Вместе с ним на пасеке его брат Гурий, племянник, а также курковая двустволка лет 50 от роду. Время от времени писатель выезжает на консультацию к адвокату в город Туймазы. Он уже потратил на судебные издержки семь тысяч рублей. Пятьдесят тысяч рублей ушло на издание толстой синей книги, посвященной деревне Дюртюли и изданной к ее трехсотлетию. Кроме того, есть еще пять исков от разгневанных односельчан - каждый хочет по 50 тысяч за моральные страдания, вызванные прочтением обидных, но правдивых строк. Пока не совсем ясно, что же так их разозлило: известно лишь о строках, в которых говорится о некоем пропойце, что распродал все из дому и уехал. Все, что было опубликовано в книжке, до того существовало в виде народной молвы и лишь иногда тетрадок с воспоминаниями. А став печатными строками, сверстанными в обыкновенном текстовом редакторе и переплетенными в синий коленкор, стало частью истории. Книга издана честь по чести, у нее есть международный идентификацонный номер ISBN, а тираж указан в триста экземпляров.
О побоище Леонид Алексеевич вспоминать лишний раз не хочет.
- На меня с детства никто руку не поднимал, разве что от отца изредка доставались затрещины, - морщится он, обнажая выбитый резец. - А тут и убить до сих пор угрожают, и барабанная перепонка от удара лопнула. Я этого мужика могу понять, он работает вахтовым методом на северах, он и сейчас там. Больно у них там напряженная обстановка на промыслах, вот они и приезжают расслабляться на родину. Когда он меня начал бить, его увела какая-то женщина, лица которой я не разглядел. Не знаю, чем бы закончилось дело, если бы не она. В это время в село случайно заехали сотрудники ДПС, видимо, плановый объезд у них был. Пришел один мой товарищ и говорит: хочешь врага на всю жизнь - напиши заявление, пока они здесь. А угрозу убийством я слышал отчетливо, потому и решился испортить отношения. Мне, кстати, до сих пор односельчане передают, что, пока сын на вахте, его отец, мол, похваляется, что мне все равно не жить. С тех пор я в деревне остаться не смог, сижу теперь на пасеке, охраняю вместе с братом и себя, и ульи.
Самые злобствующие критики собрались в июле на сход и даже составили гневное обращение, видимо, к властям, где обвинили Леонида Алексеевича в клевете и просили призвать к ответу, а книжку признать вредной. Однако самого автора на собрание не позвали и даже копию решения своего ему не отправили. Молчат пока и местные власти - ждут, чем закончится дело, особо не вмешиваются. Есть в книге пара строк и про них: мол, любят устраивать пышные мероприятия и семинары, а вот раньше власть была скромнее, на двух "Волгах", безо всякого сопровождения ездил первый секретарь обкома Мидхат Шакиров, да еще сапоги болотные возил в багажнике. Потому и не торопятся, видать, на защиту своего летописца. Объективности ради Леонид Алексеевич не жалеет нелестных эпитетов и про свою родню - и брата своего Гурия амбициозным назвал, и племянницу обвинил в том, что талант свой художественный и образование разменяла на какие-то поделки. Многие рассказы собрали по просьбе Леонида Алексеевича сельские учителя - прямо ходили по дворам и расспрашивали: кто где учился, где дедушка воевал и где похоронен, куда сестра уехала работать. Каждый дом педантично сфотографирован на цифровой аппарат и про каждую из полутора сотен семей 300-летнего села мини-рассказ написан. Емкий, правдивый и жизненный. Раз уж есть в роду стукач, что отправил по этапу соседа в 20-е-30-е годы - будьте любезны прочитать. Кстати, те самые злополучные обидные строки, за которые поплатился автор, взяты из тетрадки с воспоминаниями еще одного земляка. Но тащить его в суд Леонид Алексеевич не хочет - после трех инфарктов соавтор смог лишь написать свои показания на бумаге, заверив их у нотариуса, потому Федоров взял на себя всю ответственность как издатель.
Подворное описание жителей чувашского села Дюртюли - это лишь часть книги. Там есть и материалы переписи царского времени - ревизские сказки, где говорится о дюртюлинцах, есть и воспоминания фронтовиков, и вырезки из районной многотиражки, в общем, практически все, что можно было найти о селе за 40 лет кропотливого труда. Для того чтобы написать эту книгу, инженер-электронщик, который всю жизнь строил для обороны страны какие-то летающие штуковины в "почтовом ящике", купил и освоил компьютер, сканер и принтер. "Вот только до фотошопа никак не доберусь, - сетует 68-летний писатель. - Всю книгу пришлось сверстать самому, если уж есть какие огрехи, пусть читатели меня простят".
Из трехсот книг, которые за этот месяц приобрели в Башкирии скандальную славу, распродано около ста по цене двести рублей, еще штук 40 - 50 раздарено, а еще 140 ждут своего читателя. "У меня они после этого случая лучше стали расходиться даже, - не унывает Федоров. - Только окупить уж ее, наверное, не получится. Да и другие книги писать мне надолго отбили охоту. До сих пор у меня были только технические книги по закрытой тематике, да еще готова книга по чувашскому фольклору на 80 процентов". Она, как по секрету рассказали его знакомые, тоже может оказаться скандальной, поскольку матерные частушки в ней тоже представлены во всей красе.
Сейчас Федоров собирается в город, затерянный где-то в уральских лесах, где у него начисляется пенсия, - карман опустел с этими книгами, юбилеями и судебными тяжбами: "К 18 августа, когда назначено рассмотрение дела, надо быть готовым во всеоружии. Не знаю уж, чего присудит правосудие, но только что сделано, то сделано, правда есть правда".