Энрике Антониони о своем знаменитом муже и о себе

Она очень обаятельна, умна, остроумна, у нее прекрасное чувство юмора. Мы едва знакомы, но с первых же минут общаемся с ней легко и без принуждения. Дом Антониони - это просторная квартира с мастерской, где нет даже намека на роскошь, где все функционально, удобно и точно отвечает потребностям и образу жизни хозяев. Я прошу Энрике для начала познакомить меня с этим домом. И она начинает маленькую экскурсию по мастерской.

- Это стол, где теперь работает Микеланджело, - говорит она. - Видите резаный цветной картон? Это означает, что сейчас он занят аппликацией. Ему доставляет огромное удовольствие не только располагать в определенной последовательности части будущей композиции, но и осязать эти кусочки пальцами. Ему это нравится. Возможно, развитое осязание появилось у него, когда он потерял возможность говорить.

- А почему лампа над столом замотана тряпкой?

- Ну, во-первых, это не тряпка, а моя юбка...

- Извините.

- Да уж придется. А во-вторых, он укутал лампу тем, что попалось под руку, потому что не переносит яркого света. Когда он работает в мастерской, я опускаю жалюзи на окнах. Вот там, в углу у окна, маленький письменный стол. За ним он работал, когда писал сценарии. На нем до сих пор полно книг, которые могут ему пригодиться. И, конечно же, его любимый Джозеф Конрад. Здесь, как вы, вероятно, догадались, телевизор.

- Что он смотрит?

- Новости. И еще по ночам - детективы. Только никому не говорите.

- Могила.

- Так. Вот здесь, в шкафу, коллекция кофейных чашек. Он собирает ее до сих пор. Там - коллекция винных бокалов. Между прочим, среди них есть старые, античные образцы, ну и конечно, экземпляры из стекла Мурано.

- Кстати, а что из спиртного маэстро предпочитает сейчас?

- Ему нравится сотерн. Это такое сладкое вино как бы немного с плесенью.

- А что из еды?

- Креветки.

- В каком виде?

- В любом.

- А что в этих маленьких бутылочках? Тоже коллекция?

- Нет, это не коллекция. Просто ему нравится Гран Марнье, вот он и натащил сюда целую шеренгу. А вот эти два блюда на стене были куплены, когда он снимал "Профессию: репортер" в Испании.

- А вот это блюдо с репродукцией Шагала?

- Это привезено из Москвы. Кстати, у вас еще сохранились рынки?

- Боюсь, что только они и сохранились.

- Как интересно! А вот эти бутылки зеленого муранского стекла подарил Ален Делон.

- А это что за баночки?

- Это акриловые краски. Он пишет акриловыми красками на холстах. Вот последняя работа. Как вам? Здесь в студии уже около трехсот работ Микеланджело. Чтобы немного освободить дом, мы сделали его музей в Ферраре - городе, где он родился.

- А что там, на антресолях?

- Там еще один письменный стол. Это мое рабочее место. Я занимаюсь там архивом и перепиской. Еще там его книги, книги о нем, кассеты и диски с фильмами Микеланджело. Все, пожалуй. Что вас еще интересует?

- Как вы познакомились?

- Это было в январе 72-го года. Мне было тогда 18 лет, я жила в Милане и только что окончила художественный лицей. Тогда я работала для своего друга - художника Эудженио Карли, который экспериментировал с проекцией своих графических работ на теле. Я была моделью для его графических экспериментов. Эудженио был знаком с Антониони, и вот однажды он попросил маэстро сделать презентацию его экспериментальной графики. Микеланджело написал замечательные слова для экспозиции Карли. После этого я приехала в Рим и попросила Эудженио помочь мне с работой. Он сказал, что представит меня Антониони, поскольку, кроме него, никого не знает в Риме. Так и случилось. Мы встретились на пьяцца Дель Пополо. Мы стояли возле бара "Розатти". Микеланджело подъехал на своей машине, и Карли представил меня ему. Через три дня Антониони позвонил мне и пригласил поужинать. Тогда он заканчивал "Забриски пойнт" и медленно выходил из темы протестов молодежи, наркотиков, рок-музыки. У меня к тому времени тоже был подобный опыт, поэтому разницу в 40 лет мы почти не ощущали. Он всегда был молод и душой, и умом, оттого на нашей личной жизни эта разница практически не сказывалась.

- Вряд ли в тот январский день вы сознавали в полной мере, с кем имеете дело. А каково вам теперь ощущать себя женой гения?

- Знаете, мне нравится любить гениев. Я, например, люблю Ростроповича. Мне по душе его поразительная энергия.

- А Антониони об этом знает?

- Тысячу раз ему об этом говорила.

- И что?

- Делает вид, что не слышит.

- И все-таки...

- Когда ты любишь гения 34 года подряд, то понимаешь, что помимо удовольствий это еще и огромная работа. Потому что у гения очень мало времени, чтобы любить тебя, он все время ускользает из твоих рук. Чаще всего ты можешь встретиться с ним там, на его заоблачных высотах, оттого ваша любовная связь становится прежде всего духовной. Но поскольку эти гении еще и мужчины, то необходимо удовлетворять их капризы. Это достаточно легко, важно только понять: самый гениальный гений - все равно мальчишка, ему всегда 14 лет, даже если ему 60.

- Говорят, что мальчик отличается от старика только ценой игрушек.

- Отлично сказано! Это что, у вас в России так говорят? Очень справедливо. Знаете, у Микеланджело очень дорогие игрушки. Один фильм стоит столько...

- Вы вместе уже 34 года. Как бы вы оценили самое большое личное достижение за это время?

- Я могу уверенно сказать, что умею любить. В счастье и в несчастье, в здоровье и в болезни, в богатстве и в бедности. Когда он грустит и когда он в депрессии, когда он молод и когда уже немолод. Это главный результат.

- Вероятно, этот результат потребовал большой внутренней работы?

- Вероятно. Вообще я думаю, что брак - это эволюция души.

- Как это?

- Душа человека в браке растет, и очень быстро. Это связано с необходимостью воспитывать в себе терпение, бесконечно находить компромиссы, это связано с обязательным стремлением понять в человеке то, что понимать порой не хочется. В общем, брак - это университет становления духовности.

- Самое дорогое для вас воспоминание, связанное с Антониони?

- Самое счастливое, самое приятное - это наши поездки. Путешествовать с Микеланджело всегда было для меня выздоровлением, даже тогда, когда мы были здоровы и молоды. Я освобождалась от тяжести своих проблем, от плена мелочей жизни. Это была полная свобода, когда мы принадлежали только друг другу. В общем-то, это и было настоящим счастьем.

- За что вы ему благодарны больше всего?

- Он во многом сформировал мою личность, он многому научил меня. Но знаете, только приблизившись к возрасту, в котором Микеланджело познакомился со мной, я поняла, какую огромную духовную работу проделал он, чтобы мне, молоденькой тогда девчонке, было с ним комфортно и интересно. А мне всегда казалось, что это я без устали тружусь, чтобы дотянуться до него. Теперь я знаю, что его часть пути навстречу мне была нисколько не меньше.