Поделиться
Российская газета | Людмила Георгиевна, а зачем, собственно, нужно вводить шестилетку в начальной школе?
Людмила Петерсон | Любые серьезные преобразования в школе должны исходить из принципа "Не навреди!" Логика сторонников шестилетней "началки" такова: нужно обеспечить бесстрессовый, безболезненный переход детей из начальной в основную школу. Действительно, в начальной школе детей учит одна учительница, а в пятом классе у них уже много педагогов-"предметников". Причем, что очень важно, меняется и сам язык общения преподавателей. К примеру, если в четвертом классе на уроке математики ребят учили считать на дольках яблока, то в пятом классе им уже объясняют по-иному: "Разделить число А на число Б - значит найти такое число С, которое при умножении на Б дает А". По сути это то, что они уже проходили, но "врубиться" им очень сложно.
РГ | Так, наверное, не случайно, что именно в пятом классе появляются второгодники?
Петерсон | Разумеется. Недавно минобрнауки привело цифры: когда перешли с программы "1-3" на "1-4" (четырехлетнюю начальную школу), то количество второгодников в пятых классах тут же уменьшилось в 1,5 раза.Чтобы сделать переход в основную школу менее болезненным, как раз и решено оставить младшеклассникам их первых учителей еще на два года. Автоматически преподаватели начальных классов превращаются в классных руководителей и могут вести у своих учеников один предмет, по которому они наиболее сильны.
РГ | То есть у идеи "шестилетки" нет минусов?
Петерсон | Есть. Я опасаюсь, что учителя младшей школы не всегда подготовлены к работе в основной школе. Нехватка знаний по предмету может привести к потерям в содержательной подготовке. Но кто определит, насколько силен учитель? Ведь далеко не все учителя начальных классов имеют высшее образование. А начальное профессиональное образование, к примеру, вообще не предполагает подготовку учителей к работе в средней школе. Здесь еще надо думать и думать.
РГ | Вот уже второй раз наши 15-летние школьники показывают по международному исследованию PISA неважные результаты. По математической грамотности они оказались на 30-м, а по грамотности чтения - на 33-м месте из сорока стран. Что нужно кардинально менять в обучении?
Петерсон | В последние годы резко уменьшилось количество часов на математику в школе. Ломоносов говорил, что математику нужно учить, потому что она "ум в порядок приводит". Время, когда дети приводят в порядок свой ум, фактически сократилось в два раза. В советское время было шесть уроков по 45 минут в неделю, а сейчас - в два раза меньше. Впрочем, подобное сокращение часов далеко не первое. Достаточно вспомнить Уваровские реформы 1835 года, реформы советской школы в 30-х годах прошлого века. Результат всегда отрицательный: снижение качества образования и интеллектуального потенциала страны.
Я предвидела итоги PISA еще десять лет назад, как только впервые раскрыла тогда новый базисный учебный план. А ведь именно на уроках математики на всех уровнях формируется мышление. Но не автоматически! Нужен специальный метод. Знания - не самоцель, а просто инструмент, на котором дети учатся общаться, достигать цели, учатся переносу своих теоретических знаний на практику. Лучшего инструмента для этого, чем математика, никто не придумал.
РГ | Может, надо просто натаскивать наших детей на тесты PISA?
Петерсон | Натаскать на тесты, как это делается при подготовке к ЕГЭ, конечно, можно. Но этот путь непродуктивный: так с последних мест мы все равно не поднимемся. Ведь все задачи тестов направлены на выявление существенного в тексте. Любая нестандартно сформулированная задача - и наши дети теряются. К примеру, дается строчка: "У Лукоморья дуб зеленый, златая цепь на дубе том". И рядом - предложение: "На берегу бухты стоит высокий дуб, по которому ходит кот". Это то же самое, но сказанное другим стилем. Однако даже не все взрослые видят аналогию. Дети же без специальной подготовки почти все ошибаются. Значит, нужно учить их находить существенное в тексте. Учить размышлять, анализировать, в том числе и свои ошибки. Важно, чтобы ребенок не просто решил задачу, а мог объяснить, как он логически выстроил это решение. Или, если возникло затруднение - как нашел способ с ним справиться.
РГ | И сколько на это понадобится времени?
Петерсон | У России сейчас гораздо лучшие шансы продвинуться вперед, чем у многих других стран. Я преподавала в Алжире, хорошо знакома с французской школой, поэтому смею утверждать, что у нас очень хорошее педагогическое образование. У наших учителей есть понятийная база. Следующий шаг - подготовка их к обучению школьников "деятельностным" технологиям. Примерно десять процентов московских школ уже работает по нашим учебникам по математике.
РГ | И каковы результаты?
Петерсон | Они впечатляют. Недавно Центр математического образования провел в Москве математический праздник. В нем участвовали более 2 тысяч учеников 6-7-х классов из столицы и регионов. Около 80 процентов призовых мест заняли ребята, которые учатся "по Петерсон". Подчеркну: мы предлагаем не просто частную инновацию, а глобальное изменение самого метода обучения в школе. Выдающийся немецкий педагог Дистервег писал: "Главная цель воспитателя должна заключаться в развитии самодеятельности ребенка". Когда ребенок воспринимает объяснения учителя пассивно, он ничему не научится.
РГ | Ваш метод рассчитан только на сильных детей? Знаю, что по нему преподают в основном в гимназических классах, в лицеях.
Петерсон | Нет, он как раз гораздо важнее для слабых ребят. И особенно яркие изменения происходят у детей в коррекционных классах. Срабатывает только такой принцип: "Дай мне сдать самому, и я пойму". Если у ребенка плохо развиты память, мышление, то при переходе в среднюю школу все эти проблемы усугубляются.
Кстати, профильная школа - это тоже часть деятельностного метода. Профиль ведь выбирает сам ребенок. Это серьезное решение, которое ему нужно принять именно самому. Способность к рефлексии своих способностей, к их осмыслению, должна быть уже сформирована к девятому классу и даже чуть раньше. Мы пытаемся уже с начальной школы формировать у детей деятельностные способности.
РГ | Но все ли учителя способны учить по-новому?
Петерсон | Конечно, нет. Их самих тоже надо учить. Каждый год у нас проходят переподготовку более двух тысяч педагогов. Но приехать из глубинки сегодня для них целая проблема - на это нет средств. Сейчас мы предложили проект "Пять шагов". На московской базе мы учим учителей и уже с их помощью и с помощью местных департаментов образования и центров повышения квалификации создаем на местах центры педагогической работы. Региональные департаменты образования охотно на это идут, понимая, что здесь реальная экономия их денег.
Соцопрос
Ваше отношение к 6-летнему сроку начального обучения?
Негативное - 18,2%: 12-13-летний подросток должен чувствовать себя в полувзрослом мире.
Позитивное - 36,36%: если начинать с 5 лет, можно уравнять стартовые условия всех детей перед основной школой.
Нейтральное - 45,45%: сроки обучения не имеют решающего значения. Все зависит от технологии обучения.
По данным Института образовательной политики "Эврика"