Поделиться
Половинчатость и социально-политическая направленность упомянутого решения очевидны. В то же самое время сельское хозяйство - подчеркнем, в канун завершения страды - буквально задыхается от запредельных цен на нефтепродукты. Из-за этого потери урожая и животноводческого поголовья прогнозируются рекордными за последние 20 лет. Но, скажем так, политическая значимость недовольства "нефтепродуктовыми" ценами в городах куда важнее и опаснее, чем в сельской местности.
Пролог нового передела?
Комментируя упомянутое решение, Анатолий Голомолзин, заместитель руководителя Федеральной антимонопольной службы (ФАС), подчеркнул: "Законодательство в исключительных случаях разрешает ценовые сговоры, но если по вине крупных производителей разорятся независимые АЗС и этот факт будет доказан, его ведомство применит штрафные санкции по отношению к нарушителям. Правительство собирается использовать систему госрезервов, чтобы не допустить дестабилизации ситуации с ценами на нефтепродукты".
Последнее надо понимать так, что если цены "взорвутся", на рынок будет выброшена часть нефтепродуктового госрезерва; затем такой метод обуздания цен будет, похоже, повторяться. А следом - неизбежное нарастание противоречий между государством и нефтяным бизнесом, уже который год обеспечивающим минимум половину доходов российского госбюджета. Характерно и то, что ценовые всплески по времени традиционно совпадают с очередными повышениями пошлин на экспорт нефти и нефтепродуктов. Тем самым "нефтянка" компенсирует за счет российских потребителей и низкий курс доллара, к которому привязано свыше 70 процентов нефтеэкспортных контрактов, и выпадающие доходы из-за высоких пошлин. В отсутствие же, как отмечала в предыдущем выпуске "РБГ", обязательных госзаданий по поставкам нефтепродуктов национальным отраслям по регулируемым (то есть льготным) ценам, имеющим место, подчеркнем, в большинстве стран мира, у российского нефтяного бизнеса не оказывается ограничений по росту цен, по самостоятельному определению объемов и сроков поставок нефтепродуктов, как и провоцированию нефтепродуктовых дефицитов - опять-таки для быстрого удорожания конкретных товаров в конкретных регионах.
Доля так называемых "независимых" АЗС на российском нефтепродуктовом рынке самое большее 25 процентов. Но большинство из них прямо или косвенно связано с крупными нефтяными компаниями. Вдобавок ценовая и сбытовая политика практически всех российских НПЗ тоже определяется этими компаниями. "Монопольный круг", стало быть, замыкается. По мнению специалистов ФАСа, фактически в обмен на временное замораживание бензиновых цен наверняка произойдет новый передел рынка нефтепродуктов. Таким образом, расследование ценовых сговоров и смежных "эксцессов" затрагивает, образно говоря, лишь верхушку айсберга, а его основа - это монополизация и раздел всего рынка нефти и нефтепродуктов в РФ несколькими крупными компаниями.
Добыча прирастает ценами
Есть и смежный фактор перманентного удорожания нефтепродуктов и самой нефти на внутреннем рынке: это падающая рентабельность ее добычи, падение ее объемов и низкий платежеспособный спрос на нефтепродукты в большинстве российских отраслей ("РБГ" и "РГ" неоднократно сообщали об упомянутых факторах). По экспертным оценкам Минпромэнерго и МПР России (2005 г.), добыча единицы нефти на действующих месторождениях минимум на 65 процентов окупается ее экспортом, а на новых месторождениях доля экспортной окупаемости добычи достигает 75-90 процентов. Естественно, что любые экспортные ограничения в такой ситуации автоматически увеличивают внутренние цены на нефть и нефтепродукты.
Сказывается здесь и, похоже, перманентный географический фактор, если точнее - значительная удаленность большинства современных НПЗ от основных регионов нефтедобычи. Это добавляет весомую транспортную наценку к нефтяному сырью и продуктам его переработки (тем более с учетом изношенности почти 65 процентов сети нефте- и нефтепродуктопроводов в РФ, обновление которой обеспечивают дорожающие тарифы на перекачку). Так что не только сугубо ценовые факторы влияют на уровень "нефтепродуктовых" расценок в России. Что касается использования госрезерва, в практике многих стран он используется для срочных поставок нефтепродуктов по фиксированным ценам жизненно значимым и (или) стратегическим отраслям. Для соблюдения же ценовых пропорций на рынок допускаются сравнительно дешевые нефтепродукты из зарубежья: например, в Египте, Тунисе, Марокко, Сирии, Ливане Иордании, Йемене до 35-40 процентов рынка нефтепродуктов давно приходится на товары из стран-членов ОПЕК и Судана; сравнительно дешевые нефтепродукты из Венесуэлы и Тринидада (Республика Тринидад и Тобаго) постоянно присутствуют на рынках почти 20 соседних государств и т.п.
