Поделиться
Российская газета | Сергей Викторович, как вы считаете, будет ли со временем усиливаться роль ООН или Организацию на 61-м году жизни ожидает период стагнации, особенно в критических ситуациях, когда существуют расхождения в точках зрения между входящими в нее странами?
Сергей Лавров | На разных поворотах истории возникал вопрос о будущем Организации Объединенных Наций. Скептики, к которым в определенном смысле можно отнести и противников коллективных начал в мировой политике, предрекали закат роли ООН, а реалисты, понимавшие, что бездействием ничего не добиться, делали все для ее укрепления.
Конечно, в развитии всемирной организации были трудные времена. Одним из наиболее сложных вызовов, с которым столкнулась Организация на предшествующих этапах, была увлеченность некоторых государств стремлением решать мировые проблемы односторонними методами в обход основополагающих норм Устава ООН и прерогатив Совета Безопасности. Иными словами, предпринимались попытки проводить в жизнь произвольно установленные правила игры в международных отношениях, игнорируя интересы и озабоченности других членов международного сообщества.
Достаточно вспомнить силовые акции сначала в конце 90-х в Югославии, а затем в 2003 году - в Ираке. Без преувеличения, подобные действия вызвали шок в мире и породили сомнения в способности ООН и ее Совета Безопасности эффективно выполнять возложенные на них Уставом ООН функции поддержания международного мира и безопасности. Однако последующее развитие событий вновь опровергло такого рода упаднические предсказания. История доказала, что те страны, которые сбились на односторонние действия, в конце концов были вынуждены вернуться в ООН и обратиться к Совету Безопасности за поддержкой в урегулировании ситуации как в Югославии, так и в Ираке.
Именно из этого, к сожалению, печального, но реального опыта выстраиваю свою уверенность в жизнеспособности ООН и ее огромном потенциале как уникального координирующего центра мировой политики.
Что же касается "силовой составляющей" ООН, то в настоящее время идет интенсивная межгосударственная полемика по вопросу о применении силы в международных отношениях. Мы убеждены в том, что Устав ООН вооружает нас достаточными полномочиями для принятия широкого спектра решений с целью урегулирования кризисных ситуаций. Доклад Генерального секретаря ООН "При большей свободе к развитию, безопасности и правам человека для всех" содержит предложения по выработке критериев применения силы в соответствии с Уставом ООН. Это очень важный вопрос, и мы готовы участвовать в его проработке. Вместе с тем даже наличие подобного рода критериев отнюдь не предполагает механического подхода к различным конфликтам, каждый из которых требует отдельного рассмотрения и учета специфики, а затем уже принятия решений Советом Безопасности ООН.
Применение силы в соответствии с международным правом возможно лишь в двух исключительных случаях: в порядке индивидуальной или коллективной самообороны и по решению Совета Безопасности. Особо подчеркну, что современное понимание права на самооборону, отраженное в статье 51 Устава ООН, включает в себя и право государств на самооборону в случае масштабного террористического нападения на него извне со стороны негосударственных субъектов. В соответствующих случаях принудительные меры могут применяться и для обеспечения соблюдения норм международного права в области защиты прав человека, когда речь идет о предотвращении и пресечении массовых и грубых нарушений прав человека - таких, например, как геноцид, преступление против человечности. При этом важно отметить, что применение силы может быть задействовано исключительно по решению Совета Безопасности ООН.
РГ | На предстоящей юбилейной сессии Генассамблеи одной из важнейших тем станет реформирование ООН. Когда, с вашей точки зрения, можно будет говорить о том, что реформа ООН действительно пошла и что осуществляются конкретные шаги в этом направлении? Каковы подходы России к реформе СБ ООН?
Лавров | Все эти годы ООН не жила в застывшем состоянии. Она постоянно эволюционировала, адаптируя себя к новым вызовам времени. Один из наиболее показательных примеров в этой области - усилия, предпринятые по совершенствованию миротворческой деятельности, спрос на которую существенно возрос после окончания "холодной войны". Без преувеличения можно сказать, что соответствующие меры, согласованные в рамках Ассамблеи тысячелетия, стали наглядным свидетельством успешной реформы ООН на конкретном направлении ее усилий.
Разумеется, преобразования в ООН должны продолжаться, чтобы Организация была способна идти в ногу со временем. Однако проведение реформ не может быть сиюминутной одноразовой акцией. В равной степени было бы ошибочно устанавливать для этого какие-либо временные рамки, либо сводить реформу к одной сугубо специфической проблеме, как, например, расширение Совета Безопасности.
Реформа Совета - отнюдь не самоцель. Она призвана сделать его более эффективным, работоспособным, повысить оперативность принятия им решений по фундаментальным вопросам мира и безопасности. В вопросах реформирования Совета Безопасности позиция России строится на недопустимости размывания нынешнего статуса "пятерки" постоянных членов СБ, включая незыблемость принадлежащего им в соответствии с Уставом ООН права вето. Мы убеждены, что решение о создании новых мест в СБ должно стать продуктом максимально широкого согласия среди государств-членов ООН, с тем, чтобы не поставить под угрозу единство Организации. Такого рода фундаментальные проблемы, как реформирование Совета Безопасности ООН, нельзя решать без самой широкой поддержки государств-членов ООН.
В любом случае выдвигаемые в настоящее время в рамках ООН инициативы и предложения, даже если они требуют досогласования, отражают искреннюю заинтересованность государств-членов в укреплении этого уникального международного форума, в котором воплощена общемировая легитимность. Уверен, что эта заинтересованность позволит нам преодолеть существующие разногласия и сообща решить задачу всемерного укрепления системы ООН.
РГ | Весной этого года по инициативе России Генассамблея ООН приняла Международную конвенцию о борьбе с актами ядерного терроризма. Между тем странам-членам ООН пока не удается договориться по Всеобъемлющей конвенции о международном терроризме. Каковы ее перспективы?
Лавров | Принятие "ядерной" антитеррористической конвенции - действительно большое достижение, результат инициативной и энергичной работы, в первую очередь России. Речь идет об уникальном договоре, который станет 13-м глобальным антитеррористическим международно-правовым инструментом.
Россия подпишет в Нью-Йорке этот важнейший документ первой. При этом подписание документа - лишь начало пути. Будем вести работу в пользу его скорейшего вступления в силу и, главное, универсального и полного выполнения его положений, призванных надежно пресечь какие бы то ни было возможности доступа террористов к ОМУ и соответствующим материалам.
Все это, кстати, убедительная иллюстрация того, что именно ООН может многое делать в интересах борьбы с международным терроризмом. Это и хороший ответ скептикам, пытающимся поставить ее эффективность под сомнение.
Конечно, разногласия по проекту всеобъемлющей конвенции существуют. Во многом дело упирается в противоречия относительно выработки универсального, общеприемлемого определения терроризма. Возможности результативного завершения переговорных усилий тем не менее имеются. Весьма обнадеживает тот факт, что обсуждения идут интенсивно и заинтересованно - сильный импульс этой работе придал успех "ядерной" конвенции.
РГ | На чем будет настаивать Россия на Саммите-2005?
Лавров | Российская дипломатия будет продолжать линию на повышение роли и эффективности ООН в современном мире. Убежден, что только совместными действиями через институты и механизмы ООН международное сообщество способно дать адекватный ответ на новые вызовы и угрозы. ООН остается бесценным достоянием всего человечества, которым мы не вправе рисковать.