Поделиться
Недавно прошли парламентские слушания, посвященные обсуждению поправок в Налоговый кодекс по администрированию. Об их итогах, и о том, как изменится порядок проведения камеральных и выездных налоговых проверок после принятия нового закона, мы беседуем с одним из участников парламентских слушаний, президентом Палаты налоговых консультантов Дмитрием Черником.
- Можно отметить два очень конструктивных явления. Первое. Государственная Дума России наконец-то повернулась лицом к налогоплательщику. Это стало заметным в последнее время. Потому что до сих пор у нас налоговая реформа шла сама по себе, а налогоплательщик существовал сам по себе. То, что в 2005 году уже дважды проходили парламентские слушания по налоговым вопросам: весной - о ходе проведения налоговой реформы и сейчас по налоговому администрированию, безусловно, очень важный фактор. Хорошо, что наши законодатели хотят услышать голос специалистов, ученых, голос тех, кто работает в области налогообложения. Это я считаю положительное явление в работе Думы в целом.
Второй положительный момент - мы наконец-то повернулись лицом к налоговому администрированию. Это важный вопрос, поскольку за прошедшие 15 лет хода налоговой реформы вопросы взаимоотношений налоговой службы и налогоплательщика остаются, на мой взгляд, не отрегулированными.
На слушаниях были представлены три проекта поправок. Из них в ходе слушаний выделился правительственный проект, по которому докладывал первый заместитель министра финансов Сергей Шаталов. На нем мы и остановимся, хотя и другие заслуживают внимания.
В правительственном проекте есть целый ряд положительных решений, предусматривающий некоторое упрощение процедур, и, наконец, решается один интересный вопрос.
В Налоговом кодексе не ясно прописан вопрос о резидентах и нерезидентах Российской Федерации. Самое любопытное, что, будучи гражданами России, все мы являемся нерезидентами, по крайней мере полгода. То есть где-то в июне месяце мы - все еще нерезиденты и с нас должны бы, если следовать 23-й главе Налогового кодекса, удерживать 30 процентов подоходного налога, и потом, во втором полугодии возвращать. Этот вопрос наконец-то урегулируется и определяется, что российский гражданин является российским налоговым резидентом, стало быть, налоги платит в России. Или же если человек находится за рубежом по служебным делам, то, естественно, он должен являться резидентом России.
А далее законодатели, по-моему, ушли в сторону от главного вопроса: подлинного упрощения и регламентации отношений налогоплательщика и налоговой службы.
Прежде чем говорить о том, что предлагается в проекте, я хотел бы сказать несколько слов о том, что в принципе сегодня называется совершенствованием налогового администрирования. Начиная с 2001 года, за совершенствование выдаются действия, некоторые из которых резко ухудшают положение налогоплательщиков. Например, сокращение налоговых инспекций в стране. Известно, что в течение последних лет ликвидировано более тысячи "малых" налоговых инспекций с численностью до 40 человек. Это было сделано как бы для удобства. Понятно, что налогоплательщикам созданы громадные дополнительные неудобства, особенно это касается крупных регионов, таких, как Якутия, Красноярский край и др. Меньше всех страдает Москва, так как столицы, к счастью, эта реформа почти не коснулась.
Другой аспект. За совершенствование налогового администрирования выдается образование межрегиональных инспекций, созданных по отраслевому принципу. По сути дела, о каком удобстве для налогоплательщиков можно говорить, если для организации, расположенной, например, в Норильске, установлена обязанность отчитываться в инспекции, расположенной в Москве. Понятно, что в свою родную, рядом расположенную налоговую инспекцию налогоплательщик подъедет и тут же рассмотрит все вопросы. Конечно, создание отраслевых инспекций имеет некоторые плюсы: выявление специфики отраслей, специализация налоговых инспекторов. Но неудобства, прежде всего для налогоплательщика, перекрывают все плюсы.
Я это говорю с позиций практика, с позиций налоговика с одной стороны и налогоплательщика с другой. Кроме того, многие юристы говорят о том, что есть кроме практических надобностей чисто юридические вопросы: нарушается принцип создания инспекций, который предполагает деление по местностям, территориям. Но это уже вопросы правовые, которые могут быть решены только путем изменения Налогового кодекса.
Есть еще одна очень непростая проблема. Вся реорганизация налоговых инспекций направлена на то, чтобы отдалить друг от друга налогового инспектора и налогоплательщика. Делается это с благими намерениями: для борьбы с коррупцией. Хотя, на мой взгляд, с коррупцией борются несколько иначе. В результате возникают организационные проблемы. Раньше налоговый инспектор знал на память курируемые им организации и их представителей. У него в компьютере или в папке в шкафу лежало дело каждой организации, и можно было посмотреть последний отчет и установить наличие или отсутствие задолженности по налогам. Поэтому, например, такая процедура, как выдача справки об отсутствии налоговой задолженности (такая справка нужна, скажем, чтобы принимать участие в тендере) должна была занимать если не минуты, то часы. Теперь же приходится начинать выверку взаиморасчетов чуть ли не за ряд лет.