Пересмотр налоговой политики в нефтяных отраслях РФ - в части отмены прямой привязки налоговых и пошлинных ставок к мировым ценам, по мнению аналитиков Американского, Французского институтов нефти и Мюнхенского института по изучению СССР и Восточной Европы, - может, с одной стороны, замедлить рост внутренних нефтяных цен. Но с другой может обрушить всю налоговую систему в РФ (ибо аналогичных послаблений любыми способами будут добиваться другие отрасли). В странах-членах ОПЕК и других нефтедобывающих государствах налоговое законодательство сориентировано на обеспечение стабильной рентабельности разведки, освоения месторождений, добычи, переработки и сбыта нефтепродукции прежде всего на внутреннем рынке. По данным упомянутых институтов, финансовая и технологическая ситуация в российской нефтедобыче, как и техническое состояние трубопроводной сети, генерируют постоянное удорожание нефти и нефтепродуктов независимо от налоговых или пошлинных ставок. А это - следствие давней зависимости нефтяной отрасли экс-СССР экспортных рынков и сориентированности на них трубопроводной сети прежде всего России.
Политическая погода важнее спроса
Расхожий предлог удорожания нефтепродуктов - растущие мировые, подчеркнем, экспортные цены: отнюдь не во всех странах этот фактор автоматически повышает внутренние расценки на нефть и нефтепродукты. Впрочем, они уже который год дорожают под влиянием прежде всего политической конъюнктуры. По данным ОПЕК, Международного энергетического агентства, Американского, Французского институтов нефти и Организации ООН по промышленному развитию (2004-2005 гг.), степень влияния разных факторов (в процентах) на мировые нефтеэкспортные цены такая:
1. Ситуация в Ираке, Палестине и юго-восточной Турции (где проходят трансиракский и трансравийский нефтепроводы. - Прим. ред.) - 10-15.
2. Американо-иранские отношения - 10-15.
3. Природно-климатические катаклизмы - 10-20.
4. Противоречия внутри ОПЕК и других стран-экспортеров с ОПЕК - 10-15.
5. Валютно-курсовая политика США - 10-15.
6. Растущий спрос на нефть и нефтепродукты во многих развитых, развивающихся и бывших соцстранах - 5-10.
7. Ситуация в Каспийском бассейне и на Северном Кавказе (где проходят транзитные нефтепроводы из Азербайджана и Казахстана. - Прим. ред.) - 5-7.
Иными словами, не только погода, но и политическая конъюнктура фактически устанавливают и корректируют мировые цены на нефть. Однако влияние погоды на цены весьма странное: скажем, карибско-атлантические ураганы хотя и охватили часть Панамы (где вдоль "нефтетранзитного" Панамского канала проходит крупный транзитный нефтепровод. - Прим. ред.), а также Мексики и почти все карибские острова - крупных продуцентов-экспортеров нефти и нефтепродуктов - мировые расценки на нефть не изменились. Но как только эти ураганы вплотную приблизились к США, цены сразу и резко повысились. Здесь-то и сказывается поистине транснациональное влияние нефтяного бизнеса США и нефтяной политики Вашингтона на мировую конъюнктуру. СМИ Канады, США, Мексики и "нефтеперерабатывающих" карибских островов отмечают, что североамериканский нефтяной бизнес намеренно преувеличивает роль природных катаклизмов на территории США и поддерживает такие цены на нефть, чтобы усилить давление (не только экономическое) на всю ОПЕК, Иран, соседние с США поставщики.
Как считает президент Российского топливного союза Сергей Борисов, "у нас зависимость от нефти 40 процентов, а в Саудовской Аравии - до 80 процентов. Но себестоимость аравийской нефти варьирует в диапазоне два-три доллара за баррель, а наша себестоимость - 8-10 долларов за баррель. За счет внутреннего рынка многое здесь не решишь, потому что он ограничен. Поэтому "запас прочности" у стран-членов ОПЕК больше. Некоторые наши нефтяные компании, к сожалению, уже сейчас в расчете на высокие цены взяли большие кредиты, но под гарантии поставок нефти. А она считается по сегодняшней цене. Вот и получается: вместо того, чтобы меньшее количество нефти отдать за этот кредит, наши нефтяные компании в случае вполне возможного падения мировых цен будут вынуждены платить значительным количеством этого сырья. Сегодня на нефтяном мировом поле нужно вести очень продуманную, тонкую игру".
Иными словами, природа изменения внутренних и мировых цен на нефтепродукцию обусловлена комплексом внутри- и внешнеэкономических факторов. Но, пожалуй, важнейший среди них - долговременная государственная энергетическая политика. Ее, как показывает мировая практика, не заменят ни половинчатые, ни сугубо административные решения.