Сегодня его больше нет. Противоречия между людьми, обиды некоторых коллег нельзя рассматривать как драму всего адвокатского сообщества. Я не слышал какой-либо серьезной критики в адрес действующего закона, напротив, абсолютное большинство коллег, делегатов съезда, выражающих волю всего адвокатского сообщества, его безусловно поддерживают. Потому что закон, как мы все убедились, обеспечивает функционирование адвокатского сообщества как единой профессиональной корпорации юристов, а это очень важно. В разрозненном виде, без единой структуры адвокатура не может ощущать себя институтом, способным выполнять свою роль в обществе и одновременно способной защищать свои профессиональные интересы, отстаивать принципиальные позиции.
РГ | Вы считаете, что поправки в закон, если они пройдут, пользы не принесут?
Семеняко | Сегодня адвокатура находится в состоянии объединения. Нынешний закон позволяет это единство обеспечивать и дальше. И когда мне говорят, что в законе должны защищаться права "оппозиции", права меньшинства, я отвечаю: мы - не политическая партия, в нашем законе не нужны специальные статьи по защите права на создание фракций. Это из другой области. По мере укрепления единства в адвокатуре, выстраивания ее как единого института на территории всей страны, я думаю, что-то будет и меняться. В сторону, скажем, расширения демократических процедур, вовсе без всякого вмешательства закона в этот процесс. Это наша внутренняя задача, наши внутренние вопросы. И не надо пытаться решать их за нас, мы это сделаем сами.