- Давайте вернемся к тому, что непосредственно предлагается в проекте.
- В нем есть много хорошего. Но в то же время этот проект без серьезной доработки и дополнительного обсуждения, мне кажется, сегодня совершенно не готов к тому, чтобы быть принятым даже в первом чтении. Самое главное, что интересует налогоплательщика - это когда и как его будут проверять. И вопросы проведения налоговых проверок, безусловно, надо еще дорабатывать.
Пойдем по пунктам. Первое. Вносится интересное, но абсолютно непонятное новшество. До сих пор у нас 15 лет было два вида налоговых проверок: камеральные и выездные. Проектом вносятся изменения в статью 87 Кодекса и вводится третий вид проверок: встречная налоговая проверка. Вообще-то это обычная проверка, которая воникает при необходимости проверить каких-то смежников, партнеров проверяемой организации. Она является составляющей частью либо выездной, либо камеральной налоговой проверки, но не отдельным видом проверки. И непонятно, для чего нужно усложнять терминологию.
Теперь о том, что предлагается по традиционным налоговым проверкам: выездным и камеральным. Я процитирую из законопроекта: "Камеральной налоговой проверкой признается налоговая проверка за соблюдением законодательства, проводимая налоговым органом по месту его нахождения на основе налоговых деклараций, налоговых расчетов по авансовым платежам, иной налоговой отчетности (уточненной налоговой отчетности), документов, которые налогоплательщик вправе представить для подтверждения данных налоговой отчетности, документов, истребованных налоговым органом в соответствии с настоящей статьей для целей данной проверки, а также документов (информации), содержащихся в информационной системе налоговых органов". Давайте вдумаемся в эту формулировку. С одной стороны она кажется правильной. Но если мы берем весь массив информации, то возникает вопрос, чем такая камеральная проверка отличается от выездной. Получается, что только местом, где она проводится. Фактически нужно везти в инспекцию все документы, и там будет проведен полный анализ.
Цель камеральной проверки - это счетная проверка, проверка правильности расчетов. Если анализировать весь массив информации, превращать камеральную налоговую проверку в выездную, то здесь возникает два аспекта. Налогоплательщик должен представлять неограниченное количество документов по запросу налогового органа наряду с теми документами, представление которых установлено Налоговым кодексом. Есть и второй аспект. Давайте посмотрим с позиции налогового инспектора не тех людей, которые принимают законы, а тех, которые будут с налогоплательщиком работать. Это когда же налоговик может переработать такой объем информации? Выездная налоговая проверка - выборочная проверка. А камеральной проверке подлежат все организации. Если на одного налогового инспектора приходятся десятки, а порой и сотни организаций, то все эти требования превращают проверку в фикцию. Или могут ее превратить в средство давления на кого-то выборочно.
Теперь о выездной налоговой проверке. Это, напомню, полный анализ организации по всем видам налогов за несколько лет. Здесь необходимо уточнение по длительности проверки. Надо сказать, что проект удаляет одну нелепость. Я имею в виду положения статьи 89 о сроках проведения выездной проверки. Сейчас вполне возможна ситуация, когда в компанию пришли инспектора, два дня посидели, потом их две недели не было, потом еще два дня побыли, снова исчезли. Итого проверка длилась четыре дня, хотя на самом деле прошел месяц. В проекте предложено изменить эту ситуацию. Это, безусловно, положительный шаг. Предусмотрено ограничение числа выездных проверок одной организации - не более двух в год. Но это опять же сомнительно с двух сторон. С одной стороны, с точки зрения удобства для организации. Выездная проверка может длиться два месяца, при наличии филиалов - три месяца. При некоторых дополнительных условиях она может быть продлена до четырех, пяти, шести месяцев. Если проводятся две проверки в год, тогда практически можно подойти к тому, что в течение года проверка будет непрерывной. Даже если взять две проверки в год, без продления срока проведения, то четыре месяца налоговой проверки - достаточный срок для того, чтобы блокировать работу любой организации. Эти сроки нужно ограничить более строго, сделать поменьше всяких исключений, поменьше возможностей для увеличения сроков проверки до четырех - шести месяцев.
Далее, если мы говорим о двух месяцах налоговой проверки, то, видимо, надо более четко регламентировать ее сроки, может быть, даже прописать ее длительность в днях. Что такое начало проверки? В проекте предложено, что день начала проверки - это день вынесения руководителем налогового органа решения о проведении налоговой проверки. Но дальше вводится процедура, согласно которой срок опять же растягивается. Непонятно, и что такое конец налоговой проверки. Это момент ухода налогового инспектора из организации, или представления акта руководителю предприятия, или дата подписания акта, или, наконец, дата вынесения решения. Дело в том, что между появлением проекта акта и вынесением решения может пройти еще месяца два. Поэтому по выездным проверкам недостаточно четко расписаны процедуры. Остаются возможности самой широкой трактовки.